Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Борн Георг Фюльборн - Страница 31

Генералу Миренону ничего не оставалось делать, как повиноваться, и он достал из шкафа большую старую книгу.

— Вот этот список, ваше величество!

— Читайте имена и фамилии заключенных, маршал! — обратился король к Ришелье.

Маршал развернул на столе книгу и начал читать:

— «Граф Вильен, Николь Тросине, шевалье де Турин…»

Король сосредоточенно прислушивался к каждому имени.

— «Маркиз Северен, Абу Коронос, Марсель Сорбон…»

— Сорбон? — вдруг переспросил король, прерывая маршала. — Сорбон?..

Генерал Миренон побледнел. Овладевшее им мрачное предчувствие начинало сбываться.

— Марсель Сорбон, совершенно верно, ваше величество! — еще раз повторил маршал.

— Этого заключенного я должен видеть! — решительно за¬явил король. — Мне надо задать ему несколько вопросов. Прикажите, комендант, привести его сюда.

— К моему величайшему огорчению, я лишен возможности исполнить приказание вашего величества, — с глубоким поклоном, в полном замешательстве, ответил генерал, стараясь оттянуть время и скрыть свое смущение.

— Вы не можете исполнить мое приказание? — резко спросил разгневанный король. — Почему? Я желаю сейчас же видеть заключенного!

— Вот это?то, к сожалению, и невозможно… — бормотал растерявшийся комендант.

— Причина? — коротко и гневно спросил Людовик.

— М–м… заключенный этот умер, — вдруг нашелся Миренон.

— Умер? — переспросил ошеломленный король. — Марсель Сорбон умер?

— К сожалению, это так, ваше величество! — ответил уже оправившийся от смущения генерал.

— Как долго он был заточен в Бастилии? — после некоторого раздумья спросил король.

— Он пробыл у нас очень недолго, ваше величество, — не моргнув глазом, ответил генерал. — Содержался в камере номер семь.

Король снова погрузился в размышления.

— Читать список дальше, ваше величество? — спросил Ришелье.

Людовик отрицательно покачал головой.

— Не надо, — сказал он. — Сорбон. Марсель Сорбон… Это он, маршал. Простой случайностью это быть не может. Сорбон — ведь это тот самый живописный маленький дворец, о котором я вам вчера говорил, маршал…

Генерал Миренон не понимал, о чем речь, но был несказанно рад уже и тому, что так удачно отделался от грозившей ему опасности.

Между тем король опять обратился к нему:

— Я желал бы осмотреть камеру номер семь, комендант. Проводите меня туда.

— Я опасаюсь, ваше величество, что вас затруднит подниматься так высоко, особенно при наступившей темноте… — попробовал возразить комендант, испугавшись, что проделанная между камерами дыра еще не замурована.

— Все это вздор, — ответил король. — Прикажите взять факелы и покажите нам дорогу. Ступайте, комендант, мы с маршалом последуем за вами.

Миренон понял, что на этот раз не помогут никакие отговорки, и приказал подать себе канделябр, чтобы лично освещать путь королю.

В коридоре их ждали инспектор Бастилии и два сторожа с ярко пылающими факелами.

— В пятую башню! — приказал им генерал Миренон

Дрожащий, неверный свет факелов озарял погруженные в глубокий мрак угрюмые коридоры и лестницы Бастилии. Часовые при приближении короля становились на караул.

Комендант по пути улучил минуту и спросил инспектора, заделана ли дыра. Получив утвердительный ответ, генерал, заметно успокоенный, открыл королю дверь камеры номер семь.

Король движением руки приказал коменданту войти первым в пустынную мрачную камеру. Затем и Людовик с маршалом Ришелье вошли в камеру Марселя. Сторожа с факелами в руках встали по обеим сторонам двери. Инспектор остался в коридоре.

— Так вот где томился заключенный Марсель Сорбон? — спросил король, беспокойно озираясь в тесной каменной келье.

— Так точно, ваше величество, — ответил комендант.

— И на этой постели он умер?

— Прямо отсюда труп его снесли на крепостное кладбище, — продолжал лгать генерал.

Король несколько минут молча и печально глядел на убогую постель. Здесь, в этой ужасной обстановке, жил и умер его сын, кровь от крови его, плоть от плоти его. Эта мысль потрясла Людовика.

Никто из присутствующих не решался нарушить торжественного молчания короля, хотя никто, кроме Ришелье, и не подозревал истинного значения всего происходящего.

Вдруг король очнулся от глубокой задумчивости. Не говоря ни слова, он круто повернулся и вышел в коридор. Маршал, генерал и сторожа двинулись было за ним, но в этот самый момент в коридоре рядом с королем появилась женщина в белом платье с длинным белым шлейфом и белой вуалью.

Изумленный Людовик остановился.

— Кто это? — спросил он инспектора Бастилии.

— Это привидение Бастилии, ваше величество, — ответил инспектор.

— Привидение Бастилии? — недоверчиво спросил король. — Это еще что такое?

Генерал Миренон снова оказался в невообразимом затруднении. Едва он начать лепетать наспех придуманное объяснение, как Людовик прервал его.

— Я вижу, что вы и этого не знаете, — сказал король. — Инспектор, говорите вы.

— Собственно говоря, никто не может сказать ничего определенного по поводу этого привидения, ваше величество, — старался выпутаться из неловкого положения старик–инспектор. — Говорят, что это мятущаяся душа покойной супруги бывшего коменданта Бастилии генерала Ришмона…

— Суеверие! Вздор! — воскликнул король, пристально глядя на медленно скользившую по коридору снежно–белую женскую фигуру. — Эту загадочную таинственность необходимо разоблачить. Приведите?ка привидение ко мне!

— Увы, оно уже исчезает, ваше величество, — пробормотал старик–инспектор.

И он был прав. Привидение повернуло в башенную галерею и исчезло в ночной темноте.

— И вы, комендант, никогда не старались узнать, что это за привидение? — спросил король.

— До сих пор я считал его лишь игрой воображения ста¬риков–инвалидов, ваше величество, и никогда не верил в возможность его действительного существования, — признался комендант.

— Теперь вы, наконец, удостоверились в этом собственными глазами. Я желаю знать истинное объяснение этого загадочного явления. Прикажите сейчас же запереть все выходы из Бастилии. Поставьте дополнительных часовых. Затем велите обыскать решительно всю крепость, и тогда, надеюсь, сам собою выяснится вопрос, кто скрывается под личиной таинственного привидения Бастилии.

Комендант и инспектор поспешили исполнить приказание короля. Не прошло и нескольких минут, как все ворота и калитки в каменных стенах, окружавших Бастилию, были наглухо закрыты и возле них выставлены часовые.

XX. АДРИЕННА

На островке Жавель, расположенном посреди Сены, жила старая тетушка Адриенны. Одинокая старушка охотно приютила в своем маленьком домике Адриенну, выслушав ее бесхитростный рассказ о том, что после смерти госпожи де Каванак ей нельзя было больше оставаться во дворце герцога Бофора.

— Мое милое дитя, — сказала старушка, — у меня найдется для тебя уголок. Живи здесь и ни о чем не беспокойся.

Адриенна рассказала доброй тетушке и о возвращении Марселя, и о новых домогательствах герцога Бофора, и о смерти несчастной Серафи де Каванак.

— Остается только порадоваться, — сказала, крестясь, старушка, — что эта несчастная, настрадавшаяся женщина хотя бы ценой смерти избавилась, наконец, от мучений. И ты, моя милая Адриенна, поступила совершенно правильно, убежав от герцога. Никто не может истолковать твой побег в дурную сторону. Я на твоем месте поступила бы точно так же.

— Теперь герцог Бофор начал преследовать единственного сына несчастной госпожи де Каванак, бежавшего на днях из Бастилии, — продолжала Адриенна. — Боюсь, как бы он не вздумал преследовать и меня. Я чувствую перед ним какой?то необъяснимый, инстинктивный страх. Мне он представляется воплощением дьявола.

— Я всегда удивлялась, — ответила старушка, — как это твой покойный отец умел с ним уживаться. Ведь весь Париж знает, какой ужасный человек герцог Бофор.