В погоне за солнцем (СИ) - Элер Алиса - Страница 48

   Я уже не очень-то помню, о чем щебетала девчушка-разносчица, разводя нас по комнате. И вовсе не помню лестницы, по которой мы шли - старой ли, узкой ли, тихонько поскрипывающей или молчаливой...

   Из всей комнатки - небольшой, как мне показалось, и почти уютной - усталый, полусонный взгляд выхватил только странную полуторную кровать. Прикрыв дверь, я сонно, нетвердо направился к ней. На ходу сбросил ботинки, даже не пытаясь расшнуровать шнурки усталыми, заплетающимися пальцами.

   ...Рубашку, легшую поверх прикроватной тумбочки подстреленной птицей, я еще помню, а остальное - нет.

Глава 8

   Умытые дождем зеленые холмы и равнины простирались, насколько хватало глаз - вплоть до самых гор. Острые пики терялись в чернильной мгле, изредка пронзаемой ослепительными нитями молний. Там, за горизонтом, за скалистой грядой, тихо, размеренно вздыхало северное море. Старое, как мир; помнящее и первый восход юного, еще по-детски ласкового солнца, и чернопламенное дыхание драконов, оно молчаливо взирало прозрачными, выцветшими от времени глазами, обреченное быть и помнить. Всегда.

   Словно вечность, заключенная в безвременье...

   Эрелайн задернул тяжелые шторы. Бледный свет дождливого дня, едва разгонявший мрак, сузился до тоненького лучика - и исчез совсем. Тьма, таившаяся в густых тенях, ожила, повела плечами, расправляя крылья - и точно ночь спустилась с небес в неурочный час.

   Ночь... он ждет ее благословенного прихода каждый обжигающе-ясный полдень, каждое ослепительное утро, и нет для него воздуха слаще того, что разлит в сгущающихся сумерках. Воздуха, который хочется вдыхать без остановки, пить взахлеб; и что-то давно забытое, невесомое, хрупкое и прекрасное поднимается в груди... что-то, отдаленно напоминающее созвучие шести вдохов-выдохов, шести песнь в одном звуке.

   Что-то, отдаленно напоминающее счастье.

   Он любил, он ждал ее - темноокую красавицу-невесту, всепонимающего друга, молчаливую спутницу. Каждый вечер встречал у окна и провожал с рассветом. Она дарила ему то, что не в силах был дать больше никто, то единственное, чего он желал.

   Покой, забытье. Одиночество.

   Он любил её, единственную; жил встречами и мечтами о ней. О ней, чернокосой, приносящей покой на узорчатых краях расшитого звездами паланкина. Лишь с ней он может сбросить тяжелое бремя долга, что сильнее, чем смерть; его - и оковы обязательства перед домом, родом, собой... и немного не-быть. Совсем чуточку. Чтобы завтра вновь раздавать приказы, улыбаться, вершить судьбы...

   Нет, Эрелайн вьер Шаньер, лорд дома Пляшущих теней. Нет, владыка севера и Драконьих Когтей, лорд-хранитель сумеречных дорог. Ночь не спустилась на землю, бремя долга по-прежнему давит на плечи, сковывает грудь.

   Нет, Эрелайн, ночь не спустится на землю лишь оттого, что ты до боли, до слез мечтаешь о глотке ее сладкого пьянящего воздуха. Ты бессилен позвать ее; она не услышит, сколь ни задергивай штор.

   ...сколь ни гаси окон в старом замке - за ними все тот же обжигающе-ясный полдень.

   Ночь не спасет тебя, бессмертный.

   Грустная улыбка рассекла лицо уродливым шрамом.

   - Сколь ни гаси окон в старом замке - за ними все тот же полдень... - тихо повторил Эрелайн. И вздрогнул: в дверь постучали.

   - Войдите, - бросил он, стирая с лица усталость, и мельком взглянул на гостя.

   Вернее сказать, гостью: дверь отворилась, и в кабинет вошла Висения, непривычная в платье цвета пепла розы и собранными в нарочито небрежный пучок волосами.

   Шаги затихли. Она остановилась и негромко сказала:

   - Пора, мой лорд. Экипаж уже подан. Мы ждем только вас.

   - Я задержался. Прошу прощения, - Эрелайн отвернулся от окна и неторопливо направился к ней, подав руку. - Для меня будет честью сопровождать вас.

   Благодарно кивнув, Висения приняла его руку и сразу же заговорила о планах, о списке тех, с кем непременно следует переговорить, а с кем - встретиться, о чем сложить представление... Эрелайн слушал ее рассеянно, слишком часто отвлекаясь на посторонние, лишние сейчас мысли. Из узкого перехода, лишенного окон, они перешли в галерею, расчерченную дробящимся через витражные стекла косыми полосами света. Неслышно за спину скользнули Сэйна и Адрин, ступая с ним шаг в шаг, став его тенью.

   ...- Не забудьте: вьер Тьерри, вьер Ниес и вьер Диэр, - напомнила Висения, наклонившись вперед и выглянув из кареты. Рукой она держалась за открытую дверцу. Браслет на узком запястье сверкнул дымчатыми топазами.

   Адрин терпеливо дожидался ее, не выказывая и тени недовольства.

   - Не забуду, - улыбнулся Эрелайн и обернулся к стоящей рядом Сэйне. - Прошу вас, леди.

   - Только после вас, мой лорд, - сухо сказала она, склонив голову.

   - Сэйна, прекратите. Нет такой силы, которая заставит меня не пропустить леди вперед.

   - Я - ваш страж.

   - От этого вы перестаете быть леди? - Эрелайн иронично вскинул бровь. И нетерпеливо, с некоторым раздражением продолжил: - Вы мой страж, и за это я вам благодарен. Но я не беззащитен и не нуждаюсь в излишней опеке. Поэтому, Сэйна, будьте любезны, присаживайтесь. Если вы настаиваете, то это приказ.

   И, не намереваясь тратить времени на спор, Эрелайн распахнул дверцу. Сэйна подняла на него серо-стальной укоризненный взгляд и, поколебавшись, первой ступила на подножку кареты. Дождавшись, когда леди опустится на сидение и устроится, расправив скупым движением складки скроенного по-мужски сюртука, Эрелайн поднялся за ней.

   Приглушенное ржание, щелчок поводьев - и экипаж, покачнувшись, тронулся в путь.

   Эрелайн отвернулся к окну. Пейзаж - такой привычный, знакомый каждым штрихом, обрисовывающим мягкие перекаты холмов, каждым акварельным мазком в минорной гамме низких туч - тянулся следом за ними.

   Дождь, весь прошедший день и прошедшую ночь барабанивший в окна, перестал, но солнце так и не озарило мир своим светом. Порой его лучи пробивались сквозь тучи, пронзая сумрак дождливого дня и почти сразу исчезали.

   Казалось, на Холмы сошла осень. Сердце начинало биться медленнее, пальцы - леденеть. Эрелайн отнял их от стекла.

   Нет ничего хуже непрошеных воспоминаний и пустых сожалений. Но как же тяжело укрыться от них.

   - Рейген сказал вам имя того, кто видел Зарерожденного на Берегах? - негромко спросил он.

   - Сказал, - коротко ответила Сэйна. И, предвосхищая вопрос, продолжила: - Мы с Дэином посетили крепость и допросили его.

   - Можно что-нибудь предполагать? - голос Эрелайна звучал слабо, едва слышно, но не мягко.

   - Сложный вопрос. Одно могу сказать точно: это не ошибка. Не уверена, что мы можем говорить о Кэррое. Слишком неточное описание.

   - Вот как... - проговорил Эрелайн, больше сам себе, и нервно побарабанил по сидению, обитому темно-вишневым бархатом. Потом вздрогнул, вспомнив, что он не один, и спросил: - Что-нибудь еще, Сэйна?

   - Я подготовила подробный отчет, но не успела его предоставить. В нем - результаты допросов, осмотр нами крепости, выход в рейд. Если позволите, я бы предпочла отложить доклад до вечера.

   - Не вижу смысла вас торопить. Так будет лучше.

   "Так будет лучше"... губы беззвучно шевельнулись, повторяя.

   Так. Будет. Лучше. Три простых слова. Простых - и всегда лживых.

   Эрелайн резко задернул штору.

***

   - Лорд Эрелайн, леди Висения, добро пожаловать!

   Лорд-правитель склонился в неглубоком поклоне, когда они поравнялись с ним, поднявшись по ступеням. Бело-розовый мрамор не сверкал, не искрился - мягко светился, окутывая все лиловой мерцающей взвесью. Парк, разбитый перед дворцом, ослеплял умытой дождем зеленью. Пелена облаков, обнявшая солнце, расступилась, и пасмурная мгла, скрадывающая цвета, уступил место золоту дня.

   - Мое почтение, лорд. Мое почтение, леди, - Эрелайн склонился в ответ. Зашелестели юбки, когда Висения присела в реверансе. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что он безупречен.