Я умру завтра - Спиллейн Микки - Страница 44

На этот раз ее искренняя улыбка была полна усталости.

– Как хорошо, мистер. – Она хлопнулась в кресло и стянула черный парик. На голове у нее была спутанная копна кудряшек. – Сегодня вечером я буду только рада пообщаться. Мне здорово досталось. Ну, вы хотите вести грязные разговоры, услышать историю моей сексуальной жизни или же...

– Я хочу информацию.

Она слегка прищурилась:

– Вы вроде не коп. Ведете себя не как они.

– Я репортер, Софи.

– Черт возьми, что мне рассказывать? Вы делаете материал о шлюхах? Да кому это надо? Вам стоит только...

– Шим Малыш.

– Он мертв. – По выражению ее лица я понял, что больше она ничего сказать не может.

– Знаю. Это я убил его.

И тут она меня узнала. Она вспомнила фотографии в газетах, все сопоставила, и воображение нарисовало ей жуткое зрелище.

– Мистер... – хриплым испуганным голосом проговорила она. – Я давала ему только пару раз. Чисто для заработка. Он был... ну, с ним все было о'кей...

– Он жил тут две недели, девочка. И только не рассказывай мне, что ты понятия не имеешь о своих соседях.

– В общем, мы немного разговаривали. Болтуном его не назовешь. В моем деле, если хочешь заработать, отвлекаться некогда.

– Сколько он тебе платил?

– Пятьдесят... оба раза. Не скупился. Такие не часто встречаются.

– Чувствую, ты охотно проводила с ним время.

– Почему бы и нет?

Я улыбнулся ей, и она снова перепугалась.

– На чем он зарабатывал?

– Честное слово, мистер... вот черт, да мы только...

Я, улыбаясь, продолжал смотреть на нее, и она вытерла рот тыльной стороной ладони.

– Он был... ну, одним из тех парней. Ну, не очень важных. Он хотел, чтобы я считала его именно таким, но я-то все видела. Он говорил, что у него отличная надежная работа, и все время смеялся при этих словах. Прямо помирал со смеху, но я не задавала ему никаких глупых вопросов. Он был из тех, кто сразу же начинают злиться, и все время таскал с собой жуткую пушку. Даже когда мы трахались, засовывал ее под подушку.

– Называл какие-нибудь имена?

– Просто говорил, что сейчас у него – самая классная работа. И смеялся.

– Кто у него был в друзьях?

– Никого не видала. Как-то раз встретила его на Восьмой авеню. С каким-то парнем, вот и все.

Я встал, и она испуганно вжалась в спинку кресла.

– Наверное, я не должен напоминать тебе, чтобы ты не вздумала звонить кому-то? Ясно?

– Мистер, – начала она, – я заработала себе на кусок хлеба, вы поговорили, и теперь давайте все забудем.

– Хорошо сказано. – Я посмотрел на часы. На них было четверть второго.

Чёрилл явилась к Мамаше Кристи за пять минут до меня и притащила с собой пакет гамбургеров и термос с горячим кофе специально для меня. Она оделась нарочито небрежно и неряшливо, не наложила косметики и соорудила на голове омерзительное воронье гнездо, но при всем старании ей не удалось скрыть свои женские прелести, если, конечно, присмотреться.

– Привет, красавица! – сказал я.

– У моей квартиры дежурят два детектива. Ждут появления прелестной особы.

– Проскочила?

– Да. Но они все еще торчат на месте. Ждут Мисс Очарование. На всякий случай я проскользнула задворками.

– Принесла?

– Да, но сначала поешь.

Я как-то забыл, что голоден, и теперь жадно впился зубами в гамбургеры. Покончив с едой, я вытащил из конверта, что она принесла, бумаги и разложил их на постели. Теперь все связи и контакты, выявленные Чёрилл, были у меня перед глазами.

Механиком звали некоего Генри Бордена, пятидесяти девяти лет; его арестовывали за хранение и продажу наркотиков; подозревали, что он устраивал в кузовах грузовиков тайники для переправки нелегальных товаров. По профессии – инструментальщик и жестянщик; в последнее время работал на алюминиевом заводе в Бруклине. Жил где-то в Виллидже.

Кое-что стало проясняться. Связующим звеном был металл.

Сложив бумаги в пачку, я аккуратно, не потревожив слой пыли, заснул их под шаткий комод и сказал:

– Двинулись.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – повторил я.

– Похоже, тебе стоит немного отдохнуть, – решительно возразила она.

– Нет. Пока есть силы, надо действовать.

На углу мы остановили такси, вылезли за два квартала до дома Бордена и остаток пути прошли пешком. Начало моросить, и улицы были пустынны. Мы нашли номер дома, в подвальном помещении которого обитал Борден, и без труда проникли внутрь, потому что тот, кто был тут до нас, не потрудился закрыть двери.

Он же и оставил Механика лежащим на полу с перерезанным от уха до уха горлом в огромной луже крови, которая растеклась по дощатому полу. Помещение было столь невелико, что обыскать его можно было в два счета, но незваный гость явно не пожалел трудов. Все было вывалено и вывернуто, включая и карманы одежды, а на полу на видном месте – как ложная улика ограбления – валялся пустой бумажник. Была оторвана даже подкладка рабочей куртки Бордена и расстегнуты все карманы на «молниях», а в нагрудном кармане так и остались торчать две авторучки и ручка маленькой отвертки. Ее я положил на стул, а ручки забрал себе. Бордену они больше не понадобятся.

За спиной у меня Черилл стала давиться рвотными спазмами. Я вывел ее наружу, и мы прошлись, пока она не начала чувствовать себя лучше, после чего, поймав такси, я отвез ее домой. Она прошла к себе через подъезд соседнего дома, а я вернулся к Мамаше Кристи. За мной никто не следил.

И теперь я сидел на краю кровати и раз за разом внимательно прокручивал запись. Голоса вели речь о необходимости избавиться от Механика – тот сделал свое дело, груз готов к транспортировке. Ясно было, что у них уже все было на мази. Вытащив ручку, я сделал несколько пометок, готовясь к завтрашнему дню. Исписав один листик, я взялся за другой. И лишь закончив с пометками, я увидел маркировку на корпусе ручки: «Ассоциация Ридинга, редкие книги, первоиздания». Судя по адресу, ассоциация располагалась на Мэдисон-авеню, в районе пятидесятых улиц. Я взглянул на другую ручку. Такое же дешевое изделие с рекламой «Макинтош и Стилс. Алюминиевые отливки». Пожав плечами, я опустился на постель и через минуту уже спал.

Если навыки старого копа позволили просчитать все варианты развития событий, то инстинкт зека тоже дал о себе знать, и я тщательно все обмозговал, со всех точек зрения, догадываясь, сколько глаз ищут меня и чем все кончится, если я не буду осмотрителен.

Я пролистал все газеты, но в утренних не было ни слова о трупе, обнаруженном в Виллидже, и, если кто-то не зайдет к Генри Бордену, лежать ему там незамеченным, пока трупный запах не начнет беспокоить соседей.

К половине одиннадцатого я поднялся в лифте на четвертый этаж здания, где располагалась «Ассоциация Ридинга». Там работало не менее дюжины сотрудников – с благообразным обликом пожилых ученых; несколько почтенных особ академического вида бродило между стендов, изучая рукописи, разложенные в застекленных витринах.

Я не очень разбирался в старых книгах, но библиофилы – люди особой породы; предполагалось, что каждый, кто сюда заходит, должен быть любителем раритетов и первоизданий. Какой-то худенький старичок дружелюбно кивнул мне и немедленно осведомился, что я могу продемонстрировать. Я увильнул от ответа, позволив ему пуститься в рассуждения о книжных выставках. Он только что посетил одну из них в Лос-Анджелесе, а на следующей неделе – он уже это предвкушает – его ждет другая, в Нью-Йорке, но, к глубочайшему сожалению, придется пропустить лондонскую, в конце месяца; разумеется, главным событием года будет большая чикагская выставка, и есть надежда, что там будут экспонированы новые фонды.

Я даже обменялся рукопожатием лично с мистером Ридингом, пучеглазым мужчиной лет за тридцать, в очках с толстыми стеклами, с сияющей улыбкой на лице, который одновременно разговаривал с тремя собеседниками. Насколько я понял, основной темой его разглагольствований был сюрприз, который он готовит к чикагской книжной выставке.