Сознание говорит - Балсекар Рамеш Садашива - Страница 45

В момент неприятия, должна ли одна часть вас как бы отступить в сторону, посмотреть на этого индивидуума, который не желает принимать, и сделать небольшую корректировку, чтобы вернуть приятие?

Нет. Опять же — кто задает вопрос? Это индивидуум, желающий знать, какие корректировки должно сделать «я», чтобы перейти от одного состояния к другому. Никакое «я» не может делать никаких корректировок. Все корректировки, которые необходимы, будут сделаны, они сделаются, случится так, что они произойдут, и чем скорее будет достигнуто осознавание, что нет никакого «я», которое могло бы делать корректировки, тем скорее корректировки смогут произойти.

В этом истинная суть этого, именно ум, «я» желает знать: «Как я могу ускорить этот процесс? Мне не терпится». Частью приятия, возможно, окончательной ступенью приятия является: «Какое это имеет значение? Для кого это имеет значение?»

Все ощущение того, что я схожу с пути или что я закрепляюсь на пути — все это исчезает?

Да, это все находится в уме, это все относится к «я». Поразительно то, что круг замыкается. Но прежде, чем круг замкнется, ум сравнивает то, что справа, с тем, что слева, и говорит: «И что я получил? Ничего». Вы понимаете, что я имею в виду под кругом? Вы начинаете с индивидуума, индивидуальное сохраняется, поиск доходит до середины, и путешествие это полно удовольствий: «Я достигаю, я на пути в мое внутреннее пространство». Затем, когда понимание углубляется, постепенно наступает разочарование: «Я не знаю, я так хорошо продвигался вперед, а теперь ощущаю… какой-то упадок». По мере движения по кругу ум сравнивает свое настоящее положение с соответствующим сегментом своего пути вверх и говорит: «Я шел так хорошо. А теперь мне кажется, что качусь обратно. Что происходит? Не схожу ли я с пути?»

А происходит то, что вы никогда ничего не приобретали. Все было здесь всегда. Если бы этого не было здесь всегда, это было бы бесполезным. Если нечто достигается, тогда что бы ни было достигнуто должно когда-то исчезнуть. Только То-Что-Есть было здесь всегда, до возникновения времени.

Никто, ничего не приобретает. Все, что происходит: то, что затуманивало то изначальное состояние, постепенно исчезает. Ощущение отступления назад или падения ослабляет «я».

Значит, когда «я» исчезает полностью, это просветление?

До тех пор пока остается механизм тела-ума, должно оставаться и «я», чисто в качестве действующего центра, без присваивания себе субъективности. Субъективный центр признается субъективным центром. Действующий центр в теле остается до тех пор, пока сохраняется механизм тела-ума.

Что же тогда меняется?

Ничего — и в то же время меняется все. Внешне ничего не меняется. Но внутри изменилось все. Все, что изменилось — это отношение, перспектива. Кроме этого ничего больше не изменилось.

Возникновение ощущения свободы

Могли бы вы сказать еще что-нибудь о свободе?

Свобода означает отсутствие страха. А отсутствие страха означает отсутствие обособленности. Когда есть другой, есть и страх. Когда же достигнута убежденность, что мы все является инструментами, через которые функционирует Тотальность. Когда нет другого, нет никакого страха, а когда нет страха, наступает свобода.

И приятие?

Приятие вызывает огромное ощущение свободы. В прошлом году, находясь в Лос-Анжелесе, я сказал: «Это приятие должно быть приятием с охотой, с желанием. Это приятие…» Я подбирал нужное слово, и тут пожилая леди сказала: «Наверное, вы хотите сказать „радостное приятие“. Я ответил: „Спасибо, мадам. Это как раз то слово, какое я искал“. Должно быть радостное приятие. И тогда это радостное приятие приносит громадное ощущение свободы. Сегодня утром, когда я беседовал с Ричардом, эта тема опять была затронута. И то, что он сказал мне, как раз было иллюстрацией к тому, что я говорил, и я бы попросил Ричарда самого рассказать о своих переживаниях.

Относительно радости?

Да, что это приносит с собой.

Это ощущение, будто находишься в непрерывном потоке радости. Все, что попадается на глаза, как бы быстро схватывается зрением и затем исчезает. Когда мы с Рамешем беседовали сегодня, он спросил, смогу ли я выступить. И моим немедленным ответом было: «Конечно!» А затем, когда я ушел, у меня появилось ощущение беспокойства. Что я смогу сказать людям, собравшимся здесь?

Потом последовало просто наблюдение беспокойства. И в этом наблюдении было ощущение радости. Я рассказывал Рамешу, что со мной происходит сейчас, когда я чувствую, что сжимаюсь или выхожу из потока. Вначале я ощущаю внезапность, резкость, с которой происходит сжимание — и это вновь возвращает меня к наблюдению. Я ощущаю себя наблюдающим. Затем то, что я наблюдаю, становится объектом и начинает обретать прозрачность. После этого ко мне возвращается чувство того, что я не отделен, и вместе с этим — радость, пронизывающая собой все переживание.

Затем наступает ощущение, что я закрепился в этом, и что объекты теряют свою силу, они больше не притягивают. И тогда остается лишь эта радость, о которой вы говорите.

(Другой выступающий) Я не задаю вопрос, я хотел просто сказать немного о той радости, о которой говорил молодой человек. Вчера вечером я не смог прийти сюда, у моего внука был день рождения, и мы пошли в ресторан. Он вел себя очень беспокойно, и я сказал: «Я выйду прогуляться с ним». Был вечер. Он увидел волны, мерцание огней, и это привело его в восторг. Ему только четырнадцать месяцев, и он учится ходить. Каждый раз, когда кто-то шел навстречу нам, он обязательно реагировал на ребенка с любовью. И ребенок отвечал любовью. Впервые я почувствовал то, о чем говорил только что молодой человек: мы все одно, мы все являемся единым Сознанием. Это было одно Сознание, отвечающее другому Сознанию, и это было одно единое Сознание. Поскольку любовь исходила вначале от ребенка, этим людям было легко. Они выглядели как люди, но это было Сознание, отвечающее Самому Себе. Это было удивительное переживание.

Да, конечно. У нас у всех бывают такие моменты. Но мы не узнаем их. И ум не любит такие моменты, поскольку в эти моменты ум отсутствует, а ему не нравится, чтобы происходило нечто, в чем он не присутствует. Но это моменты бывают чаще, чем мы это себе представляем. И они должны быть, понимаете? Они должны быть, поскольку такие моменты являют собой тонкую связь между объективным выражением и той Субъективностью, которой мы являемся. Так что между Субъективностью и ее объективным выражением, тотальностью проявления, это связь должна быть постоянно. Эти моменты происходят все время. И постепенное признание этих моментов, более частое приятие, но без стремления ухватить эти моменты, ведет к этому пониманию.

Мы выписываем журнал для молодых родителей. У нас есть дочка, которой три с половиной года. В журнале был напечатан рассказ одной матери, у которой есть трехлетний сын и дочка, которой всего несколько недель. Однажды, когда мать вошла в комнату, она увидела, что старший сын забрался в детскую кроватку и разговаривает со своей маленькой сестричкой. Мать услышала, как он сказал ей: «Расскажи мне о Боге, я уже, кажется, все забыл».

Да, такие моменты очень ценны.

Правильное отношение через понимание

Могли бы вы сказать немного об отношении? Я так понимаю то, что Махарадж говорит об этом в книге «Я есть То»: если у меня есть какая-то концепция, и я рассматриваю ее позитивно или негативно или оцениваю эту концепцию — это уже отношение. Махарадж говорит, что правильное отношение — это видеть во всем волю Бога, а не волю индивидуума. Это становиться отношением. Это верно?

Я думаю, что под этим он не имел в виду отношение. Именно понимание ведет к правильному отношению, к отношению приятия того спонтанного действия, которое происходит, поскольку есть понимание, что я не являюсь личностным исполнителем. Таким образом, с приятием того факта, что всегда все творила Божья Воля, что она и сейчас действует и будет продолжать действовать, это понимание породит должное отношение к жизни.