Венец на двоих (СИ) - Куролесова Лариса - Страница 97

— А Тера… то есть ее величество — да хранят ее Отец — Небо и три богини! — не вышлет нам магической поддержки из столицы? Или вы ведете с собой чародеев? — осторожно спросила Карадейл.

— Моя жена послала вызовы всем, до кого могла дотянуться, — сухо отрезал Дорнан. — Но чародеев в столице почти не осталось, а от побережья до границы путь долгий.

— Да, вероятно, лорд Стелл со своими людьми доберется даже раньше, — молодая женщина сжала поводья коня и замолчала…

— …Тарренада, ваше величество! — в голосе Карадейл Джинес слышалось благоговение, и любой, увидевший реку, мигом понял бы, почему.

Полноводная и широкая Тарренада катила свои воды с запада на восток, начинаясь в предгорьях и быстро расширяясь в долине. Паромы, переправлявшие людей с одного берега на другой, издалека казались на удивление маленькими, словно плоты, наскоро сколоченные детям на потеху. Сколько ни пытались строить через нее мостов — река каждую весну подмывала их, словно говорила людям, что не потерпит никаких оков. Тарренада также славилась тем, что никогда не замерзала, и в любое время года вид с холмов на реку заставлял на мгновение задержать дыхание, проникнувшись красотой и величественностью момента.

И даже сейчас, когда сразу за рекой, на южном берегу, расположились многочисленные палатки и воинские биваки, Дорнан не мог удержаться от восхищенного вздоха. Последний отрезок пути гвардейцы преодолели бегом, постепенно наращивая темп, причем часть дороги пришлось проделать ночью, сократив время для сна. Но король сдержал свое слово, уложившись в два дневных перехода — вечером второго дня они уже были на берегу Тарренады. Карадейл Джинес, не сдержавшись, с гиканьем погнала коня к паромам, привязанным на этом берегу реки. Охранявшие их бойцы приветствовали ее бодрыми криками.

Дорнан ступил на паром одним из первых, ведя в поводу коня. Каждый из крепких больших «плотов» оказался сбит из толстых бревен, но быстрое течение то и дело грозило столкнуть их вниз, лишь крепкие веревки как?то удерживали на правильном курсе. Паромами правили по шесть человек, работавшие привычно и ловко. Вскоре королевские гвардейцы уже спускались по перекинутым трапам на другой стороне Тарренады.

Поднявшийся ветер на секунду развернул высоко поднятое на древке знамя, и изображенный на нем герб блеснул серебром даже в сумерках. Дорнану не требовалось второго взгляда на штандарт. Ястреб в серебристом круге — герб его Дома, правящего рода Эрнодара. Что бы ни случилось, пограничники хранили верность тому королю, который принял их клятвы. В мирное время Дома ходили в разведку или патрулировали границу под собственными знаменами, в дни объявленной войны они переставали принадлежать к частным владениям и становились просто эрнодарцами — верными подданными Дома Койр. Забавно, что «верноподданный» лорд Канар Стелл выступил из столицы под собственным знаменем. Дорнан обвел глазами настороженно смотрящих на него людей. Верности в любом из них было больше, чем во всех главах придворных Домов, вместе взятых.

Пока гвардейцы сходили с паромов, которые тут же отправлялись в обратный путь, чтобы продолжить переправу, над берегом висело неловкое молчание. Король в простом рыцарском облачении, видимо, вызвал у большинства бойцов смешанные чувства. Наконец, ряды воинов расступились, пропуская вперед Эталинфа Джинеса.

— Приветствую ваше величество! — его поклон был не слишком глубок, однако поднятое знамя значило для Дорнана гораздо больше, чем любые знаки почтения, оказанные ему лично. — Рад вас видеть.

— Лорд Джинес, ты оказываешь мне честь, — ан’Койр с трудом удержался от того, чтобы не ответить пожилому бойцу таким же поклоном.

— Идемте, ваше величество. Карадейл, распорядись, чтобы о королевском коне позаботились, — распорядился Эталинф, слегка обернувшись к внучке.

Несмотря на преклонный возраст, двигался глава Дома Джинес так, словно в любой момент мог пуститься в пляс и протанцевать полночи без малейших признаков усталости. Дорнану не пришлось умерять шага, когда он рядом с Эталинфом направился вглубь лагеря. Впрочем, идти им пришлось недолго (лагерь вообще показался королю очень маленьким) — лишь до знамени, рядом с которым стояла широкая белая палатка, больше похожая на небольшой походный шатер. Откинув полог, Джинес, не воспользовавшись правом хозяина, вежливо пропустил короля вперед.

В палатке было тепло благодаря трем расставленным по периметру жаровням, в которых потрескивали угли. Пол покрывал темно — серый толстый ковер, в качестве стола здесь стоял деревянный сундук, а стульев — ровные чурбачки, порубленные, судя по всему, из одного бревна. Постелью лорду Эталинфу, который, кажется, и ночевал в командной палатке, судя по всему, служил темный тюфяк, отодвинутый подальше. Дорнан знал даже рыцарских предводителей (а Тейллер традиционно славился своим аскетизмом), которые старались обеспечить себя в походах большим комфортом, нежели Джинес.

— Садитесь, ваше величество, — глава Дома кивнул в сторону импровизированных «стульев» и устроился на одном из них лишь после того, как сел Дорнан. — Мы ждали вас только завтра к вечеру, но, кажется, вы вовремя. Сегодня мои разведчики донесли, что равианцы меняют походное построение на боевое. Вероятно, они будут атаковать нас уже завтра днем. Войска Дома Джинес в вашем распоряжении.

— Лорд Эталинф, где ты планировал принять бой? — в обычных обстоятельствах Дорнан бы непременно сначала поинтересовался здоровьем собеседника и его семьи, да и сам Джинес не перешел бы так быстро к больному вопросу.

— Немного южнее расположена долина Аррин, — пожилой воин одобрительно кивнул, словно и не ждал от короля положенных «вежливостей». — С севера и северо — запада над ней нависают довольно крутые холмы — это хорошая позиция для лучников и магов. Если мы расположимся там, равианцам придется атаковать снизу вверх — не самый лучший вариант. Правда, там они могут обойти нас с флангов и взять в клещи. Можем ли мы расположить войско таким образом, чтобы защититься и не позволить им это проделать, ваше величество?

— Вы интересуетесь, сколько людей я привел? — устало уточнил Дорнан. — Со мной две с половиной тысячи конницы — столичные гвардейцы и часть регулярного гарнизона.

Эталинф Джинес задумчиво пожевал губами и тяжело вздохнул. Слова тут, пожалуй, и не требовались — мужчины слишком хорошо понимали, что вступать в бой с такими силами против врага, который превосходит едва ли не впятеро, — почти верная смерть.

— Я рассчитываю на то, что в течение пяти дней подтянутся войска других пограничных Домов, — наконец, тяжело произнес Джинес. — Но многого ожидать не приходится — помимо основной армии, в пограничье замечено еще несколько отдельных частей равианцев. С одной стороны, Дома вынуждены оставить людей для защиты своих владений — хотя бы для того, чтобы дать время уйти женщинам и детям. С другой — бойцов у них не слишком много, и даже одиночные сотенные отряды врага могут серьезно затруднить их продвижение по направлению к нашим силам. Мы надеялись в основном на чародеев, но их, как оказалось, у нас не так уж много.

— На выходе из столицы нас сопровождала пехота Дома Стелл — пять тысяч человек, возглавляемых лично лордом Канаром, — без особой уверенности в голосе проговорил Дорнан. — Они отстали от нас на марше.

— На вашем месте, ваше величество, я бы не слишком рассчитывал на пехоту Стеллов, — Эталинф усмехнулся, но в голосе его звучала горечь. — Надеюсь, вас это не обидит, но и успехи лично лорда Канара слегка… гм… преувеличены. Вот его отец, Гейрин Стелл, и в самом деле был выдающимся полководцем — мне в молодости довелось служить под его началом. К несчастью, слава его распространилась и на старшего сына. Хотя, возможно, я и несправедлив: ведь на долю Канара не выпало столько военных кампаний, в скольких довелось участвовать его отцу, и он себя еще покажет…

— Что, крашеный петух опять возомнил себя великим полководцем? — от низкого и хрипловатого женского голоса, прозвучавшего снаружи, у Дорнана аж мурашки по спине побежали.