Воин Скорпиона - Балмер Генри Кеннет - Страница 15

— Хай! — крикнул он.

И махнул мечом. Этот жест не допускал двух толкований: «Давай сюда, и я изрублю тебя на куски».

Он прекрасно понимал, что в одиночку против толпы разъяренных рабов ему не устоять.

Это был магдагский магнат — но тем не менее храбрый воин. Даже в то время, когда я был молод и в груди моей горела ненависть ко всему зеленому, у меня хватало объективности признать в человеке мужество.

И я спрыгнул к нему.

Вся моя одежда состояла из набедренной повязки. Против магната в великолепной кольчуге я оказывался в невыгодном положении. Но его сознанию своей обреченности и отчаянной решимости дать при этом жестокий бой и умереть достойно, я мог противопоставить собственное умение и решимость.

Вот с каким раскладом красное выступало против зеленого.

Наши клинки тут же скрестились, и я оценил силу его руки.

«Купец» накренился у нас под ногами, когда пробоину хлынула вода.

— Ты умрешь, раб, — процедил сквозь зубы капитан, — и присоединишься к своим собратьям!

Я не ответил. Наши клинки скрестились вновь и, когда они расцепились, я быстро нанес удар, но даже тут в тесноте палубы капитан сумел ловко уйти от моего выпада. И тут же сам напал на меня, стремясь покончить со мной и прихватить с собой на ледники Сикки как можно больше врагов.

И тут один из рабов громко и ликующе заорал с палубы:

— Джикай! Руби его, пур Дрей, князь Стромбор, крозар!

Клинок в руке капитана дрогнул. Он сделал шаг назад. На его лице появилось выражение такой ярости и отчаяния, что мне стало не по себе.

— Ты… — поперхнулся он, — Ты — князь Стромбор… крозар!

Я не потрудился ответить. Палуба «купца» ходила ходуном, и я понимал, что корабль вот-вот пойдет ко дну. И потому просто прыгнул вперед. И теперь наши клинки залязгали и зазвенели с тем свирепым визгом стали по стали. Капитан дрался хорошо и отличался изрядной силой, но я теперь спешил и после быстрого обмена смертоносными ударами он пал.

— Корабль тонет! — закричал кто-то.

Под восторженные крики освобожденных рабов, наконец-то увидевших гибель ненавистного магдагского магната, я ловко запрыгнул на шпирон свифтера. И в этот момент сквозь толпу рабов прорвался человек с багровым, но просмоленным морем лицом. Судя по его иссеченному голубому наряду, это был капитан «купца».

Сег уже был здесь. С помощью нескольких рабов, явно пользовавшихся некоторым авторитетом среди своих собратьев по несчастью, он расчистил для нас свободное пространство. Шкипер, захлебываясь словами благодарности, стиснул мне левую руку, поскольку в правой я все ещё держал меч. Его корабль утонул, но сам он остался в живых. Тем временем широкопалубный погружался в воду, а чанки, акулы внутреннего моря, предвкушая добычу, плавали вокруг его кругами дожидаясь своей страшной жатвы. Их жестко торчащие вертикально вверх двойные плавники рассекали морскую гладь.

— Да воссияет над тобой Тaтемск, князь Стромбор! — Он наконец выпустил мою руку, так как я принялся стаскивать с бедер перемазанную кровью коричневую тряпку. — Мы сражались как могли, но рашун лишил нас мачт. Мои матросы, сами видите, дрались как демоны… даже мои пассажиры сражались… эх, как они сражались…

— Пассажиры?

Я как раз обнаружил отрез красной ткани обмотанный вокруг тела убитого парня — очевидно одного из упомянутых шкипером пассажиров — и обернул его вокруг талии, а конец просунул между ног и подоткнул. Этот прекрасный алый цвет приободрил меня.

— Да — странный народ. Они дрались словно одержимые. Взгляните, пур Дрей — вот этот умирает, но ему по-прежнему кажется, будто он сражается.

Умирающий, о котором говорил капитан, лежал оттащенный в сторону под вартером. Сказанное шкипером соответствовало действительности. Он то и дело повторял одно и то же движение — как будто широко раскрывал объятия и смыкал их. Эта экзерция называлась «цветок» и выполнялась с рапирой и мэнгошем. Раненый не замечал, что его правая рука уже пуста. У меня захолонуло сердце, когда я увидел его наряд: он был одет в высокие черные сапоги и приталенную желто-коричневую куртку, очень широкую в плечах и бедрах. Голова его оставалась не покрытой, но я догадывался каким был бы у него головной убор. В левой руке он сжимал усеянный драгоценностями мэнгош, которым и совершал свой трудоемкий непрерывный поток фехтовальных приемов.

Я опустился на колени рядом с ним.

— Ты плыл с Воманусом? — спросил я, пытаясь говорить как можно мягче, но при всем при том в моих словах звенели резкость и нетерпение.

— Вэллийцы, — повторил за моей спиной капитан «купца». — Странный народ.

— На корме, — выдохнул умирающий. Изо рта у него вытекала тоненькая струйка крови. Я поднял голову и посмотрел на капитана.

— Увы, мой князь. Вэллийцы настаивали, чтобы об их пассажирах позаботились самым серьезным образом, и потому по моему приказу их ради безопасности заперли в кормовой надстройке. Но… упала грот-мачта, и нападавшие атаковали столь яростно… мы были не в состоянии их выпустить. Боюсь, они обречены.

Это озадачило меня. Если Воманус плыл на борту этого судна, которое сейчас погружалось в кишащее чанками море, то я не мог понять почему ещё не увидел его. Он ни за что не согласился бы отсиживаться в безопасном месте, если поблизости затевалась драка.

Раненый вэллиец — красивый молодой шатен с длинными усами и аккуратно подстриженной бородой — снова попытался заговорить, сплюнул кровь, попытался опять и сумел наконец выпалить:

— Их надо спасти!

— Теперь уже никого спасти, — проговорил капитан, мрачно дернув головой в сторону палубы своего готового вот-вот уйти под воду корабля и на двойные плавники кружащих рядом чанков. — Моя старая посудина станет для них могилой, да поможет им Тaтемск.

Умирающий вэллиец открыл глаза. Взгляд его был вполне осмысленным. Он прекратил свое страшное фехтование с призраками, и я мягко и с уважением забрал, вернее, принял у него кинжал. Тут кровь хлынула у него изо рта, когда он издал предсмертный крик.

— Ты должен спасти ее! — страстно прокричал он, словно вкладывал в этот крик всю душу. — Она в западне… она тонет, обречена…. ты должен! Принцесса-магна Вэлии! Принцесса…

Он захлебнулся кровью. Я почувствовал… я подумал… я…

Делия! Моя Делия! Делия!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мы с Делией купаемся в море

С этого момента я решительно ничего не помню до той самой минуты, пока не очутился перед дверьми в кормовую надстройку торгового корабля. В памяти задержался лишь один момент: как я с зажатым в зубах обнаженным кинжалом разгребаю голыми руками обломки, образовавших перед дверьми настоящую баррикаду.

Все эти драматические события происходили давным-давно, в четырех сотнях световых лет отсюда, на далеком море, под зловещим сиянием двух солнц Антареса. И все-таки… и все-таки!

Вода уже плескалась на уровне моих бедер и прибывала перехлестывая через планшир все более обильным потоком. Я отбросил в сторону кусок рангоута, рассек кинжалом промокшие насквозь канаты и наконец добрался до двери. Со свифтера донеслись крики:

— Слишком поздно!

— Вернись!

— Утонешь!

— Князь, чанки!

Я проигнорировал их.

Один брус упорно не поддавался. Я уперся него плечом и попытался поднять. Сколько раз мои широкие плечи приводили в отчаяние мать, не успевавшую перешивать мне одежду! Поднатужившись, я сумел-таки поднять этот брус. При этом казалось будто вся кровь прилила у меня к голове, совершенно раздавила мозги, и грозила хлынуть из ноздрей и глаз. Мышцы вздулись и напряглись до дрожи. И тут я толкнул — и как толкнул!

Внезапно раздался звук, похожий на визг, брус соскользнул в сторону, и я, потеряв опору, полетел прямо в дверь и всей своей тяжестью врезался в створки. Послышался треск ломающегося металла. Поднявшись на ноги, я обнаружил, что вода уже поднялась мне до талии. Корабль дрожал всем корпусом и кренился все сильнее, словно нетвердо держащийся на ногах выпивоха, выбирающийся из трактира «Стриженый поншо» в Санурказзе.