В погоне за солнцем (СИ) - Элер Алиса - Страница 66

   - Пора заканчивать разговор, - нахмурилась Висения, раскрыв веер - зелено-золотой, как ее колдовские глаза.

   - Пора. Но кроме шуток, леди! Ответьте: должен ли я провести весь вечер с моей невестой? Я не силен в бальном этикете, простите мне невежество.

   - Вы должны ей один-единственный танец, мой лорд. А там - сколько сами захотите! - ее легкий смех перезвоном прокатился по зале и ушел ввысь, разбившись о тонущий в свете свод. - Уверяю вас, нашей прекрасной принцессе не дадут заскучать. Желающих выказать почтение всегда много.

   - Мое почтение, леди!

   - Мое почтение!

   Висения присела в элегантном реверансе и почти сразу - с кем-то защебетав, кому-то улыбнувшись - растворилась в золотом великолепии бала.

   Гости и гостьи, леди и лорды, aelvis со всех концов Зеленых Холмов... Когда-то, в прежние времена, среди них кружили fae - озорные, смешливые, капризные духи лесов, полей, лугов и озер. Порой в круг танцующих вступали и смертные, осмелившиеся нарушить давний запрет - и навсегда покидали мир людей. На исходе наполненной хмельным волшебством и искристой радостью ночи, как только ее небо начинало светлеть и заниматься зарей, наваждение Беллетайна рассеивалось, и смертные становились причудливыми тенями; наваждениями, расцвеченным перламутром. Редкие счастливчики, говорят, обретали бессмертие, и в следующую Ночь шагали в круг танцующих уже как aelvis... Но в это Эрелайн совсем не верил.

   Венценосное семейство встречало гостей стоя на последних ступенях беломраморной лестницы, щедро раздаривая улыбки, благоволения и обещания.

   Лорд Этвор - высокий, статный, с мальчишеской улыбкой и смеющимися глазами. В отличие от него самого, выходящего в свет лишь изредка и чувствующего себя нервозно, непривычно, лорд-правитель держался легко и свободно. В движениях, в улыбке, в смешливом прищуре глаз - естественность и непринужденность. Ему не нужен был меч, чтобы отстоять правоту: слово в его руках стало острее стали. Лучший дипломат из всех, кого знал Эрелайн, лорд-правитель смог усмирить вражду - и удержать Холмы в единстве.

   Рядом, по правую руку - леди-правительница, Айори из дома Шепчущих с пламенем. Златоглазая, златоволосая, вся словно сотканная из света и отблесков пламени. Чарующая улыбка, ослепительная красота, безупречный вкус. И глаза - сияющие, будто бы искренние... Будто бы.

   ...Леди Айори, как и ее супруг, была из тех, кто рожден, чтобы править: мастерски плетущей вязь интриг, рассыпающей улыбки и дарящей покровительство невесомым взмахом ресниц, надломом бровей, нежным изгибом губ.

   Сыновья стояли по обеим сторонам от них. Оба златоглазые, с волосами цвета гречишного меда, в черных, расшитых золотом сюртуках братья одинаково походили на мать - и удивительно не походили друг на друга.

   Высокий, с сурово поджатыми губами, давящим взглядом и привычно опущенной на эфес меча рукой, наследник, Роальд. С ним Эрелайн имел пару деловых бесед и едва ли был доволен их результатом: старший сын правителя не унаследовал ни склонности к интригам матери, ни умения добиваться компромиссов - отца. Роальд стоял на своем до последнего, отказываясь идти на уступки и признавать правоту кого-либо, кроме себя.

   О младшем же, Даррене, Эрелайн только слышал и, увидев, проникнулся необъяснимой симпатией: младшему сыну лорда-правителя хотелось верить. Его светлые глаза лучились добротой и теплом. Таких правителей превозносят - и презирают, не ядом, так кинжалом свергая с престола.

   Роальд раздавал приказы, Даррен - улыбки и приветствия. Роальд не желая подать руку, приветствуя, и подержать разговор, Даррен распахивал объятья навстречу друзьям и приглашал погостить в Изломе Полуночи.

   Кто из них прав?

   Никто. Оба ошибаются.

   Первый - в том, что ставит себя выше подданных, чурается подать им руку, разделить кусок хлеба и кубок вина. Второй - в том, что верит, будто одни его искренность и доброжелательность помогут удержать власть. И оба не смогут увидеть сплетающуюся паутину заговора. Потому что подданные не прощают слабости. И неважно, что стало ее причиной.

   - Эрелайн вьер Шаньер, владыка теней, лорд дома Пляшущих теней, хранитель Сумеречного перевала и сумеречных дорог!..

   Эрелайн шел к ним, чеканя шаг, и толпа расходилась перед ним двумя схлестнувшимися волнами, опадая поспешными, но безукоризненными реверансами и поклонами.

   ...И когда герольд в трубном реве, выкрикнул его имя, опустился на одно колено - перед верховным правителем Холмов... и перед ней.

   - Приветствую Вас, мой лорд.

   Четкие, решительные, безупречно-искренне выговоренные слова. Безупречная стать, безупречный шаг. Верность, почтение...

   И холод безразличия, который выглядит как сдержанность.

   - Право, лорд Эрелайн, не стоило! - с почти что приятельской улыбкой воскликнул лорд-правитель. - Встаньте! Приветствую Вас в Круге Фаэ, на Цветочном балу в ночь Беллетайна!

   - Лорды Роальд, Даррен, мое почтение. Почтение и Вам, леди-правительница.

   Улыбка - сдержанная, но как будто бы теплая. Словно ему не все равно.

   - Как жаль, что судьба так редко сводит нас. Несравненное удовольствие - лицезреть вашу сиятельную красоту и греться в ее лучах.

   - Ах, позвольте! - смех, столь же безупречно-мелодичный, как лучшие мелодии эпохи Заката: совершенные... и пустые. - Вы льстите мне, лорд!

   Лесть, шутки, недомолвки и клятвы, давно потерявшие свое значение.

   - И почтение Вам, моя леди.

   ...перед ней - небесно-лазурной, сотканной из ледяных северных ветров. Осколки льда - взгляд, шелк волос - черный край ночи...

   Ириенн вьер Лиин. Единственная из детей лорда-правителя Холмов, пошедшая лицом в отца. Но только лицом.

   "Принцесса" была столь же молчалива, как и ее старший брат, наследующий титул лорда-правителя. Она не выносила высокосветского общества, редко посещала приемы, распугивая охочих до внимания венценосной особы характером и тяжелым, пронзительным взглядом. Но ее высокомерность и кажущееся презрение происходили не из гордыни, а из одиночества.

   - Приветствую вас, мой лорд.

   Голос - холодный, сдержанный, но дрожащий от напряжения. Словно кромка льда, сковывающая в лютые зимы бушующую бездну моря.

   Реверанс, четко выверенный, до наклона головы и положения рук, бесконечно изящный. Древняя кровь.

   Она выпрямилась - и полыхнула ледяной синевой взгляда, до того прятавшейся за вуалью теней. "Глупая! Кому и что ты пытаешься доказать, смотря мне в глаза?"

   Такая же, какой он ее помнил. Непривычно искренняя, отрицающая лицемерие и ложь. Не носящая маски сама - и срывающая их с других.

   ...Младше его всего на двенадцать лет, а кажется - на целую жизнь.

   Хмурая, решительная, принципиальная. В изломе бровей и жгущем холодом взгляде так и читается: "Нет". Знающая, что долго этот спектакль не продлится.

   Поэтому он искренен.

   Эрелайн выпрямился и, дождавшись короткого кивка лорда Этвора, шагнул в сторону, уступая место прочим желающим засвидетельствовать свою преданность лорду-правителю.

   От назойливых взглядов, жгущих спину, было не укрыться, и это вызывало у Эрелайна глухое раздражение. Улыбки, которые он раздаривал тем из гостей, кто решился заговорить с ним, становились все сдержаннее, любезности - насмешливее и злее, но едва ли высший свет замечал его недовольство за безукоризненной вежливостью фраз. Уверенные в собственном превосходстве и безупречным владением искусством лести и недомолвок, лорды и леди видели только то, что хотели видеть: его благосклонность. Порою кто-нибудь из них начинал разговор, исполненный завуалированных полунамеков и просьб, но Эрелайн легко уходил от него, извиняясь необходимостью следить за тем, чтобы ничто не нарушило ход Беллетайна.

   Вновь проревели трубы, скрипки пронзили сотканный из света воздух, тонкая песнь флейты вплелась в канву мироздания и хорошо поставленный голос Этвора заглушил шепотки и смешки высоких гостей.