Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 55

Поскольку Керженцев оставил прозвучавший вопрос без ответа, в дело вновь вступил городской прокурор.

– Как я уже говорил, вчера был проведен обыск по адресу... где, как стало известно следствию, Герман Карахан, подозреваемый как соучастник преступления, снимал однокомнатную квартиру... в неизвестных пока следствию целях...

– Что значит – в «неизвестных»? – теперь уже Керженцев перебил докладчика. – Карахан постоянно проживал там в течение последних месяцев! Насколько мне известно, он вынужден был снять квартиру после того, как после развода оставил квартиру своей прежней жене.

– Обыск проходил с соблюдением всех норм закона, – как ни в чем ни бывало продолжил Кулагин. – Входная дверь и замки на момент проникновения не имели видимых повреждений, в чем могли убедиться понятые и представители ДЕЗа. Пришлось, конечно, ломать дверь... В ходе обыска, заснятого на видеопленку, в присутствии понятых, в тайнике, оборудованном в платяном шкафу, были обнаружены следующие предметы: пистолет системы «беретта-М93Р» со свежими следами нагара, с пустой обоймой, отдельно снаряженная обойма к «беретте», две видеокассеты, просмотр которых позволяет утверждать, что Карахан... и, возможно, еще какие-то его сообщники... осуществляли негласную слежку за журналистом Павлом Кормильциным, изучая его распорядок дня и устанавливая перечень контактов последнего, его ближнее окружение...

– Иными словами, они тщательно и заблаговременно готовили данное преступление, – вклинился облпрокурор.

– Да, складывается такое впечатление, – кивнул Кулагин. – Кроме уже перечисленных предметов, там же, в тайнике, обнаружена аудиокассета с фрагментами «прослушки» телефонных разговоров, которые вел в последние дни Кормильцин со своим ближним окружением...

– Может, мы чего-то недопонимаем? – задумчиво произнес Шацкий. – Может, прослушивание телефонных разговоров Кормильцина осуществлялось в оперативных целях, с санкции, так сказать, руководства?

Некоторые из присутствующих в этот момент обменялись многозначительными взглядами.

– Лично я такой санкции не давал! – резко заметил Керженцев.

– Во всяком случае, я точно знаю, что у нас разрешения на подобные действия никто не испрашивал, – скривив губы, сказал прокурор области. – Тем не менее, как уже удалось выяснить следствию, старший опер ФСБ Карахан – самовольно, в составе преступной группы или действуя по чьему-то приказу... еще только предстоит выяснить, пользуясь, очевидно, своим служебным положением, осуществлял скрытую видеосъемку и прослушивание переговоров известного в нашем городе журналиста Павла Кормильцина... Что еще там обнаружили, Владимир Петрович?

– Пятьдесят тысяч американских долларов, – задумчиво пожевав тонкими губами, сказал Кулагин. – Пять пачек в стодолларовых купюрах. Деньги были найдены в пустой коробке из-под обуви, завернутыми в непрозрачный целлофановый пакет... Наши эксперты уже провели баллистическую экспертизу в отношении оружия, найденного у Карахана...

– Не у Карахана, – уточнил Керженцев. – А в квартире, которую он снимал. Согласитесь, господа, что это большая разница...

– Что показала экспертиза? – откидываясь на спинку кресла, поинтересовался Воронин. – Я понимаю, что на стадии следствия разглашение подобных сведений не приветствуется... Но в таком узком кругу, как наш, я полагаю, можно слегка приоткрыть завесу над тайной следствия...

Умело выдержав паузу, горпрокурор Кулагин сказал:

– Экспертиза убедительно показала, что именно из этого оружия системы «беретта» вчера, незадолго до полудня, в отдельном кабинете ресторана «Левобережный» были убиты всем нам хорошо известные граждане Кормильцин и Аксенов...

– Но это же полная чушь! – сказал Керженцев. – Вы же все... образованные люди, господа! Киллеры всегда оставляют оружие преступления на месте, избавляясь таким образом от самой веской улики против себя! Это ведь уже стало общим местом!.. Даже если допустить на секундочку... хотя лично я такого не допускаю, что такой опытный сотрудник, как Карахан, являйся он участником данного преступления, притащил бы ствол, из которого были убиты Кормильцин и Аксенов, к себе домой?! Любой, окажись на его месте, избавился бы от «беретты» там же, непосредственно на месте преступления!..

– Объясните тогда, генерал, – с нотками легкого раздражения в голосе сказал облпрокурор, – как все эти предметы оказались в квартире вашего подчиненного?!

– У меня нет пока ответа на этот вопрос, – сухо сказал Керженцев. – Но лично я уверен в том, что Карахан, как и погибший там Шевчук, к известному вам преступлению не причастен.

– Допустим, что это так, – не менее ледяным тоном произнес Кулагин. – Объясните тогда нам, пожалуйста, почему ваш подчиненный, старший оперуполномоченный Карахан, ударился в бега, как только был выписан ордер на его арест?

– Что значит – «ударился в бега»? – удивленно приподняв правую бровь, сказал Воронин. – Как прикажете это понимать, Алексей Николаевич?

– Для меня это тоже загадка, – нехотя произнес Керженцев. – Но лично я бы не стал в данном случае пользоваться терминами такого рода, который вы только что употребили. Мало того, я опасаюсь, что Карахан и сам мог стать жертвой этого явно спланированного кем-то действа...

– Вы хотите сказать, генерал, что вам неизвестно нынешнее местонахождение Карахана? – в упор глядя на него, спросил городской прокурор.

– Нет, неизвестно. Хотя мы, конечно, со своей стороны тоже прилагаем все усилия для его скорейшего розыска.

– Пользуясь случаем, хочу спросить у вас еще об одном, – продолжая сверлить взглядом сидящего напротив человека, сказал Кулагин. – Генерал, вы давали кому-нибудь из своих подчиненных санкцию на неформальные контакты с журналистом Павлом Кормильциным?

– Это что, допрос? – чуть сощурив глаза, сказал Керженцев. – Я бы не советовал вам, господин прокурор, разговаривать со мной в таком тоне. Это во-первых. А во-вторых, раз уж ваш вопрос прозвучал, то я на него отвечу: ни я, ни мой заместитель по оперработе подобной санкции нашим сотрудникам не давали...

Керженцев прекрасно понимал, что все происходящее здесь – отнюдь не импровизация. Это так называемое «совещание» – лишь один из первых тревожных звоночков. Не все еще они предъявили, эти действующие, кажется, заедино чиновники и «законники», далеко не все... При том, что самому Керженцеву многое пока было неясно в нынешних событиях – с тем же Караханом, к примеру, вообще отсутствует какая-либо ясность, – главное, к чему все неуклонно катится, ему было более или менее понятно. Уже сейчас четко просматривалась главная цель всей этой комбинации, которая начала осуществляться, вероятно, еще задолго до кровавого инцидента в «Левобережном». Она, эта цель, вероятнее всего, такая: сначала кто-то устраивает провокацию, затем ударными темпами фабрикуется дело о «крышевании», или, если угодно, рэкете, в котором замешаны сотрудники местного филиала Конторы, потом местные следаки вроде как раскручивают эту паршивую историю... а дальше наступает время для суровых оргвыводов и кадровой перетряски в УФСБ... То есть может произойти то, что случилось с руководящим составом местного УБЭП некоторое время назад, равно как и с рядовыми сотрудниками, которых вычистили из органов – не без содействия «проштрафившихся» ныне фээсбэшников, – помариновав какое-то время в камерах областного следственного изолятора. Но только с точностью до наоборот...

Угроза была очень серьезной. Тот, кто планировал данную акцию, неплохо все рассчитал. У Керженцева, правда, имеется некий «туз в рукаве»... Но выкладывать этого самого «туза» прямо здесь и сейчас, в этом недружественном людском окружении, генерал считал делом явно преждевременным.

Но и находиться здесь в качестве мальчика для битья Керженцев тоже не желал.

– Я тоже хотел бы воспользоваться случаем и кое-что прояснить... пользуясь присутствием здесь руководителей прокуратуры, – криво усмехнувшись, сказал он. – Что-то я не припомню еще случаев, чтобы наше следствие работало в столь закрытом режиме...