Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич - Страница 44

Сейчас руководят реставрацией ученики Барановского. Сам же Пётр Дмитриевич под конец своей долгой жизни был вынужден отойти от дел – зрение отказало. На девяносто третьем году жизни этот удивительный и несгибаемый человек тихо скончался дома, на руках у своей дочери.

Эпилог

На могиле Петра Дмитриевича Барановского в Донском монастыре лежит валун, по форме похожий на спящего зверя – не то медведя, не то лося. Камень был найден в лесу под Киржачом. Кроме имени и дат, на памятнике высечена вещая птица гамаюн: по легенде, она сторожит родину и к тому же изображена на гербе Смоленска, а ведь родом Барановский был из тех мест.

Но самыми лучшими памятниками этому подвижнику останутся два созданных им музея, в Коломенском и в Андрониковом монастыре, множество воскрешённых шедевров русской архитектуры и конечно же спасённый им храм Василия Блаженного.

Игорь Эммануилович Грабарь прожил долгую и непростую жизнь. Он был директором Третьяковской галереи с 1913 по 1925 год, а также Центральных реставрационных мастерских, Московского художественного института имени Сурикова, а с 1944 года возглавил созданный по его инициативе Институт истории искусств АН СССР и руководил им до конца жизни. Многотомный коллективный труд «История русского искусства», начатый Грабарём ещё до революции, до сих пор остаётся актуальным.

В годы разгула сталинских репрессий Игорь Эммануилович мудро переключился на творческую деятельность, покинув ряд высоких постов, иначе ему неминуемо пришлось бы ставить свою подпись на малопочтенных документах. Но можно ли упрекать человека в том, что ему хватило ума отойти от мясорубки, чтобы не испачкаться? И то, что с 1943 года Грабарь руководил комиссией по приёму вывозимых из Германии художественных ценностей, вряд ли заслуживает упрёка. Война есть война, немцы тоже огромное количество музейных ценностей вывезли с оккупированной советской территории, так что ничего неправильного в ответной мере не было, а участие высококлассного специалиста было гарантией того, что ни один шедевр не будет утрачен.

Пост министра культуры Грабарь никогда не занимал, о чём можно лишь пожалеть. Но что же поделать, если в советской стране эту должность могла занять скорее ткачиха, чем искусствовед и реставратор.

Умер Игорь Грабарь в 1960-м, на девяностом году жизни.

Лазарь Моисеевич Каганович пережил обоих, ему судьба отмерила почти 98 лет.

Рисовать его портрет одной лишь чёрной краской я бы не стал. Ведь этот человек не только разрушал Москву, но и строил её, и Метрополитен имени Кагановича (а такое имя московская подземка носила целых двадцать лет) всё-таки станет для него белым камешком на чаше весов. Хотя груду чёрных камней ему не перевесить.

Каганович участвовал в организации сталинских репрессий и когда работал в Москве, и в бытность свою генеральным секретарём ЦК КП(б) Украины. Кстати, именно оттуда впоследствии он перетащил в Москву одного энергичного и надёжного человечка, Никиту Хрущёва. Ставленник отблагодарил своего покровителя в 1957 году, когда в процессе борьбы за кресло генсека снял Лазаря Моисеевича со всех постов и отправил на мелкие хозяйственные должности, объявив членом «антипартийной группировки Молотова – Маленкова – Кагановича». А в декабре 1961 года бывшего члена политбюро исключили из КПСС, и последние 30 лет жизни он провёл в доме № 50 по Фрунзенской набережной, любуясь из окна Нескучным садом по другую сторону Москвы-реки и сочиняя письма в ЦК с просьбой восстановить его в рядах партии.

28. Памятник Минину и Пожарскому

Это первый скульптурный памятник в столице. Идея установки памятника возникла на родине Кузьмы Минина, и воздвигнуть его собирались в Нижнем Новгороде «на том самом месте, где Минин представил народу всё имущество своё и воспламенил тем соревнование своих сограждан». В объявленном конкурсе на сооружение памятника победил скульптор Иван Мартос, и 1 января 1809 года императорским указом было объявлено о начале всенародного сбора средств. Разумеется, Александр I вполне мог установить монумент и за счёт казны, но он считал правильным дать возможность каждому жителю России принять личное участие в этом достойном деле. Гравюры с изображением утверждённого проекта были разосланы по всей России, чтобы люди могли видеть, каким станет памятник, на который они жертвуют свои деньги. Единственное вмешательство, которое позволил себе император Александр, – повелел памятник установить не в Нижнем, где всё начиналось, а в Москве на Красной площади, где всё закончилось.

Открыть памятник намеревались в 1812 году, в ознаменование 200-летия победы над Смутой, но случилось это в феврале 1818 года, уже после победы над Наполеоном и восстановления Москвы.

Пятиметровый бронзовый монумент весом в 20 тонн, отлитый в Петербурге мастером Василием Екимовым, доставили в Москву водным путём, причём с остановкой в Нижнем Новгороде в знак благодарности нижегородцам за участие в создании памятника и за героизм, проявленный ими в Смутное время. Открывали памятник при огромном стечении народа и в присутствии царской фамилии, и лично Александр I командовал войсками, прошедшими торжественным маршем мимо «гражданина Минина и князя Пожарского». Тогда памятник абсолютно не мешал проведению парада, хотя и стоял почти в центре Красной площади.

Памятник Минину и Пожарскому. Фото из альбома Н. А. Найдёнова «Москва. Виды некоторых городских местностей, храмов, примечательных зданий и др.». М., 1884

Ну а большевикам с их любовью к массовым манифестациям и парадам бронетехники памятник, конечно, был как бельмо на глазу. А может, они всё никак не могли забыть эпиграмму, оставленную анонимным автором на гранитном постаменте в дни переезда советского правительства из Петрограда в Москву:

В 1931 году памятник передвинули к Покровскому собору. Этот перенос нарушил систему стока воды и конденсата (фигуры пустотелые, и на внутренних поверхностях оседают капельки воды вследствие суточных колебаний температуры), поэтому за прошедшие годы монумент пришёл в аварийное состояние, и в 2011 году памятник реставрировали. Бронзовой плитой на задней стороне постамента реставраторам пришлось заниматься ещё раньше – после того, как она упала, придавив человека, пытавшегося её снять и утащить. Собиратель цветных металлов не предполагал, что плита весит 300 кило, и не рассчитал свои силы.

Памятник Минину и Пожарскому. Фото 1900-х годов из альбома издательства Hebensperger & Cо. Рига

С барельефом, расположенным на передней стороне постамента, ничего особенного не происходило, но мало кому известно, что в образе безбородого мужчины, приведшего в ополчение двоих сыновей, скульптор изобразил самого себя.

29. Лобное место

В древности самым подходящим местом для оглашения указов правителя была рыночная площадь, и поэтому здесь, посреди Торга, напротив крепостных ворот, воздвигли возвышение, с которого к народу обращался представитель власти – обычно думный дьяк, но бывало, что и сам государь. В частности, Иван IV произнёс с Лобного места речь, оставшуюся в истории (а заодно и в народном сознании – в виде мифа о добром царе и плохих боярах).

Обращаясь к митрополиту Макарию, но во всеуслышание Иоанн Васильевич сказал: «Молю тебя, святый владыко! Будь мне помощником и любви поборником; знаю, что ты добрых дел и любви желатель. Знаешь сам, что я после отца своего остался четырёх лет, после матери осьми; родственники о мне небрегли, а сильные мои бояре и вельможи обо мне не радели и самовластны были, сами себе саны и почести похитили моим именем и во многих корыстях, хищениях и обидах упражнялись, аз же яко глух и не слышах и не имый в устах моих обличения, по молодости моей и беспомощности, а они властвовали. О, неправедные лихоимцы и хищники и судьи неправедные! Какой теперь дадите нам ответ, что многия слезы воздвигли на себя? Я же чист от крови всей, ожидайте воздаяния своего!»