Не зарекайся (СИ) - Панченко Юлия "Вампирчик" - Страница 8

В тот момент ярко вспомнилось, как месяц назад они возвращались из церкви всей толпой: шумной, смеющейся. Точно так же снег лежал и поблескивал на солнышке сотнями искринок. Мальчишки ваяли тугие снежки, хотя снег лепился неохотно – морозец стоял, и бросали в девиц, а те пищали да визжали на всю улицу. Прохожие на них оборачивались, и Саша подумал, что со стороны их орава кажется бандой дикарей. Но, на удивление это не разозлило его, только рассмешило. Он хмыкнул себе под нос, ухватил за пояс чуть не выскочившего на дорогу ребятенка – совсем мелкого, что недавно в центр попал. Собрался было наорать на бестолкового, как услышал позади въевшийся в сознание голос:

- Марк, дай мне!

Судя по всему, попросила тугой снежок. Сама бы такой комок - увесистый, плотный, ни за что б не слепила. Саша оборачиваться не стал, отпустил мелкого, повизгивающего пацана на ноги, и принялся ждать развития событий. Он не сомневался – знал, в кого она бросит. И через несколько секунд в спину ему – аккурат между лопаток попал тот самый снежок. За плечом послышались смешки и шепоток, а Саша про себя улыбнулся: попалась, козочка. Сейчас он ей за все отплатит, умыв симпатичное личико чистым январским снегом.

Обернулся, и как крейсер льды разрезает, сквозь разношерстную толпу на нее попер.

Юлька сперва не поняла в чем дело, а когда он почти к ней подошел, резво кинулась наутек, при этом мелко попискивая и не разбирая дороги куда бежит.

Как же его рассмешило ее ребячество! Но, виду не показал, в два счета догнал и ухватил девушку за шиворот.

- Не надо, тушь потечет! – залепетала Юлька, вмиг угадав его намерения.

Повернул ее лицом к себе и совершенно неожиданно засмотрелся. Мороз слегка разрумянил ее щеки, губы приоткрыты были, и дышала Юля сбивчиво от бега. Глазищи круглые, насыщенного глубокого цвета – никакие линзы не сравнятся. В глазах этих лукавые искорки и затаенное удовольствие от его близости. Ведь стоят, прижавшись, друг к другу тесно. Шапка, с совершенно дурацким помпоном, сбилась набок, а волосы из под нее золотой рекой так и текут…

Вспомнил Саша, как тогда ему захотелось к губам алым прижаться, как навязчиво потянуло, что он даже наклонился к ней ближе – к самому носу. Кто-то за спиной восторженно заулюлюкал и звук этот его отрезвил. Ведь дети – дети-то смотрят!

Отпустил девушку – один за другим разжав пальцы на ее воротнике, и отметил вспыхнувшие искорки разочарования в глазах. Наклонился, зачерпнул снега – самую малость. В его большущей ладони поместилось бы много, но он Юльку пожалел. Так, щепотку ей за шиворот сунул, чтоб хоть как-то свою близость с ней оправдать.

В день отъезда – когда он смотрел на бредущую худенькую фигурку, вокруг не было детей, вообще никого не было.

Поэтому Саша быстро нагнал ее, схватил за плечи, притянул к себе близко-близко и поцеловал.

Сначала прижался сухими, холодными губами к ее – мягким, с привкусом мяты. А Юля губы раскрыла, лизнула его несмело, от чего застонал, обхватил ее за талию, а она лицо его в ладони взяла. Сплелись языками – и жарко стало обоим, хоть на улице мороз с каждой минутой крепчал.

Когда стали задыхаться и почти в снег упали, Саша нашел в себе силы отступить, запахнуть на Юле курточку непонятно как расстегнувшуюся.

- Жаль, что мне не достанешься, - бросил напоследок и ушел, не оборачиваясь.

Как в душу плюнул.

Уехал, и ни о чем не жалел, потому что был уверен в своем поступке и принятом решении.

***

В Штатах у Саши жил друг, и он остановился у него, пока искал работу. Через некоторое время фортуна ему улыбнулась, подвернулась неплохая вакансия. Он ухватился за шанс обеими руками.

Не так себе представлял работу, далеко не так, но скрипя зубами и не отдыхая по несколько суток, он трудился. Через полгода имел железную репутацию, еще через год весьма неплохую сумму денег.

Работа его поглотила – оглянуться не успел, как еще несколько лет прошло.

Давно ничего не осталось от того юнца, каким он с родными прощался. Юношеский максимализм – растоптанный и зарытый где-то глубоко, забылся, выветрился из характера.

В двадцать восемь он решил съездить на родину – повидать отрекшихся от него, родных.

***

2008 год.

- Инка уже заждалась, Юля, ты идешь? – голос на том конце провода казался возмущенным.

- Иду уже, через пять минут буду, - сбросив вызов, Юля мазнула блеском по губам и мельком глянула в зеркало, но потом возле него задержалась.

В прошлом месяце девушке исполнилось двадцать, и на праздник она получила роскошные золотые серьги, на которые сейчас и смотрела в отражении зеркальном. Сергей Иванович подарил. От мысли о директоре и его семье у девушки вспотели ладошки. Столько лет прошло, а она все никак…

Юля уже два года не являлась воспитанницей приюта, так как после совершеннолетия дети вольны были как птицы перелетные – вот как Инка. Сегодня подружка как раз справляла проводы, на которых Юлю жаждали видеть. Но, не смотря на законы приюта, Юля все еще жила на его земле: зарубежные шефы отстроили на территории несколько мини-коттеджей, в одном из которых девушка и поселилась. Платила символическую цену за аренду жилья и за коммунальные, иногда помогала в приюте – воспитателя заменить или подсобить по мелочи. Такая ситуация вполне устраивала девушку: жилье – в родном краю, знакомой атмосфере, пять минут до транспортной развязки. Да и что говорить, ее устраивала материальная сторона вопроса – на стипендию хоромы в городе не снять, а тут: двухкомнатный домик с ванной и кухней, обставленный всем необходимым, с современным ремонтом.

Девушка училась на четвертом курсе в престижном университете, и все ее свободное время занимала учеба: не было времени на подработку и шабашки, поэтому она довольствовалась стипендией.

В целом, своей жизнью Юля была довольна. Она планировала съехать из центра по окончанию университета – когда найдет работу и сможет обеспечить себе жилье в городе. А пока же – все было размеренно, налажено и стабильно.

Сергей Иванович – заметно поседевший, но руководящий приютом железной рукой, Юлины намерения одобрял и всячески поощрял. Девчушка ему нравилась: она была целеустремленной, хорошо училась, и мужчина предполагал, что она сделает блестящую карьеру. С одной стороны директору претило выделять любимчиков среди выпускников, но с другой – ведь, в самом деле, было за что помогать и поощрять.

А уж после того, как старший сын вернулся из-за границы, Сергей Иванович заметно размяк, и в некоторых вопросах был уже не так суров и категоричен.

***

В торжественном зале были накрыты столы, сотрудники и дети общались группками – по несколько человек. Проводы были в самом разгаре.

Юля подошла к Инне, которая совсем не выглядела печальной – улыбалась, и в движениях ее порывистых угадывалась нетерпеливость. От родителей Инне досталась однокомнатная квартирка в спальном районе, так что нетерпеливость Юле была понятной. Въехать в свое жилье – наверняка удовольствие.

- Все к переезду готово? – спросила Юля и окинув стол взглядом, выбрала себе блюдце с фруктовой нарезкой.

- Еще на прошлой неделе все было готово. Переклеила обои, купила палас новый, так что да, - Инна махнула кому-то рукой из-за Юлиной спины.

- Здорово, - улыбнулась подруге девушка.

- А ты, так и будешь тут киснуть? – нахмурила нос Инна.

- Почему же сразу киснуть? – удивилась Юля. – Еще год поживу, а там – как видно будет.

- Понятно. Ну, дело хозяйское. Я б конечно на твоем месте уже давно съехала – надоели правила. Гулять до одиннадцати, вино не пить, - Инна пожала плечами, а Юля улыбнулась ей напоследок и отошла к кучке друзей, что шептались возле двери.

Прощание с Инной закончилось поздно вечером запуском китайского фонарика. Марк, что вызвался его зажигать – чуть не спалил себе брови вместе с ресницами, и это обстоятельство всех неимоверно развеселило. Посмеялись, обняли Инну по нескольку раз, пожелали не зазнаваться и приходить в гости, посадили ее в такси и потихоньку разбрелись.