Шанс выжить — ноль - Спиллейн Микки - Страница 30

Я прошел через коридор в боковое крыло здания, чтобы добраться до пожарной лестницы. Несколько минут у меня ушло на возню с металлической фурнитурой пожарного окна, прежде чем я начал спускаться по железным ступеням к нужному мне этажу. Там было очередное окно, ведущее к пожарному выходу. Осторожно выдавив стекло, я просунул в образовавшееся отверстие руку и добрался до замка двери. Когда она открылась достаточно широко, до меня стали доноситься приглушенные звуки разговора. Я находился в небольшом кабинете, отделанном в современном стиле делового учреждения.

Осторожно подойдя к двери, ведущей в другое помещение, я слегка приоткрыл ее. Секретарша, дежурившая в приемной, видимо, услышала шорохи через открывшуюся часть дверного проема, но увидеть меня у нее уже не было времени. Она без звука опустилась на пол от удара вдоль челюсти, который я незамедлительно нанес. Я осторожно перенес ее в кабинет и закрыл дверь. Теперь голоса раздавались из-за второй двери, которая была в той же приемной. К этой двери я и направился.

Один из говоривших резко стукнул рукой по столу и перешел почти на крик:

— Сколько раз я буду повторять? Там ничего не было! Я обыскал все углы!

— Оно должно быть там! — Я сразу узнал этот голос.

— Мне лучше знать! Там ничего не было, в этой комнате. Возможно, у него были еще какие-то места, а скорее всего, у него и не было ничего вообще. Что мог значить для него этот листок бумаги с какими-то названиями мест. Почему он должен был его сохранить?

В разговор вступил новый участник, голос которого мне также был знаком. Холодный, жесткий, он мог быть мягким и дружелюбным в иной ситуации.

— Конечно, он не знал, что это означает. Бумажка досталась ему из бумажника. Но он принадлежал человеку с высоким положением, а такие люди, как правило, занимаются только важными делами. Как иначе объяснить, что он несколько раз звонил по телефону? Мне иногда кажется, что было бы гораздо легче заплатить ему ту цену, которую он назвал.

Другой человек возразил, правда, не очень настойчиво:

— Шантажист мог сделать с нее несколько копий. Это могло прийти ему в голову. А копии он мог продавать направо и налево, и в первую очередь газетчикам и телерепортерам!

— Я боюсь, что наш шанс мы уже упустили, — заявил скучный, монотонный голос. — У нас нет иного выхода, как сидеть и ждать. Если документ спрятан или уничтожен, то он таким и останется, поскольку уже нет времени, чтобы пустить его в дело. Я думаю, лучше позвонить секретарше, чтобы она приготовила нам выпить.

Раздался звонок, потом еще, а потом голос, который я хорошо знал, произнес:

— Стенли, посмотрите, почему она задерживается?

Я быстро отошел от двери и укрылся за выступающим шкафом. Дверь открылась, и я увидел лицо человека, все еще разгоряченного спором. Это лицо должно было быть мне знакомо, так как я видел его в толпе посетителей отеля «Стентон», а еще раньше я мог бы застать его в разрушенном доме на Сто десятой улице, если бы добрался туда немного быстрее. Этот же человек посетил в свое время и Липпи Салливена.

Между тем человек по имени Стенли пересек комнату и открыл дверь в небольшое помещение, видимо служившее кухней. Не найдя там никого, он резко повернулся и увидел меня. Эта встреча вызвала у него большое удивление, поскольку он знал меня и знал, почему я здесь. Но прежде чем он выхватил из-за пояса нож, я со всей силы ударил его в лицо, и брызнувшая кровь попала на нас обоих.

Я мог бы пристрелить его, но мне не хотелось слишком быстро завершать встречу, которую я так долго ждал. Он явно был профессионалом. Он сделал классическую стойку с ножом в правой руке. Все, что мне оставалось, это использовать свои руки. Мне удалось схватить его за волосы и резко дернуть его голову, опуская свой кулак на его ухо и уворачиваясь от ножа. Мне удалось блокировать руку с ножом с помощью колена, но в этот момент я почувствовал, как лезвие задело мне щеку. Я отпустил волосы и ухватил его за горло. Теперь он был уже подо мной почти без движений, а его нож вместе с рукой продвигался к его горлу. Еще одно усилие, и нож до конца вошел в его шею.

Я поднялся и привел себя: в порядок. Но мне надо было быть более внимательным. Столько лет напряженной работы — и забыть такую простую вещь! Конечно, они должны были выпустить еще одного!

Он стоял сзади меня с оружием в руках. Бесполезно пытаться вступать в борьбу с человеком, который переводит пистолет в исходную позицию. Поэтому мне пришлось использовать свой 45-й. Пуля попала в середину носа моего гостя. Он еще не успел свалиться на пол, как я перешагнул через него и был готов к приему следующего. Человек, появившийся в дверном проеме, не успел даже увидеть меня, как пуля заставила его присесть в крайнем удивлении, а парабеллум свалился к его ногам.

Я оттащил труп от двери и распахнул ее, чтобы посмотреть, что там происходит. В этот момент я увидел поднимающегося с пола мистера Кодака, всегда улыбающегося, исключительно вежливого и способного выжить при любом режиме. У него не было оружия, но зато у него были мозги; именно поэтому он был не менее опасен. Я выпустил из него мозги и, перепрыгивая через брошенные стулья, бросился в глубину комнаты, где виднелась еще одна дверь, которая захлопнулась прямо перед моим носом. Один выстрел из пистолета перевел замок в свободное состояние, и в следующее мгновение я уже стоял на пороге, направив пистолет на Уильяма Дорна, достававшего в этот момент оружие из ящика стола. Затем я перевел его на Рене Талмедж, которая стояла рядом с ним. Они никогда еще не видели меня с незаряженным револьвером в руках.

— Не двигайся, Уильям, — сказал я. — Брось оружие на середину комнаты.

В какой-то момент я подумал, что он может на что-то решиться, и знакомое напряжение появилось между лопаток. Но есть люди, исполняющие приказания, а есть те, кто отдает их. Он не мог спустить курок, поскольку это не было его привычным делом.

— Вы не должны были убивать постороннего человека, Уильям. Ваши люди, выследив карманника, могли начать с ним игру, а вместо этого они стали пускать в ход ножи. Они убили человека, который не имел никакого отношения к вашему делу, а после этого тот, другой, понял, что эта бумажка может стоить немалых денег, и начал собственную игру. Несчастье Бивера было в том, что он не знал, кто именно собирался его убить. Ему все было ясно только с Вуди.

Рене наблюдала за мной, не скрывая своей неприязни ее пальцы находились в непрерывном движении, в глазах были отчаяние и безысходность.

— А ты ловко провела меня, детка. Тот спектакль, который ты устроила, чтобы вытащить у меня фотографию Бивера, был просто великолепен. Ты передала ее своей прислуге, чтобы она отнесла ее Дорну, когда та собиралась якобы в аптеку. Но я должен сказать вам еще кое-что. Это, пожалуй будет самым интересным. Вам уже никогда не удастся завершить эту операцию. Я нашел, Уильям, этот ваш листок бумаги, где во всех подробностях были перечислены контейнеры и места их размещения. Сейчас они уже, видимо, извлечены и направлены на дезактивацию. Если вы не верите мне, я могу назвать некоторые места захоронений.

МНЕ ПРИШЛОСЬ НАЗВАТЬ ЧЕТЫРЕ, ПОКА ОН НЕ УБЕДИЛСЯ.

— Завтра все ваши люди будут установлены и вся сеть накрыта, а вместе с этим, как дым, улетят и все ваши надежды и планы.

Что-то вдруг изменилось в них. Это началось после того как они взглянули друг на друга, узнав, что я нашел бумагу с перечнем мест размещения контейнеров. Сейчас они еще раз взглянули друг на друга.

— Мы никуда не пойдем, мистер Хаммер, — наконец проговорил Уильям.

— Вы пойдете со мной, — сказал я. — И можете считать что вам повезло, потому что вы будете под охраной, в то время как ваши собственные люди могли разорвать вас на куски, если бы узнали всю правду.

— Но у нас уже давно подготовлен выход из подобной ситуации. У каждого из нас есть капсула с цианидом, мистер Хаммер. Мне очень жаль, что мы немного омрачили вашу удачу.