Последний Порог (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 51

Афафренфер попытался вспомнить пару.

— Когда мы только сошли с лодки, — подсказала Амбра, и тогда он действительно вспомнил.

А также Афафренфер отметил, что пара, старый дед и человек средних лет, снова смотрят на него и дворфу более чем с мимолетным любопытством. Он обратил на них внимание и посмотрел на "Пескаря Шкипера", пришвартованного неподалеку в стороне.

— Ты думаешь о том же, что и я? — спросила дворфа.

— Думаю, что да, — прошептал Афафренфер, а затем более громким голосом добавил, — У меня ни монеты. Я надеюсь, что капитан Кэннэвара даст мне работу, пока мы снова не вышли в море.

Затем монах и дворфа взошли на "Пескаря Шкипера", и Афафренфер даже не потрудился просить у капитана плату, а просто остался на судне, схватил швабру и попытался выглядеть занятым, как только Амбра направилась на рандеву с Дзиртом и Энтрери.

Простое терпение было среди самых основных уроков, которые Афафренфер извлек за годы в Монастыре Желтой Розы, и теперь он использовал это обучение.

Он узнал бы движения этих двух портовых рабочих, учитывая весь интерес, который они, казалось, проявляли к нему и его друзьям.

После многих часов тщетного обыска таверн Врат Балдура, Дзирт направился через весь город, чтобы встретиться с Артемисом Энтрери в трактире, где остановился убийца.

Его смешанные чувства преследовали его на каждом шагу.

У Дзирта было подозрение о том, где была Далия, прежде чем она исчезла, и где Далия, действительно, проводила большую часть своего времени без него.

Он не знал, как далеко зашли ее отношения с Энтрери. Конечно, он давно знал, что между ними что-то было, а разумный меч Коготь Харона превратил подозрения Дзирта в убийственный гнев против убийцы еще в Гонтлгриме. Даже когда Дзирт понял, что это вторжения меча и отмел подозрения, он не мог отрицать, что Коготь взял над ним власть из-за какой-то весьма реальной ревности, которая шевелилась в его мыслях.

Далия проводила много времени с Энтрери во время путешествия из Лускана; зачастую, Дзирт видел, что она работала с линями рядом с человеком, и всегда эти двое были заняты разговором.

Между ними могла бы быть искра, то, что выходит за рамки их общего понимания глубоких эмоциональных шрамов друг друга.

На самом деле, Дзирт был бы лгуном, если бы он утверждал, что мысль о Далии на свидании с Энтрери его не беспокоила.

Тем не менее, любопытно, даже притом, что он считал, что ему наставляют рога, такие вопросы казались ему тривиальными. С Далией что-то случилось, он сомневался, что она сама убежала. Она, разумеется, сказала бы ему, или, по крайней мере, понял он, сказала бы Энтрери.

И разве не любопытно, думал Дзирт, что в сложившейся ситуации он вообще не подозревает Энтрери? Энтрери был последним из группы, кто ее видел, и человек, во всяком случае, раньше, был безжалостным убийцей. И все же, Дзирт был уверен, что он никак не навредил Далии, или даже, что он вообще ничего не скрывал об ее исчезновении.

Эта идея замедлила шаги Дзирта, и он остановился, чтобы по-настоящему рассмотреть свои чувства здесь, свои слепые инстинкты.

Здесь было столько темных переулков, в которых Энтрери, возможно, мог избавиться от Далии, потому что убийца боялся реакции Дзирта на то, что он стал любовником Далии. Или Далия, в своем визите, узнала что-то скверное об убийце, и угрожала его раскрыть. Было слишком просто, чтобы понять, что отношения с Артемисом Энтрери могли пойти очень плохо, очень быстро, и все же, Дзирт знал, что был прав в своих чувствах невиновности Энтрери.

По пути к трактиру Энтрери, Дзирт не мог поверить, как мало его беспокоили отношения Далии с Энтрери, какими бы они ни были. Во всяком случая сейчас. Сейчас, все, что имело для него значение, было выяснить, что с ней случилось.

Когда все уладится, однако выяснилось, что у него будет много времени на сортировку этой трясины запутанных чувств.

Энтрери поднял глаза, когда Дзирт вошел в переполненную таверну, и сразу вернулся к своему напитку.

Ему было тяжело смотреть дроу в глаза.

— Ничего, — промолвил Дзирт, двигаясь к столу и сел напротив человека — в том же месте, где сидела Далия, в первую ночь в порту, когда она пришла к нему, понял Энтрери.

— Я зашел в каждую таверну Врат Балдура, — продолжал Дзирт. — Ее никто не видел.

— Или никто не признался, что ее видел, заметил Энтрери.

— Она нас покинуть не предупредив?

Энтрери хотел сказать, "Если только тебя", но промолчал. И когда он подумал об этом, он понял, к своему удивлению, что, на самом деле, не хотел говорить Дзирту что-то подобное. Он наставил дроу рога, и, хотя, этот следопыт долго был его злейшим врагом, Артемис Энтрери не гордилась этим фактом.

Он занимался любовью с Далией не из-за плохого отношения к Дзирту, и вообще не из-за Дзирта.

И именно поэтому он был так обеспокоен, потому что эта действительность была основой его боли. Он был с Далией из-за того, что Далия задела его за живое, заставила его переживать, она так много о нем поняла из-за ее собственных событий, их параллельной истории.

Он был с Далией из-за своих чувств к эльфийке, и теперь, с ее исчезновением, он, возможно, потерял себя, убийца испытывал чуждые ему чувства.

Артемис Энтрери был однажды на этом пути с женщиной по имени Калийа, и это плохо кончилось. Артемис Энтрери поклялся больше никогда не ступать на этот путь уязвимости. Он будет зависеть только от себя и больше никого, скалы и острова против этих ненужных чувств.

И все же, исчезновение Далии сделало его несчастным, обеспокоенным и испуганным.

— Куда направимся? — спросил Дзирт.

И теперь Энтрери ее обсуждал с Дзиртом До'Урденом, ее другим любовником. Он посмотрел на дроу и спросил, — Откуда мне знать?

— Ты знаешь ее также хорошо, как и я, — признал Дзирт. — Вероятно, даже лучше меня.

При этих словах Энтрери вздрогнул, ожидая шквала проклятий. Он снова посмотрел вниз на свой напиток, поднял бокал и осушил, избегая смотреть на дроу.

— Ну? — подтолкнул Дзирт.

В голосе дроу не было никакого осуждения. Энтрери ничего такого не заметил. Он поставил свой стакан и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на Дзирта.

— Далия проблемная девушка, — промолвил он.

Дзирт кивнул.

— Сложная, — продолжал Энтрери. — Совершенные над ней насилия ранили ее так, что ты не можешь... — Он остановился, не желая прокручивать кинжал в ране Дзирта.

Но Дзирт ответствовал, — Я знаю, — и он отпустил эту тему.

Он знал и другие вещи, понял Энтрери, или, по крайней мере, Дзирт подозревал, и все же, в это опасное время Дзирт оставил все это позади. Дзирт на цыпочках ходил вокруг очевидного вопроса, не желая открыто противостоять Энтрери.

Поскольку он заботился о Далии, понял Энтрери, и это осознание добавило ему чувства вины.

— Эффрон, — промолвил Энтрери, и Дзирт оживился.

— Он единственный, кого я могу представить, — пояснил Энтрери. — Его ненависть к Далии, если это можно назвать ненавистью, пронизывает каждую его мысль.

— Мы далеко от Порт Лласта, — сказал Дзирт, — и добрались сюда окольным путем.

— Этот молодой тифлинг не лишен средств, — ответил Энтрери. — Даже Херцго Алегни оказывал ему большое уважение, а Херцго Алегни глубоко его ненавидел.

— Херцго Алегни был его отцом, — напомнил ему Дзирт.

— Это не имеет значения, — пояснил Энтрери. — Или, возможно, это было очагом ненависти. Эффрон пришел к нам в Невервинтер по требованию нетерезского лорда. У меня было много дел с этими лордами, когда я был рабом Алегни. Никогда не стоит их недооценивать.

— Ты думаешь, что этот нетерезский лорд помог Эффрону схватить Далию? — спросил Дзирт.

— Я этого боюсь, — признал Энтрери, и в этот момент он был совершенно честен, — ибо, если это так, то Далия потеряна для нас навсегда.

Дзирт откинулся на спинку стула, и они с Энтрери смотрели друг на друга в течение многих сердцебиений. Но снова, к удивлению Энтрери, дроу не затрагивал щекотливую тему.