Добро пожаловать в мертвый дом - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 13

– Нет, правда, – сказал Рэй, – ночью там нечего делать.

Но Джош побежал, и мы – за ним.

– Пити там, – упрямо твердил Джош, – я знаю, что он там.

Мы миновали темное здание школы. В темноте оно казалось намного больше, чем при дневном свете. Повернули за угол и вышли на Кладбищенский проезд. Свет фонарика Джоша скользнул по ветвям деревьев, низко нависших над улицей.

– Погоди… Джош, постой, – умоляюще протянул Рэй.

Но Джош даже не остановился. И я, кстати, тоже. Хотелось скорее добраться до кладбища и скорее вернуться домой.

Было жарко. Я вытерла вспотевший лоб рукавом. Зря надела свитер. Я была вся мокрая. Даже волосы взмокли. Но кто же знал, что на улице так жарко?

Небо, по-прежнему затянутое тучами, не пропускало бледного света луны. Наконец мы добрались до кладбища. На ночь ворота не запирались. Мы вошли. В темноте смутно белели ровные ряды надгробий.

Мы шли по кладбищу в полном молчании.

Свет фонарика Джоша перепрыгивал с камня на камень.

– Пити! – громко позвал Джош, нарушив гнетущую тишину.

Он тревожит сон мертвых, мелькнула у меня странная мысль. Мне стало еще страшнее. По-настоящему страшно.

«Не дури, Аманда, – сказала я себе. – Опять себя накручиваешь?»

– Пити! – позвала и я тоже, стараясь не обращать внимания на мрачные мысли, которые лезли мне в голову.

– Зря мы сюда пришли. Зря, – сказал Рэй. Он не отходил от меня ни на шаг.

– Пити! Пити! – звал Джош.

– Мне тоже все это не нравится, – призналась я Рэю. – Но не отпускать же брата одного!

– Не надо нам было сюда заходить, – гнул свое Рэй.

Он уже начинал меня доставать. Лучше бы он ушел и не жужжал у меня над ухом. Никто его не заставлял идти с нами. И чего теперь ныть? Боишься – никто тебя здесь не держит.

– Эй… идите сюда! Посмотрите! – окликнул нас Джош.

Я подбежала к нему и поняла, что мы прошли все кладбище насквозь.

– Смотри, – сказал Джош и обвел фонариком какое-то странное сооружение на самом краю кладбища.

Я даже не сразу сообразила, что это такое. Потому что никак не ожидала увидеть такое на кладбище. Это было что-то вроде летнего театра. Ряды деревянных скамеек, врытых в землю, ярусами спускались широким полукругом по пологому склону холма. Внизу была сооружена низкая сцена.

– Ничего себе! – вырвалось у меня.

Я хотела подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть.

– Аманда, куда ты? Хватит, пойдемте домой! – Рэй попытался взять меня за руку, но я рванулась вперед, и он не успел меня остановить.

– Странно! Кому пришло в голову устроить летний театр на кладбище? – Я обернулась к Джошу с Рэем, чтобы посмотреть, идут они за мной или нет. Но обо что-то споткнулась и упала, больно ударив коленку.

– Ой! Что это?

Морщась от боли, я поднялась на ноги. Джош посветил мне фонариком. Оказалось, я споткнулась о здоровенный кривой корень, который торчал из земли.

Я скользнула взглядом по корню. Невообразимых размеров старое дерево каким-то чудом удерживалось на самом краю холма. Казалось, оно может свалиться на этот странный театр в любую секунду. Его толстые корявые корни чуть ли не целиком вылезли из земли, а раскидистые ветви с тяжелой густой кроной, наоборот, склонились к самой земле.

– Ничего себе деревце, – протянул Джош.

– Странное место, – сказала я. – Эй, Рэй, а что это такое?

– Это место собраний, – тихо ответил он. Он стоял рядом со мной, глядя на старое дерево. – Что-то вроде зала собраний городского совета, только на открытом воздухе.

– На кладбище?!

У меня не укладывалось в голове, что такое может быть.

– Пойдемте отсюда. – Рэй очень нервничал.

Вдруг мы услышали шаги. Сзади. Где-то между надгробий. Мы обернулись туда. Джош провел фонариком по рядам могильных плит.

– Пити!

Да, это был Пити. Стоял себе преспокойненько у ближайшего к нам ряда могил.

– Надо же! Ты оказался прав! – радостно сказала я Джошу.

– Пити! Пити! – Мы с Джошем побежали к нашему любимцу.

Но Пити настороженно присел на задние лапы, готовый сорваться и убежать. Он смотрел на нас, чуть склонив голову набок. В белом свете фонарика его глаза отливали красным.

– Пити! Ты нашелся! – воскликнула я. Пес, понурив голову, потрусил прочь.

– Пити! Эй, ты куда? Это же мы. Ты что, не узнаешь?

Джош рванулся и взял Пити на руки.

– Эй, Пити. Что с тобой, приятель?

Он прижал песика к себе, но тут же выпустил Пити из рук и попятился от него.

– Фу… ну и воняет от него!

– Что? – выдохнула я, подбегая к Джошу.

– Пити. От него жутко воняет. Как от дохлой крысы! – Джош зажал пальцами нос.

Пити неторопливо уходил прочь.

– Джош, он не радуется нам! – растерянно проговорила я. – Похоже, он нас вообще не узнает. Посмотри на него!

Пити и вправду вел себя странно. Он остановился у следующего ряда надгробий и равнодушно глядел на нас.

Мне снова стало страшно. Пити как будто подменили. Что с ним? Почему он не радуется нам с Джошем?

– Что-то я ничего не понимаю… – Джош все еще морщил нос. – Обычно, если мы на полминуты выходим из комнаты, он с ума сходит от счастья, когда мы возвращаемся.

– Пойдемте отсюда! – окликнул нас Рэй. Он так и стоял на краю кладбища под громадным деревом, нависшим над летним театром.

– Пити… что с тобой, маленький? – крикнула я, но пес даже не шелохнулся. – Пити? Ты что, забыл свое имя? Пити?

– Как же от него воняет! – сморщился Джош.

– Ничего. Дома мы его сразу вымоем. – Голос у меня дрогнул. Мне было грустно. И почему-то страшно.

– А может быть, это не Пити, – задумчиво проговорил Джош и посветил на него фонариком.

В глазах собаки снова сверкнули красные огоньки.

– Нет, это Пити, – сказала я. – Посмотри. У него ошейник и поводок. Бери его, Джош, и пойдем домой.

– Сама бери! – возразил Джош. – Он воняет.

– Возьми за поводок. Я же не прошу тебя тащить его на руках.

– Нет. Ты возьми, – заупрямился Джош. Если Джош заупрямился, с ним лучше не спорить. Себе дороже. Я пожала плечами:

– Ладно. Я возьму. Только мне нужен свет.

Я вырвала у Джоша фонарик и побежала за Пити.

– Сидеть, Пити. Сидеть!

Это единственная команда, которую Пити выполнял всегда.

Но на этот раз он не послушался, он развернулся и потрусил прочь, свесив голову.

– Пити, стой! Пити, дурная собака! – Я уже начинала злиться. – Делать мне больше нечего, как за тобой гоняться.

– Держи его, а то убежит! – закричал Джош, бросаясь следом за мной.

Я провела по земле фонариком.

– Где он?

– Пити! Пити! – отчаянно и пронзительно орал Джош.

Пити снова куда-то пропал.

– Так. Только не говори мне, что он опять потерялся! – Я готова была расплакаться. Мы принялись звать его на разные голоса.

– Да что с ним такое? – Я была в полном смятении.

Мы стояли между двумя рядами надгробных плит. Я еще раз провела фонариком сначала вдоль одного ряда, потом быстро – вдоль второго. Пити не было.

– Пити! Пити!

На мгновение круг света остановился на одном из гранитных надгробий.

Я машинально прочитала имя, высеченное на камне.

Меня едва не хватил удар.

– Джош, посмотри! – Я вцепилась в его рукав.

– Что там? – спросил он в замешательстве.

– Имя на камне. Прочти.

– Карен Сомерсет, – прочел Джош и озадаченно уставился на меня.

– Ну и что?

– Карен. Моя новая подруга. Мы с ней все время болтаем на стадионе.

– Так это, наверное, ее бабушка или еще кто-нибудь. – Джош на секунду умолк и нетерпеливо позвал: – Пойдем. Надо найти Пити.

– Нет, ты посмотри на годы.

Под именем Карен Сомерсет стояли даты: 1960—1972.

– Это не может быть ее бабушка или мама. – Я продолжала светить на камень, хотя у меня так дрожали руки, что я боялась, что не удержу фонарик. – Девочка умерла, когда ей было двенадцать лет. И Карен тоже двенадцать. Она мне говорила.

– Аманда… – Джош раздраженно поморщился и отвернулся.