Последний Порог (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 6

В Далии было погребено сострадание, сочувствие и чувство справедливости.

Дзирт верил, хотя и боялся, что верит в это, поскольку не может иначе.

Через некоторое время, когда солнце все еще было высоко, Дзирт присел и всмотрелся в сплетение ветвей впереди. Он поднял кулак, предупреждая Далию оставаться на месте. Гоблины были неподалеку впереди, он знал, поскольку чувствовал их запах. Вероятно, их бивак прямо впереди, в тенях рощи толстых кленов и нескольких валунов, поскольку гоблины не любили солнечный свет и лишь изредка выходили днем.

Он жестом показал Далии возобновить движение к правому флангу, затем затаил дыхание, поскольку, когда эльфийка начала двигаться, ее шаги хрустели в листьях. Неужели она даже не пытается быть осторожной, задавался вопросом Дзирт? Или она просто дерзкая?

Дзирт тряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли. Коричневый ковер осени лежал на земле толстым слоем. Даже Дзирт, темный эльф и опытный следопыт, испытал бы затруднения, при попытке бесшумно пройти эту область. Значит это не важно, сказал он себе. Он взял Тулмарил, установил стрелу и начал красться вперед, пытаясь получить больше преимущества. Наконец, он увидел бивак — или то, что от него осталось.

Дзирт выпрямился и посмотрел на Далию, выражение его лица, говорило ей, что она больше не должна соблюдать тишину. Кто-то или что-то, разбил их бивак — уничтожил и место и обитателей.

Мертвые гоблины валялись на земле, как попало, порезанные на кусочки, словно клопы в одеяле. Струйки дыма все еще поднимались от нескольких небольших бревен, вероятно, остатков их костра, который, очевидно, при потасовке, был также разбросан вокруг.

Дзирт убрал стрелу, положил ее обратно в колчан и закинул Тулмарил за плечи, а Далия появилась в конце бивака. Она пришла с широкой улыбкой на своем симпатичном лице, и Дзирт понял, что не может оторвать от нее взгляд в утреннем свете — действительно, в ином свете, чем во время их последних разговоров.

Ее черные, с красными прожилками волосы снова были в том симпатичном пучке, и слегка подпрыгивали по плечам под ее модной черной широкополой кожаной шляпой, ее правая сторона была заколота. Солнечные лучи падали на нее сквозь деревья, танцевали по окрашенной синим, лицевой вайде девушки. В утреннем свете эти отметины не казались Дзирту жестокими, но как-то мягкими и даже невинными, как веснушки на танцующем ребенке.

Дроу напомнил себе, что Далия была мастером обмана и манипуляции. Она, по всей вероятности, манипулировала им даже сейчас. Но, тем не менее, он не мог оторвать от нее взгляд.

У нее за плечами был черный плащ ворона, ее белая блуза была расстегнута до ее черного жилета, который плотно прилегал к ее гибкому торсу. Ее черная юбка, обрывалась под углом, и показала большую часть ее красивых ног — то, что не было скрыто ее высокими черными сапогами.

Она была прекрасной смесью очевидной невиновности и многообещающей чувственности — другими словами, Далия была опасна. И ему следовало бы всегда об этом помнить, особенно после их приключений с Артемисом Энтрери.

Но Дзирт никак не мог отогнать мысли о Далии. Ни сейчас, ни всегда. Он наблюдал за ее прогулкой по биваку, она небрежно подтолкнула мертвого гоблина Иглой Коза, все еще сформированным в толстую четырехфутовую трость. Все сразу, она казалась милой, сексуальной, и порочной, она хотела поцеловать его или убить, и как будто для нее не имело значения, что из этого могло бы быть. Как это возможно? Какая магия ее окружает? Или это в его голове, задавался вопросом Дзирт?

— Кто-то попал сюда раньше нас, — сказала она.

— Похоже так. И избавил нас от проблем.

— Украл нашу забаву, ты имеешь в виду, — ответила Далия с кривой ухмылкой. Она достала маленький нож из-за пояса. — В Невервинтере платят за уши гоблинов.

— Мы их не убивали.

— Это вряд ли имеет значение. — Она нагнулась с ножом, но Дзирт схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

— Они захотят знать, кто, или что, сделал это, — сказал дроу. — Ашмадай? Нетерезский дозор?

Далия на мгновение задумалась над его словами, затем посмотрела вниз. — Ну, — сказала она, — Я знаю, что сделало это, или, если не совсем точно, кто.

Дзирт проследил за ее взглядом к мертвому гоблину, которого она перевернула. На его шее виднелось два прокола, как будто от клыков.

— Вампир, — заметила Далия.

Дзирт смотрел на рану, ища другой ответ. Возможно, волк, сказал он себе, хотя знал, что это смешно. Волк не укусил бы так жертву, чтобы оставить горло нетронутым. Однако идея о другом вампире не была чем-то, что Дзирт хотел принять. Он видел более чем достаточно, одно такое существо в недрах Гонтлгрима; действительно, Бренор и Тибблдорф Пвент были убиты именно такой тварью.

— Ты не можешь быть уверена, — ответил Дзирт, и не только из отчаянной надежды, поскольку что-то казалось ему неправильным. Он двинулся туда, где сломанный шатер лежал запутанным вокруг небольшой ветки.

— У меня есть некоторый опыт в этих вопросах, — сказала Далия. — Я знаю, как выглядят такие раны. — Действительно, Дзирт подозревал, что тот самый вампир, Дор'Кри, который напал на Бренора в холле ямы Исконного, был любовником Далии.

Дзирт очень старался не фокусироваться на воспоминании о Дор'Кри. Он попытался смыть эту мысль образом симпатичной эльфийки, идущей в бивак, попытался похоронить ее под явной привлекательностью девушки, вызвать этот образ в себе.

И когда это не сработало, он возвратился к тому чувству всепроникающего отчуждения.

Дзирт вытащил саблю и использовал ее, чтобы сдвинуть порванный шатер в сторону, открывая больше гоблинов, или точнее, частей гоблинов, разбросанных на земле перед ним. Он обнаружил зазубренные прорехи в одежде и коже. Эти раны были хорошо знакомы Дзирту, который путешествовал рядом именно с таким бойцом на протяжении многих десятилетий.

— Весёлый мясник, — прошептал он, в замешательстве.

— Нет, — сказала Далия. — Я видела эти следы клыков, прежде… — Ее голос затих, когда она подошла к нему, поскольку заметила, несомненно, совсем другую бойню в этой части разрушенного бивака.

— Вампир, — настаивала она.

— Веселый мясник, — ответил Дзирт.

— Тебе обязательно всегда со мной спорить? — Она спросила небрежно, но Дзирт обнаружил затаенное чувство истинного гнева. Сколько раз он появлялся в голосе Далии в последнее время?

— Только когда ты неправа. — Бросил Дзирт с обезоруживающей улыбкой — и понял, что это был, вероятно, первый беззаботный взгляд, которым он одарил Далию, после того, как они покинули недра Гонтлгрима, или точнее, после того, как он увидел, что Далия и Артемис Энтрери разделили страстный поцелуй. — Я полагаю, что это могло бы всегда тебе походить, — поддразнил Дзирт, он решил проталкиваться мимо собственной критичности и ревности.

Далия склонила голову набок. — Ты, наконец, перестал дуться? — спросила она.

Вопрос на мгновение вывел Дзирта из равновесия, поскольку он ему показался вопросом Далии, проецирующим ее собственное скверное расположение духа на него. Или возможно это был вопрос Далии, признающий, что она сама дуется — или огорчена или потрясена, независимо от того, чтобы это могло быть — это должно было прекратиться.

Но вопрос раздразнил Дзирта на гораздо более глубоком уровне, и вероятно более глубоко, чем Далия намеревалась. Дзирт не мог отрицать истинность ее слов.

Для Дзирта Далия оставалась большим противоречием, которое в состоянии тащить его эмоции любым, каким она пожелает путем, это казалось, так легко, как она меняет свою прическу. Но Энтрери… нет, ее уловки не сработали бы с Энтрери. Поскольку Артемис Энтрери знал ее или знал что-то о ней, что шло мимо причесок, чистой кожи или вайды, ее одежды, обольстительной или милой. Возможно, перед Дзиртом она стояла обнаженной, физически, но перед Энтрери, Далия была обнаженной эмоционально, раздетой для основной проблемы, которая так ее преследовала.

Дзирт видел это только короткое время, в виде сломанного и кривого молодого тифлинга-чернокнижника и реакцию Далии на это существо, на Эффрона.