Вторая могила слева (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 47

- Нет.

Тихо рассмеявшись, он обнял меня за талию, прижал к себе и наклонил голову. Я едва успела вдохнуть, когда его губы коснулись моих, а затем он ушел.

Когда люди переходят через меня, я ощущаю их тепло, вижу их самые любимые воспоминания, чувствую запах их ауры. Когда он ушел, я приподняла воротник свитера, чтобы еще раз вдохнуть его аромат. Он пах смесью сахарной ваты и сандала. Я сделала глубокий вдох, надеясь, что никогда его не забуду. Когда ему было двенадцать, он рискнул собой, чтобы спасти соседского мальчишку от собаки, за что сам получил двадцать семь швов. Удивительно, что они оба тогда выжили. И он всегда хотел делать именно это – помогать людям. Спасать мир. А потом на его пути появилась воспитательница детского сада Кэрри Лидел, которая лишила всех нас еще одного хорошего парня.

И он потерялся. На долгих три года он забыл, кем был и ради чего жил. Пока Куки не открыла багажник, пока мой свет его не нашел, он лежал там в темноте и забвении. Каким-то образом, судя по его воспоминаниям, мой свет его вернул. Возможно, быть ангелом смерти – это нечто большее, чем я думала, перечитав кучу мифов. Пусть не овцой, но «Маргаритой» угостить Куки я обязана.

- Ты всегда с мертвецами целуешься? – поинтересовался Гаррет.

Я уже забыла о нем и сочла уместным огрызнуться:

- Я его не целовала. Он через меня перешел.

- Ну да, конечно. – Он взял меня за плечи и повел к машине. – Напомни мне перейти через тебя, когда я умру.

Глава 14

На несколько чудесных мгновений я почти забыла, что Рейес мог уже умереть, и что я могла больше никогда его не увидеть. Но в ту секунду, когда я влезла в Развалюху и двинулась домой, многотонное горе опустилось мне на плечи. Я сосредоточилась на дыхании и на том, чтобы не врезаться в машины на дороге. Я себя знаю – с меня станется. В офис мы вернулись после шести. Заехать к папе я не потрудилась. Его уже выписали, и он наверняка дома. А значит, чтобы увидеться с ним, придется тащиться в Хайтс. Четыре часа сна прошлой ночью испарились из меня еще до полудня, поэтому я решила навестить его завтра, после того как хорошенько отосплюсь.

Куки собиралась еще немножко поработать и как раз проверяла автоответчик, когда я направилась на выход. Диби оставил одно сообщение – объяснял, где находится машина Куки, и требовал от меня заявления. Разве я не преподнесла его на блюдечке? Все ему мало.

- Ты домой? – недоверчиво нахмурилась Куки.

- А что, не похоже?

- Отвечай.

- Домой, - усмехнувшись, честно призналась я.

- Ладно. Что насчет мадам Мариголд?

- Та еще загадка, – я изумленно покачала головой. – С чего вдруг, черт возьми, она упомянула о сыне Сатаны?

- Хотелось бы знать. Я создала тебе липовый ящик и написала ей письмо. Проверяй время от времени. – Она вручила мне клочок бумаги с логином и паролем. Наконец выражение ее лица смягчилось. – Он жив, Чарли. Я уверена.

От одной мысли о Рейесе легкие отказались наполняться воздухом. Я решила сменить тему, пока не посинела от нехватки кислорода. Синий цвет мне не к лицу.

- Мадам Мариголд чокнутая. И я думаю, что Мими подалась в бега.

Куки улыбнулась:

- Согласна. По обоим пунктам. Мне кажется, Мими знала, что происходит, поэтому и залегла на дно.

- Мы ее найдем, - заверила я, кивнув для убедительности, и направилась домой.

Там меня ждала холодная миска хлопьев и душ. Горячий душ, потому что мертвый парень из багажника больше не придет. Плут.

Едва моя голова коснулась подушки, меня разбудило знакомое ощущение на коже. Тепло. Покалывание. Распахнув глаза, я уставилась на единственного и неповторимого мистера Рейеса Александра Фэрроу. Он сидел на полу под окном и наблюдал за мной.

Он был в нематериальной форме. Несмотря на темноту, которая скрывала предметы в спальне, каждая линия его тела была отчетливо видна, маня, соблазняя смотреть и смотреть, как это бывает, когда смотришь на гипнотизирующие волны океана. И я не стала сопротивляться – прошлась взглядом по всем его холмам и долинам.

Я перевернулась, чтобы заглянуть ему в лицо, и зачем-то сильнее натянула на себя одеяло.

- Ты умер? – Собственный голос показался мне совсем чужим.

- Разве это важно? – ответил он вопросом на вопрос.

Он сидел, как и на черно-белой фотографии, которую я видела у Маньячки Элейн Оук: рука на согнутом колене, голова откинута к стене. Я попала в ловушку его магнетического, тяжелого взгляда. Даже дышать было трудно. Ничего на свете мне в тот момент не хотелось так, как подойти к нему, узнать каждый сантиметр его крепкого тела… Но я не посмела.

Как будто зная, о чем я только что подумала, Рейес улыбнулся и склонил голову набок.

- Маленький ангел смерти. – Голос его был похож на ириски: такой же мягкий, сладкий, соблазнительный. У меня едва слюнки не потекли. В буквальном смысле. – Я привык часами наблюдать за тобой.

Я поборола прилив восторга, вызванный его словами. Только подумать! Он за мной наблюдает. Смотрит. Изучает. Хотя он все равно наверняка почувствовал то же, что и я. Ему ли не знать, какой легкомысленной я становлюсь, когда дело касается его.

- Я часто смотрел, как ты бежишь через парк к качелям. Помню, как развевались у тебя за плечами блестящие волосы, как они водопадом струились по спине. Как после фруктового мороженого краснели твои губы. А твоя улыбка… - Он тяжело вздохнул. – Господи, она была ослепительна. 

Учитывая, что он на каких-нибудь три года старше меня, его слова вовсе не звучали так по-извращенски, как может показаться. В глубоком голосе я слышала призыв, манящую энергию, которая тянула меня к нему, соблазняла, как будто он какой-то инкуб, и каждая клеточка во мне трепетала в ответ, дрожала от примитивной, такой всепоглощающей тоски по нему, что я едва дышала.

- А в старших классах, - продолжал Рейес, как будто заново переживал прекрасный сон, - ты так по-особенному носила книги… Помню изгиб твоей спины, безупречную кожу. Я хотел тебя, как звери жаждут крови.

Я слабела с каждым словом, с каждым биением его сердца, которое эхом отражалось в моем. Я знала: если он продолжит, мне не устоять. У меня нет такой суперчеловеческой силы, чтобы долго ему сопротивляться. Во мне просто-напросто совсем не много суперского, и не важно – человеческого или не очень.

- А что такое самородная сера? – спросила я, надеясь потушить бушующее пламя. А еще я хотела напомнить ему, откуда он родом. Хотела хоть немного сделать ему больно, потому что он делал больно мне. Тем, что не доверял мне. Тем, что плевал на мои желания и заботы. Как и все остальные знакомые мне мужчины в последнее время.

Его губы сложились в холодную, расчетливую улыбку.

- Если ты еще раз побеспокоишь мою сестру, я разрежу тебя пополам.

Ну что ж, сработало. Я поддеваю его, он – меня. Жить можно.

- Если ты не собираешься мне говорить, где твое тело, если не собираешься довериться мне, чтобы я могла помочь, то что ты здесь делаешь? Зачем пришел?

По комнате разнеслось рычание, и он исчез. Я чувствовала, как его сущность покидает квартиру, метр за метром, оставляя за собой холодную неподвижность. За секунду до того, как исчезнуть окончательно, он пронесся мимо меня и шепнул на ухо:

- Потому что только из-за тебя я все еще дышу.

Вздохнув, я спряталась под одеялом с головой и долго-долго лежала, вспоминая… все. Его слова. Голос. Поразительную красоту. Только из-за меня он все еще дышит? А мое сердце только из-за него и бьется.

Ахнув, я резко села в кровати. Сердце. Я слышала, как бьется его сердце. Пока он говорил со мной, каждый удар я чувствовала так, будто оно билось в моей груди. Ровно. Спокойно. Он жив!