Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 65

По-видимому, труп привезли сюда, чтобы втихую прикопать его где-нибудь поблизости. Черняев и его люди сейчас явно находятся в цейтноте, у них недостает даже времени, чтобы оперативно заметать за собой следы и вовремя закапывать в землю своих же покойников.

Карахан невольно обратил внимание на массивное деревянное кресло со специальными манжетами для рук и горла. У него возникло подозрение, что это помещение могло также использоваться в качестве пыточной камеры.

Но настоящий застенок он обнаружил после того, как спустился в просторный подвал, оборудованный под фундаментом этого скромного с виду строения.

– Ну что, Завадский, будем и дальше молчать? – спросил он, вернувшись обратно после небольшой экскурсии по дому и расположенному под ним подвалу. – В темпе рассказывай, кто и почему меня так подставил! И про то, где сейчас похищенные вами москвичи.

Тёма демонстративно сплюнул на пол, после чего хмуро процедил:

– Да не пошли бы вы оба...

– Пожалуй, пойдем, – бросив на него задумчивый взгляд, сказал Карахан. – Пойдем-ка посмотрим, что у вас здесь за производство такое функционирует рядышком с кладбищем.

Они прошли в ангар через боковую дверь. Нащупав на стене выключатель, Карахан включил освещение. Внутри ангара, где стояло с полдюжины разнокалиберных станков, пахло древесной стружкой и олифой. Тёма, со скованными сзади руками и торчащим из пасти кляпом, в этот момент как-то занервничал. Увидев, что его подвели к циркулярке, он выпучил глаза и громко замычал... но уже в следующую секунду внутри его черепа что-то оглушительно взорвалось...

Очнулся Тёма довольно быстро, всего через пару-тройку минут... и обнаружил себя уже крепко-накрепко привязанным к подвижной станине пилорамы...

Обнаружив, что Завадский постепенно приходит в себя, Волков спросил:

– Что дальше, Герман?

Карахан к этому времени уже успел разобраться с положениями кнопочного механизма, который приводит в действие агрегат пилорамы.

– Лучше тебе этого не знать, дружище... Постой пока на стреме... Я хочу ему наедине задать пару-тройку вопросов.

Завадский попытался было рвануться... бешено завозился, ерзая спиной по разделенному бороздкой полотну семиметровой станины, но черта с два у него получилось освободиться!

Единственное, что у него получилось, так это чуть приподнять голову и увидеть совсем близко, как ему померещилось, от своих распяленных в стороны ног, с прихваченными на лодыжках крепкими веревками, сверкающий... жуткий... бешено вращающийся круг включенной циркулярной пилы.

Карахан нажал нужную кнопку на пульте управления агрегатом, после чего станина, а вместе с ней и Тёма Завадский, чье лицо тут же приняло свекольный оттенок, медленно поползла в сторону бешено вращающегося диска с острыми зубьями.

Когда расстояние между двумя фатально сближающимися объектами составило не более полуметра, Герман нажал кнопку «стоп».

Подошел к распластанному на станке Завадскому и вытащил у него кляп изо рта.

– Если у тебя есть что сказать мне, Тёма, говори быстро и по делу!..

Волков, оставшийся снаружи ангара, слышал, как тоненько запела в тишине циркулярка, но спустя несколько секунд этот неприятный – особенно сейчас – звук пропал.

Герман находился в ангаре около пяти минут. За время его недолгого отсутствия Волков, воспользовавшись чужими ключами, вскрыл джип и кабину «Газели» – но ничего заслуживающего внимания он внутри этих тачек не обнаружил.

В том, что касалось самого главного, о чем еще вчера вечером высказался Карахан в их с Ленчиком компании, он был целиком и полностью согласен. В свое время они готовили те мероприятия, в результате которых Черняев и подобные ему оборотни оказались за решеткой. Но все они, в особенности же бывший глава ОБЭП, буквально через считаные дни оказались на свободе. Мало того, большинство из них очень хорошо устроились в этой жизни; чувствуя покровительство некоторых влиятельных персон, они теперь ведут себя даже более нагло и вызывающе, чем в сравнительно недавнем прошлом.

Справиться с этой волчьей стаей можно лишь одним способом: действуя в противоборстве с ними по их же волчьим законам.

«З-з-з-з...» – вновь тонко заныл диск циркулярной пилы.

Этот звук еще не успел поменяться на другой... – хотя у Волкова были крепкие нервы, но по телу все равно мурашки пробежали, – как из ангара торопливой походкой вышел Карахан с «калашом» на правом плече.

– Ходу, Миша! – сказал гэбист, стараясь не прислушиваться к сторонним звукам. – Не так много удалось выяснить, как хотелось... но есть кое-что важное! Журналисты были здесь... их тут держали до вечера! Зеленскую увез куда-то заместитель Черняева, а вот с Маркеловым есть какая-то неясность.

Едва Карахан успел включить в работу свою резервную мобилу, как ему тут же прозвонил Леня Соломатин.

Глава 30

Тайная дипломатия

– Я тебе прямо скажу, Алексей Николаевич... Положение сложилось тяжелое... очень паршивая ситуация. Но лично для тебя, дорогой, все может обернуться не так уж и плохо. Главное сейчас – правильно сориентироваться и попытаться как-то выйти из этого сложного положения, сохранив при том лицо и жизненные перспективы.

Разговор, проходивший в служебном кабинете главы областного управления ФСБ, складывался очень непросто. Нынешний собеседник Керженцева еще в недалеком сравнительно прошлом возглавлял УФСБ соседней области. Они были знакомы лет десять, а то и больше. Их отношения и сейчас были ровными. Вернее, казались таковыми. Ведь раньше они действительно были ровней друг другу, коллегами по работе, занимая равновеликие посты в иерархии ФСБ. А теперь между ними существовала определенная дистанция: если Керженцев, оставаясь в звании генерал-майора госбезопасности, занимал свой прежний пост, дорабатывая до пенсии по выслуге лет, то его знакомый, получив на погоны вторую генеральскую звездочку, пошел на повышение и вот уже второй год занимает должность заместителя директора ФСБ по Приволжскому федеральному округу.

Керженцев лично ездил в аэропорт около двух пополудни, чтобы встретить Александра Глебовича, своего нынешнего куратора по линии Приволжского округа. Он предполагал, что они вдвоем сразу отправятся в здание УФСБ, где с глазу на глаз, как давние знакомые и коллеги по работе, смогут детально обсудить сложившееся к этому времени положение.

Но не тут-то было.

Прибывших встречал не только глава УФСБ – приехала целая свора губернских чиновников, руководители милиции и прокуратуры.

Куратор, перебросившись с поджидавшим его здесь Керженцевым двумя или тремя пустыми фразами и предупредив, что подъедет в Контору попозже, отправился вместе со всеми – кроме начальника УФСБ, естественно, которого «забыли» пригласить, – в загородную гостевую резиденцию губернатора, перешедшую вместе с прочими атрибутами власти к Воронину.

Появившийся на пороге кабинета дежурный сотрудник заставил двух расположившихся за приставным столом мужчин на время прервать их трудную беседу.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Секундочку, Александр Глебович, – сказав это, Керженцев поднялся из-за стола и вышел навстречу дежурному сотруднику. – Ну что там у вас? Я же просил не беспокоить...

Сотрудник молча протянул ему тонкую кожаную папку, внутри которой находился сложенный пополам лист писчей бумаги.

Это была записка от Соломатина.

«19.45. Отбил М-ва у центурионовцев. На запасных путях ж/д станции произошла стычка с применением оружия. У нас потерь нет, оторвались без проблем. М-в цел, относительно здоров, дает показания. Прошу вашей санкции на дальнейшие действия...»

– Что стряслось, Алексей Николаевич? – поинтересовался куратор. – Опять плохие новости?

Керженцев едва сдержался в этот момент, чтобы вслух не сказать то, что у него сейчас крутилось на языке.

Захлопнув папку, Керженцев вернул ее дежурному.

– Я же просил, чтобы меня не беспокоили по пустякам!