Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Борн Георг Фюльборн - Страница 30

В эти дни король несколько раз спрашивал герцога Бофора, но все розыски герцога в Париже не привели ни к чему. Королю доложили, что герцог уехал из города, но куда — неизвестно. Это обстоятельство еще увеличило тревогу его величества.

Герцог Ришелье, родственник знаменитого кардинала и обер–камергер при дворе Людовика, желая узнать, что так сильно печалит короля, обратился за содействием к Бине, камердинеру Людовика, пользовавшемуся большим доверием у короля.

Хитрый и умный камердинер, завивая парик короля, умел выпытывать у его величества такие сведения, говорить о которых не решился бы никто другой. Недаром же Бине искренне считал, что он имеет при дворе гораздо больше значения, чем все министры и камергеры вместе взятые.

Впрочем, на этот раз оказалось, что влияние Бине все?таки имеет известные пределы. Все попытки вызвать короля на откровенность остались безрезультатными. Людовик хранил упорное молчание о том, что занимало его все последние дни. Бине убедился лишь в том, что не маркиза де Помпадур была причиной замкнутости короля.

Однако Бине был слишком хитер, чтобы не понять, что тут замешана какая?то старая любовная история. Она произошла, вероятно, еще в то отдаленное время, когда Бине не имел чести служить при дворе короля.

Наконец король выразил желание побеседовать с глазу на глаз с маршалом Ришелье. Бине поспешил передать желание его величества маршалу, который пользовался большим доверием Людовика.

Не прошло и нескольких минут, как Ришелье уже входил в кабинет его величества. Король поднялся со своего кресла ему навстречу.

— Я очень рад видеть вас, маршал, — начал король. — Мне хотелось бы побеседовать с вами по очень интересующему меня вопросу…

— Я всегда готов к услугам вашего величества, — с глубоким поклоном ответил придворный.

— Это сугубо личное дело, и я надеюсь, что вы поможете мне… Но прежде всего я прошу вас никогда и никому не передавать нашего разговора.

— Я считаю своим священным долгом в точности исполнять желания вашего величества, — ответил Ришелье.

— Я должен возвратиться к очень отдаленному прошлому. Быть может, вы еще помните, маршал, что в моей ранней юности я, чтобы оправиться от болезни, вынужден был жить в окрестностях Парижа, во дворце Бофоров — Сорбоне… Там я познакомился с одной прелестной девушкой. Она была всего на год моложе меня. Ее имя ничего вам не скажет. Вы, конечно, уже догадываетесь, что я был с нею в довольно интимных отношениях. Говоря откровенно, это было самое лучшее время моей жизни. Оно мне дорого и памятно и поныне…

— Я живо помню это время, ваше величество, — ведь именно я отыскал вас тогда…

— Да, да! Совершенно верно, маршал, вы приехали ко мне с докладом о славных победах нашей доблестной армии. Но вы не видели той девушки, которая заставила меня забыть решительно все… Увы, мне не суждено было связать свою судьбу с этой дивной красавицей. Злая воля вскоре разлучила нас, и с тех пор я никогда больше не видел моей милой… Когда позже я справлялся о ней, мне говорили, что она умерла. И вот недавно я узнал, что меня нагло обманывали. Она была жива все это время и умерла буквально на днях. Увы, теперь уже поздно, и беде ничем не поможешь… Но я узнал, что ребенок, родившийся у нее вскоре после моего отъезда, еще жив. И об этом мне тоже не говорили, уверяя, что он не то пропал без вести, не то умер. Я содрогаюсь от ужаса, как подумаю, что жизнь его наверняка полна страданий и лишений…

— Вы думаете, ваше величество, что он не подозревает, кому обязан своим появлением на свет?

— Полагаю, он ничего об этом не знает. В противном случае он так или иначе дал бы знать о своем существовании. Теперь мое самое горячее желание состоит в том, чтобы отыскать его, протянуть ему руку помощи и тем самым хотя бы отчасти загладить свою вину перед ним и его матерью.

— Это поистине королевское великодушие, ваше величество, — сказал маршал Ришелье. — Я очень надеюсь, что еще не поздно осуществить на деле рыцарское желание вашего величества.

— Я думаю так же! Сейчас ему всего лишь двадцать четыре года, и вся жизнь у него впереди.

— Во что бы то ни стало мы постараемся отыскать его, ваше величество.

— Будем надеяться, маршал, что это нам удастся. Хотя задача нелегкая — утверждают, что он пропал без вести…

— Но главное в том, что он жив. Следовательно, есть возможность…

— Я именно с этой целью и обратился к вам — отыскать его след…

— Вашим доверием ко мне вы, ваше величество, оказываете мне величайшую милость, и я постараюсь быть достойным ее.

— Благодарю вас, маршал. К сожалению, кроме сказанного мной, я не могу сообщить решительно никаких данных, которые послужили бы отправным пунктом для ваших розысков.

— И вам, ваше величество, неизвестно даже его имя?

— Я только могу предполагать, что мальчику из?за сословных предрассудков не дали фамилию его матери. И еще… То чудное, незабвенное время, о котором мы только что говорили, я провел в живописном дворце Сорбоне. Быть может, мальчик носит эту фамилию?.. Увы, это единственный факт, который я могу вам сообщить.

— Всего вероятнее, ваше величество, что в целях безопасности этого невинного ребенка постарались упрятать подальше… — в глубоком раздумье произнес маршал Ришелье. — Я нисколько не удивился бы, если бы оказалось, что он заточен в Бастилии.

— В Бастилии, маршал? — с тревогой в голосе произнес король. — Да, это возможно…

— Итак, ваше величество, надо завтра же начать розыски именно с Бастилии, — твердо сказал Ришелье.

— Будь по–вашему, маршал. В крепости должны быть списки заключенных. С их помощью можно будет без труда узнать не только имена узников, но и происхождение каждого из них. Завтра я вместе с вами поеду в Бастилию.

На следующий вечер карета с королевскими гербами подкатила к Бастилии. Часовой, вовремя разглядев королевский герб, тотчас распахнул большие крепостные ворота и вызвал караул. Весть о посещении Бастилии королем быстрее молнии разнеслась по крепости. Караул встал под ружье. Инспектор опрометью бросился к коменданту с докладом о приезде короля.

Генерал Миренон, крайне изумленный этим небывалым в исто¬рии Бастилии посещением короля, поспешил к нему навстречу, в душе все же сомневаясь — возможно ли такое?

Но вот экипаж промчался по двору и остановился у подъезда. Придворный лакей соскочил с козел и открыл дверцу, почтительно сняв свою треуголку. Из кареты вышел Людовик в сопровождении маршала Ришелье. Сомнений быть не могло — король посетил Бастилию. Неслыханный, небывалый в истории Бастилии случай!

Комендант подошел к королю с рапортом. Окончив его, генерал Миренон позволил себе почтительно добавить:

— Какое счастье для меня, ваше величество! Сегодняшний день должен быть записан золотыми буквами в летописях Бастилии. Я счастлив приветствовать ваше величество!

Людовик любезно поздоровался с комендантом и другими чинами Бастилии и попросил генерала Миренона проводить его в помещение крепости.

Беспокойство, овладевшее генералом, возросло еще более. У него вдруг мелькнула мысль, что король проведал о побеге… Но комендант постарался держать себя в руках и предупредительно проводил короля в свой служебный кабинет.

— Господин комендант, меня привела в крепость, — за¬говорил король, — необходимость навести одну важную для меня справку. А кроме того, я хочу посмотреть Бастилию, так как до сих пор видел ее только снаружи, и то мельком, во время проездов.

— Я делаю все возможное, ваше величество, — заверил комендант, — чтобы прекрасным уходом облегчить участь заключенных. Не прикажете ли, ваше величество, показать вам несколько камер в башнях?

— Прежде всего, будьте любезны показать мне полный список всех находящихся в Бастилии лиц, — приказал король.

— Чиновников и инвалидов, ваше величество?

— Нет, заключенных, — ответил Людовик.

— Список заключенных, ваше величество? Но в настоящее время…

— Дайте мне список, комендант! — с раздражением в голосе повторил Людовик.