История одной жизни (СИ) - "Dreamer" - Страница 64

Тот день с самого утра начался ни как все предыдущие. Именно в тот день, я за многие месяцы первый раз освободила себя от работы и взяла немного денег из общего бюджета. Неспешно одевшись, я ещё раз предупредив тётю Тоню, отправилась в соседнее село. Уже около двенадцати часов утра автобус остановился на Сергиево-Посадском вокзале. Ещё через полчаса я уже сидела в электричке, которая неслась на пути в Москву. Я снова возвращалась в этот город. Только всего на пару часов. Мне надо было навестить своих родных. Целый год я не могла выбраться, чтобы съездить к друзьям и теперь меня пробивала волна мелкой дрожи, когда я была всего в пару километров от своих самых близких людей. Почему-то, всё время пока я ехала в электричке я думала о своей Боните. Своей маленькой привередливой кошечки, которая уже вот-вот готовилась стать мамой. Я даже улыбнулась, когда вспомнила, как застала их с Мурзиком. Тем самым котом Антонины Сергеевны. Они с Бонитой никогда не ладили. Она у меня девочка привередливая, всегда воротила нос от ободранного сторонящегося всякой ласки кота. Мурзик считался главарем бандитской группировки котяр, которые держали в страхе всех собак деревни. И он тоже всегда не упускал случая припугнуть мою Бониту. Можно сказать, они никак не могли поделить территорию. Пометили весь дом так, что за километр несло кошачьими благовониями. Поэтому надо сказать, что я была в настоящем шоке, когда ночью выйдя в туалет, я услышала из сеней тихое попискивание, а потом и увидела, как Мурзик придавил мою Бониту к полу и....В общем, то, что они делали, не предназначалось для посторонних глаз. С той ночи, практически ничего не изменилось. Они всё также продолжали шипеть друг на друга, но тётя Тони рассказывала мне, что Мурзик начал отдавать Боните свою еду, а ещё он стал отпугивать от неё всех местных котов. Я даже немного завидовала своей кошечки. За мной бы кто так ухаживал, как за ней Мурзик.

Выйдя из электрички, я, стараясь отвлечь себя от мыслей, что снова нахожусь в этом городе, забежала в цветочный ларёк и купила два скромных букетика. До кладбища я доехала только через два часа. В Москве всё-таки нечеловеческие пробки. Первого я навестила своего Димочку. Положила на каменную плиту свои одинокие гвоздики, провела рукой по его фотографии...Могила была ухоженная. Сразу видно, что за ней всегда следили. Много цветов, в основном живых....И венок 'От любящей жены и дочки'. Значит, у него родилась девочка. Представляю, какая красавица. Дима бы, наверное, был на седьмом небе, когда бы взял на руки свою крохотную дочурку. Я смогла сдержать слёзы. Прислонившись губами к мраморной плите, я тихо прошептала, что очень люблю его. Я была уверенна, что он всё так же слышит и чувствует меня.

Надюшина могила была недалеко, и она выглядела такой же ухоженной, как и Димина. Только цветов было немного. Помимо моих гвоздик был только один, очень красивый, но скромный букетик. Почему-то, когда я прислонилась рукой к её фотографии, с которой она улыбалась, и её глаза святились счастьем и безграничной любовью, меня прошила невероятная волна дрожи. Настолько сильная, что на этот раз я не смогла сдержать слёз.

- Эй, ты кто? Чего тебе здесь надо?

Я вздрогнула и резко подскочила на ноги, обернувшись назад. На меня смотрел мужчина. Скудно одетый, с помятым видом, заросшей щетиной. От него несло дешёвым спиртным. На вид я бы дала ему лет тридцать пять или сорок.

- Я пришла на могилу к своей подруге. Разве нельзя?

Мужчина молчал. Несколько минут внимательно и неотрывно смотрел на меня будто пытаясь вспомнить. Будто мы с ним уже встречались. Я тоже попыталась поднапрячь память, но даже смутно похожий образ не мелькал у меня в голове. Хотя какие-то предчувствия, что этот мужчина мне знаком, меня всё же терзали.

- Оксана ты?

Я вздрогнула. Нет, я забилась в истерике. Внутри меня, что-то взорвалось. Моя и без того расшатанная психика уже не справлялась с новым накатом эмоций. Господи, Стас. Я узнала. Вот так просто. По одному единственному вопросу и смутно знакомому голосу. Это Стас. Точнее то, что от него осталось.

- Странно, я не думал, что ещё увижу тебя....Пришла к моей Наденьке? Последние полгода её уже никто не навещает....Выпить хочешь? - я молчала. Просто потому, что не знала, что ответить. Как выдавить из себя хотя бы слово. Я просто смотрела на человека, который больше напоминал умирающую собаку. - Нет? Ну как знаешь. А я вот выпью. Помяну свою Надюшу.

Я, молча, наблюдала, как он дрожащими руками наливает мутную жидкость в свой грязный стакан и залпом уничтожает её. Я наблюдала за тем, как он неотрывно смотрит на её фотографии. Как блестят его стеклянные глаза какими-то невероятными чувствами, которые не каждому человеку даны....В его взгляде даже не любовь. В нём просто смысл. Смысл всей жизни в одном единственном человеке, которого уже нет на этой земле. И мне было страшно. Пожалуй, никогда, мне не было так страшно, как в тот момент, когда я смотрела в его глаза.

- Спасибо тебе Ксюш, за то, что пришла. И за цветы спасибо. Наденька их очень любит, а у меня вот зарплату задерживают....И прости меня Ксюш. Я много в чём перед тобой виноват. Рад, что удалось покаяться. В последний раз, наверное. Больше уже вряд ли свидимся. По крайне мере уж не в этой жизни, точно. Ты иди Ксюш, мне ещё листья убрать надо, подкрасить кое-чего...Спасибо, что пришла, но иди. Мне бы наедине с моей Наденькой побыть.

*Стас был прав. Это была наша последняя встреча. Через три месяца после неё, он умер от сердечного приступа. Отмучился. Больше года он работал сторожем на этом кладбище, ежедневно находясь рядом с ней.

Его похоронили рядом с Надюшей. Пускай не в этом, но в ТОМ мире они обрели счастье,...обрели друг друга.*

Я уезжала из Москвы в подавленных чувствах. Опять этот город, всего за несколько часов, что я провела здесь смог выдавить из меня все силы. И я опять чувствовала, что очень скоро всё изменится. Любой визит в Москву всегда менял мою жизнь. Я знала, что очень скоро должно произойти, что-то очень важное....И это произошло. В тот же вечер, когда я вернулась к себе, в свой временный дом. Только я не знала, что меня ждал очередной удар. Но в отличие от всех предыдущих именно этот удар вернул меня к жизни. Именно он снова подарил мне возможность дышать полной грудью, смеяться, радоваться каждому дню. Именно он, пусть и не сразу, подарил мне счастье. Самое большее счастье, которое только может получить человек. Именно благодаря нему я поняла, что такое любовь. Та самая, о которой так много говорят, так много пишут, о которой в тайне мечтает каждый человек....Та самая, которая бывает только раз в жизни.

Какое-то непонятное, щемящее душу чувство тревоги, подкралось ко мне ещё до того момента как я вошла в дом. С той самой минуты как я вышла из электрички, меня не покидало дурное предчувствие. Ощущение, что случилось, что-то плохое. Когда я, открыв калитку, вошла в сени и увидела сидящую на лавочке тётю Тоню, моё сердце болезненно сжалось. Она плакала. Её худощавые плечи непрерывно вздрагивали, а лицо было закрыто ладонями. Несколько секунд я не решалась ни то, что пойти к ней, я даже слова вымолвить не смогла. Видимо интуитивно ощутив моё присутствие, женщина подняла заплаканное лицо и в тоже мгновение наши взгляды встретились. Не знаю, что со мной случилось в ту секунду. Может, сыграло материнское чувство, а может просто хорошо развитая женская интуиция, но я точно поняла, не столько даже головой, сколько сердцем, что с Максютой случилось что-то плохое. Я даже ещё не успела испугаться, прежде чем заговорила Антонина Сергеевна.

- Оксаночка...деточка прости меня...это я, я дура старая не уследила....Это я во всём виновата...