Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 66

– Товарищ генерал, а может... может, вам чаю принести?

«Он ждет ответа для Соломатина, – подумал про себя Керженцев. – Но не хочет об этом говорить при кураторе...»

– Не сейчас, – строго оказал генерал. – Все, свободен...

Усевшись на свое место – напротив куратора, – Керженцев негромко сказал:

– Итак, Александр Глебович, на чем мы остановились?

Керженцев не то что обиду затаил на своего бывшего коллегу... нет... если называть вещи своими именами, он ощущал себя сейчас преданным и проданным.

Предательство сейчас стало нормой, так что удивляться особо тут нечему. Но вероломство бывших друзей и партнеров буквально бесило в эти минуты генерала Керженцева. Быстро же они его сдали.

Когда он приехал после совещания у и.о. губернатора, его сразу же соединили по вертушке с первым заместителем директора ФСБ, телефонограмму, а затем и более пространный доклад которому Керженцев послал еще вчера вечером.

«Сделайте все возможное, Керженцев, чтобы не дать разгореться большому скандалу, – сказал ему первый замдиректора, звонивший из своего лубянского кабинета. – Скоро к вам подъедет из Нижнего Александр Глебович... наш коллега детально проинструктирует вас, какой линии поведения лучше всего придерживаться в нынешней ситуации».

Куратор приехал в здание УФСБ уже в восьмом часу вечера, пробыв в загородной резиденции губернатора, в компании Воронина и прочих чиновников окружного и губернского масштаба, около четырех часов. О чем они там совещались, Керженцев мог сейчас лишь догадываться (судя по тому, что от куратора попахивает дорогим солодовым виски, разговоры велись за накрытым столом). Самое же неприятное заключается в том, что в этой «тусовке» принимал деятельное участие городской голова Мельников, который – этому уже имеются очевидные свидетельства – успел вступить в сепаратные переговоры с Ворониным и уже о чем-то, кажется, с ним договорился.

– Вот что я тебе скажу, Алексей Николаич, – доверительно произнес куратор. – Ты явно не на тех поставил...

– Ты же знаешь, Александр Глебович, что я всегда был в хороших отношениях с губернатором, – хмуро заметил Керженцев. – А Николай Дмитриевич, в свою очередь, имел нормальные отношения с Кремлем и федеральным правительством.

– После болезни Николая Дмитриевича многое переменилось.

– Но я ведь не флюгер, чтобы крутиться то слева направо, то наоборот. В конце концов, есть круг должностных обязанностей, которые я должен выполнять на своем посту.

– Но именно твои сотрудники, Алексей Николаевич, вляпались в эту гнусную историю с рэкетом и убийствами! Представляешь, какой скандал может разгореться – не только здесь, у вас, но и в Москве! И какие последствия могут возникнуть для реноме нашей Конторы! Ты хоть об этом подумал?!

– История действительно гнусная, – задумчиво покивав головой, сказал Керженцев. – Типичная подстава. Не мне тебе объяснять, как это делается. Ты ведь в курсе, что мы заняли принципиальную позицию по Новомихайловскому комбинату? Если уж здесь, где на кону стоят не только огромные деньги, но и надежды на модернизацию многих отраслей промышленности, если мы и здесь прогнемся, позволив разграбить и разрушить этот объект, то грош нам всем цена! Да и какой толк в существовании нашей Конторы, если даже в таких случаях, как нынешний, когда творится сущий беспредел, мы будем сидеть сложа руки под предлогом того, что, мол, не наше дело участвовать в разборках бизнес-элиты?!

Куратор некоторое время молчал, словно раздумывал над тем, в какой степени он может быть откровенен с хозяином кабинета. Взяв небольшую паузу, он налил из бутылки себе в стакан минералку, мелкими глотками выпил пузырящийся напиток и лишь после этого сказал:

– Мы на своих постах должны помогать российскому бизнесу, а не создавать ему ненужные помехи.

– Кто бы спорил? – сухо заметил Керженцев.

– Вспомни недавнее прошлое, Алексей. Раньше мы были солдатами партии коммунистов...

– А теперь мы солдаты «партии власти»? – криво усмехнувшись, сказал Керженцев. – Но ты же сам видишь, Александр, что они еще не набили свои утробы, они вырывают друг у друга куски, продолжают «пилить» собственность... по-моему, они никогда не нажрутся! Если побоку все юридические нормы, все существующие законы, вся целиком мораль и нравственность, то где те четко сформулированные – пусть и негласно, так сказать, сугубо «для служебного пользования» – правила игры, которых должны сейчас придерживаться мы, руководящее звено госбезопасности и наши подчиненные?!

Затрезвонил один из телефонных аппаратов.

– Прошу извинить, Александр Глебович, это может быть звонок из Москвы.

Звонок действительно был из столицы, но отнюдь не от одного из лубянских руководителей, как предположил, поднимая трубку, Керженцев.

– Генерал Керженцев у аппарата.

– Добрый вечер, Алексей Николаевич, – прозвучал в трубке знакомый миллионам российских телезрителей мужской голос. – Это Уралов вас беспокоит...

Керженцев чертыхнулся про себя: сейчас этот звонок был очень некстати. За последние сутки он уже дважды говорил по телефону с известным телеведущим – вчера поздно вечером и сегодня утром, еще до совещания у губернатора. За Уралова также хлопотал их общий знакомый, в прошлом один из руководителей ФСБ, а теперь депутат Госдумы. Собственно, благодаря Уралову и этим своим связям с видными в прошлом гэбистами, которые и сейчас вхожи во многие высокие кабинеты, Керженцев и получил возможность начать контригру в тот момент, когда Воронин и пляшущие под его дудку прокурорские и милицейские начальники попытались было прижать его к стене...

Звонок был, конечно, очень важный, но Керженцеву не хотелось разговаривать по телефону с этим человеком в присутствии своего куратора по линии ФСБ.

– Да, я понял, – сказал в трубку Керженцев. – Но у меня сейчас очень важная встреча. Несколько позднее я вам сам перезвоню...

– Вы сейчас не можете говорить?

– Да, вы правильно поняли.

– Хорошо, созвонимся позднее, – сказал Уралов. – Скажите только одно... Есть какие-нибудь утешительные новости? Меня очень беспокоит судьба двух моих коллег.

Керженцев мог бы сказать своему собеседнику, что Маркелова его сотрудники уже освободили. Но он сам пока не знал всех подробностей этого дела. Да и вообще говорить о подобных вещах с журналистом в присутствии своего куратора было бы – особенно в нынешней ситуации – верхом глупости.

Пресс-секретарь Аркушин в этот вечер допоздна просидел в своем офисе, расположенном на втором этаже здания обладминистрации. Впрочем, сама по себе его должность предполагала наличие ненормированного рабочего дня. Работа у него хлопотная, что и говорить.

Вот только полчаса назад референт Володя... пардон, Владимир Николаевич принес ему пару бумаженций, касающихся хода расследования ЧП в «Левобережном» (что-то типа пресс-релиза, составленного лично горпрокурором Кулагиным). Информация от прокуратуры по-прежнему по этому делу шла довольно скупая, дозированная; что же касается реакции милицейского начальства области, то об этом в тексте, который был передан Аркушину, вообще ничего не говорилось. Равно как ничего пока не было сказано в развитие фээсбэшного следа в данном преступлении, хотя по законам жанра – кому это было понимать, как не опытному газетному волку Аркушину, – сейчас самое время подоспело, чтобы осуществить в местных СМИ массированный вброс компры на Керженцева и некоторых сотрудников его ведомства.

Аркушин собирался уже было отправиться с этими листочками в Дом печати, где у него имелся еще один офис и сейчас его дожидались главные редактора двух самых тиражных изданий города и области (после чего нужно было еще переться в здание телецентра, к человечку, отвечающему за новостные программы на местном ТВ), как вдруг на столе у него зазвонил городской телефон.

– Слушаю вас!

– Геннадий Юрьевич Аркушин?

Голос звонившего по межгороду показался Аркушину как-то до странности знакомым.

– Да, это я. С кем имею честь?..