Имперский колдун - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 31

Кольчуга спасает только от секущих ударов, колющие, дробящие удары проходят через эту иллюзорную защиту, как раскаленная игла сквозь масло, – Легана знала это наверняка. В своей бурной молодости она не раз участвовала в боях с такими вот закованными в железо бойцами и знала, как с ними обращаться.

Удар был настолько неожиданным, что остальные пять агрессоров замерли на месте, ошеломленные результатом «беседы». Легана тут же захлопнула калитку, молясь всем богам, чтобы на этом все и закончилось, хотя знала точно – не закончится.

Удар! Еще удар!

Калитка затрещала под напором молодых яростных тел, и разгоряченные, желающие взять реванш парни вломились во двор.

Первый тут же пал на месте, зарубленный колуном Устамы, не успев даже вынуть меч из ножен.

Второй отделался разбитой челюстью и сломанным носом, когда в его лицо врезался длинный шест, направляемый умелыми руками шаманки.

Трое других успели выхватить мечи, ощетинившись длинными клинками, бросились вперед, с намерением расправиться с мятежными женщинами раз и навсегда.

Устама не успела увернуться от точного укола длинным мечом – сталь пронзила ее могучее тело под левой грудью, выйдя позади, из спины. Кухарка будто и не заметила того, что ее проткнули насквозь, только прижала рукой меч супостата, чтобы он не выскочил назад, и с размаху опустила колун на ключицу врага.

Хруст! Брызги крови!

Парня перекособочило так, будто он свалился с высоченной скалы. Меч так и остался торчать в Устаме, а его хозяин прильнул к утоптанной земле дворика, утонул в густой, зеленой травке у тропинки, ведущей в дом, как если бы искал в ней средство от смерти. Средства такого в придорожной траве не было, тем более что парень умер раньше, чем коснулся земли, – с такими ранениями не живут.

Легана, вращаясь, как деревянная юла под умелыми руками деревенского мальчишки, отбивалась сразу от двух врагов, умудрившись одному переломить руку тяжелым шестом, другому разбить колено. Первому пришлось перехватить меч здоровой рукой, что снижало его боеспособность, второй почти не мог двигаться, что сильно повышало шансы Леганы на победу.

Счет уравняла Устама – она разметала недобитых супостатов в стороны, как кусты сорняков. Последний оставшийся на ногах боец споткнулся о тела поверженных товарищей и тоже пал мертвым, шест шаманки разбил ему голову.

Легана замерла, захлебываясь кашлем от нехватки воздуха, оперлась на шест и с минуту стояла, пытаясь справиться с дурнотой, накатившей на нее, будто грязевой поток с вершины горы. Даже в молодости справиться с таким количеством умелых противников простым шестом было бы непростой задачей, а когда тебе несколько сотен лет, да еще ведешь не совсем здоровый, малоподвижный образ жизни…

Легана отдавала себе отчет в том, что им с Устамой сильно повезло, – нападавшие были молодыми дураками, недооценившими женщин.

Дождавшись, когда красные круги, вращающиеся перед глазами, пропадут, шаманка судорожно вздохнула и, разогнув согбенную спину, повернулась к кухарке. Глаза Леганы расширились, она выпрямилась и закусила губу, глядя, как Устама неловко пытается вынуть из себя засевший в теле меч.

– Стой! Не двигайся! – приказала лекарка, шагнув к кухарке, на голове которой красовался старинный шлем, найденный в подвале. Устама начистила его до блеска и водрузила на голову. Сейчас на шлеме виднелась зарубка от меча – кто-то из нападавших успел зацепить сильную, но неловкую кухарку своим оружием. Как ни смешно, но дурацкий шлем, вызывавший улыбку шаманки, возможно, спас кухарке жизнь.

– Не трогай меч! – приказала шаманка, осматривая место поражения.

Меч прошел сквозь ребра и застрял в них, будто в сучьях дерева. Вокруг раны расплылось небольшое кровяное пятно, но крови было немного. А вот если меч вынуть, кровь хлынет фонтаном. Прежде следовало принять меры, подготовиться, чтобы устранить кровотечение. Средства для этого у шаманки имелись, горячая вода всегда кипит в котле очага, так что все необходимое для лечения было. Рана на первый взгляд тяжелая, но вряд ли опасная – при должном подходе к лечению. А Легана умела лечить.

– Сейчас я втащу их во двор, свяжу, потом пойдем в лавку, полечим тебя. Ты как себя чувствуешь, можешь еще потерпеть?

– Все хорошо, тетя Легана! – Толстое лицо кухарки расплылось в добродушной улыбке. – Мне почти не больно! Я тебе помогу их таскать!

– Нет уж, стой! Не дай боги, кровотечение откроется, тогда мне больше работы, – вздохнула шаманка, подошла к первому из шести бойцов, валявшемуся без сознания перед калиткой, и, взяв его за ноги, потащила во двор. Тащить было тяжело, и Легана малодушно подумала о том, что лучше было бы перерезать глотки раненым придуркам и бросить их во дворе, – искать веревку, вязать представлялось слишком тяжким трудом, особенно когда рядом ждет Устама, из которой торчит здоровенная стальная штука.

Подумав секунд десять, шаманка решила: а почему и нет? Они пришли их убить, взять в рабство, совершили нападение на дом честного подданного короны, а по закону каждый законопослушный человек имеет право защищать свое жилище от непрошеных гостей, от всех, кто покусился на имущество и жизнь этого человека. Защищать любыми доступными средствами. Они с Устамой защищали дом хозяина, потому полностью правы. Ведь никто не будет ругать сторожевую собаку, если та укусит влезшего в дом грабителя? Даже если та перегрызет ему горло! А не лазь по чужим домам, не зарься на чужое имущество!

Судебного решения у захватчиков точно не было, иначе парни трясли бы им, как флагом.

Легана наклонилась к бойцу и точным движением сухих сильных рук свернула ему шею. Потому другому, третьему… Остальные уже были мертвы.

Уложив трупы у забора в рядок, закрыла калитку, заложила ее шестом вместо сломанного деревянного засова, снова повернулась к кухарке и тут же покачнулась от толчка – незаметно подкравшийся Быстрик ласково ткнул ее в бок серебристой мордой.

Легана покачала головой и с тревогой спросила, глядя на его окровавленный рог:

– Сзади пытались влезть, как я и предполагала?

Быстрик кивнул и поскреб ногами, будто показывая, как он «закопал» бандитов. Легана потрепала его по шее и попросила:

– Последи за двором, хорошо? Если кто чужой будет лезть – бей, не жалей! Мне надо Устаму полечить, ее ранили. Сделаешь?

Быстрик снова толкнул Легану в бок, как бы отправляя ее в лавку. Шаманка кивнула и, поманив рукой кухарку, приказала:

– Пойдем в кухню. Лечить тебя будем. Сейчас я только в лавку за снадобьем зайду. Потерпи, милая…

– Да ты не бойся, тетя Легана! – прогудела кухарка, тараща косые глаза. – Со мной все в порядке! Жалко, платье новое испортили… я его всего ничего ношу, месяц только! Хозяин купил… красивое платье. Как думаешь, он мне другое купит? Я хочу такое вот голубое и с красными цветочками… я на одной госпоже такое видала! Мне оно потом снилось долго-долго… я папаше сказала, что хочу такое, он меня побил и сказал, что мне и мешка хватит, проклятой уродине…

– Купим платье тебе, пять, десять платьев купим! – пообещала Легана, чувствуя, как у нее защипало глаза. – Самые красивые платья купим! Обещаю!

– Хорошо… – счастливо улыбнулась кухарка и, тяжело ступая мощными ногами, побрела в дом, придерживая рукой блестящий клинок, торчащий из ее бока. Ее эпический шлем блестел под солнечными лучами, и Устама была похожа на гору, вершина которой накрыта вечным сверкающим снегом.

– Куда прешь, болван?! Ты хоть знаешь, что тут находится? Совсем страх потеряли! – охранник попытался врезать мальчишке древком копья, но тот увернулся и ловко пнул здоровяка прямо в колено, не закрытое стальным щитком. Стражник охнул, выругался, хотел погнаться за обидчиком, но вовремя вспомнил, что стоит на посту, и лишь погрозил кулаком проклятому порождению городских улиц.

Даран отбежал на десять шагов, огляделся по сторонам, поднял с земли небольшой камень и запустил им в кирасу усача. Звук получился таким, как если бы кто-то запустил этим самым булыжником в жестяное ведро – БАМ! Громко, обидно и оскорбительно для императорского гвардейца, удостоенного чести стоять у прохода к императорскому дворцу.