Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 53

Карахан старался сохранять выдержку и холодный расчет, но в такой день, как нынешний, это было не очень-то легко.

То, что произошло еще до полудня в «Левобережном», постепенно приобретало в его глазах не просто черты заказного преступления, но еще и являло собой некую зловещую загадку, ключ от которой, как он предполагал, хранится сейчас у пары московских журналистов, столь внезапно исчезнувших с места событий.

Карахан хотел первым узнать у «московских товарищей», что же в действительности произошло сегодня около половины двенадцатого. Он бы, пожалуй, не стал «комбинировать», не стал бы настаивать на том, чтобы Зеленская сначала встретилась именно с ним, прежде чем она решится пойти на контакт с представителями местной либо федеральной власти, если бы не два как минимум серьезных обстоятельства, с которыми он не мог не считаться: во-первых, в «Левобережном» был кем-то застрелен его коллега и давний приятель Шевчук, а во-вторых, там же от руки киллера погиб журналист Кормильцин, за которым по просьбе мэра Мельникова и согласно устному приказу генерала Керженцева в последнее время приглядывали специально освобожденные от других занятий сотрудники облуправления ФСБ...

Карахан припарковал свой «Опель» примерно в квартале от места рандеву. Пройдя дворами, он вошел в подъезд довольно обшарпанного с виду трехэтажного здания, построенного еще в конце пятидесятых. По лестнице с порядком стертыми каменными ступенями он поднялся на третий этаж, где находилась явочная квартира облуправления ФСБ.

Покопавшись в связке ключей, он открыл дверной замок. Сняв трубку сигнального устройства у входной двери, он назвал дежурному оператору четырехзначный цифровой код, означавший, что на явку прибыл «свой человек». Затем, не снимая куртку, прошел в гостиную, где из мебели имелись лишь стол и три табуретки, и, чуть сдвинув в сторону половинку плотных светонепроницаемых штор, осторожно выглянул в эту щелочку...

Как и в прошлый субботний вечер, место их встречи с Зеленской было выбрано не случайно: окна «явки» в аккурат выходят на ту тихую малолюдную улочку, где, по его расчетам, вот-вот должна появиться интересующая его особа.

В кармане куртки вдруг запиликал сотовый телефон.

– Слушаю, – сверившись с экранчиком, сказал Карахан.

В трубке что-то щелкнуло раз и другой, затем в ухо его ворвался голос Керженцева, в котором были отчетливые нотки раздражения:

– В чем дело, Карахан?!

– Товарищ генерал... Это не телефонный разговор...

– Где вас черти носят? – вспылил начальник, с которым, в общем-то, подобные вещи происходят очень редко. – Я вам что приказывал?! Так... Не знаю, чем вы там занимаетесь, но я требую... чтобы вы немедленно прибыли в Управление!..

По ходу этого не слишком приятного для Германа разговора он продолжал следить за происходящими внизу, на улочке, событиями, благо выбранный им НП открывал неплохой обзор.

Ага... вот и Зеленская нарисовалась... В своем собственном обличье, без ярко-рыжего парика, в котором он мог видеть ее в прошлый раз, в компании Маркелова и Кормильцина.

Молодая женщина, которую сейчас отделяло от того места, где она несколько суток тому назад подсела в машину к некоему мужчине, представившемуся Иваном Ивановичем, не более сотни шагов, внешне казалась спокойной... но ее выдавало то, как она крутила головой по сторонам и как плотно прижимала к себе правой рукой дамскую сумочку...

И буквально тут же Карахан засек серый «Чероки», который, вырулив из ближайшего проезда, резко притормозил возле идущей по узенькому, всего в метр шириной, тротуарчику молодой женщины (а за джипом оттуда же вынырнул канареечного цвета «уазик»)...

– О-ой... мамочка!..

Это было, кажется, единственное, что успела произнести Зеленская. Кто-то, подскочивший сбоку к ней, закрыл ей рот своей пропахшей табаком ладонью... Кто-то рванул сумочку, которую она прижимала к себе правым локтем... И тут же ее затолкали в лихо притормозивший возле них джип...

Когда она оказалась на заднем сиденье, зажатая с боков двумя крепкими парнями, Зеленской сразу же нахлобучили на голову непроницаемый полотняный мешок.

Все произошло настолько быстро, что даже Карахан, при всем его опыте и сноровке, так и не успел вовремя среагировать на случившееся.

Герман сначала облапил рукоять закрепленного слева под мышкой табельного ствола... Решив, что это не самый умный поступок в данной ситуации, он полез в карман за трубкой сотового, намереваясь прозвонить в контору, оперативному дежурному... И только сейчас услышал развеселую трель, которую по явочной квартире разносила его резервная мобила, которую он, прежде чем покинуть «Опель», извлек из «бардачка» и положил в боковой карман своей куртки.

Звонил ему Леня Соломатин, причем коллега по какой-то причине тоже решил воспользоваться резервным каналом связи.

– Герман?

– Ну! Быстрее, Ленчик... У меня тут та-акое...

– А-а... так ты уже и сам в курсе?

– В курсе чего? – спросил Карахан, торопливо запирая за собой дверь «явки». – Леня, не тяни кота...

– Так ты не у себя дома?

– Ты что, умом тронулся? – сердито спросил Карахан, оглядывая сверху – на всякий пожарный – лестничный пролет. – Нет, конечно!

– Ну так слушай... У тебя сейчас на хате...

– Где, на моей съемной?

– ...менты и прокурорские производят обыск! Не знаю пока, нашли что или это какая провокация, но...

– Продолжай, Леня, – сказал чуть севшим голосом Карахан, остановившийся на лестничной площадке второго этажа. – Что еще?

– Я сам только что подъехал в контору, – сказал Соломатин. – Смотрю, напротив нас, на другой стороне улицы, стоят сразу три ментовские тачки... Как хочешь, но я полагаю... что тебе сейчас нужно быть предельно внимательным и осторожным во всех твоих поступках...

Глава 25

Верхние десять тысяч

Пятница, первая половина дня

В отличие от Николая Дмитриевича, который еженедельно – обычно по субботним дням – проводил совещания с губернскими силовиками, новая власть подобной привычки не имела, поскольку Воронин предпочитал работать и общаться с данным контингентом руководителей, как говорится, с глазу на глаз.

Но сегодня Виталий Алексеевич решил изменить своему обычному правилу, пригласив прибыть к десяти утра на совещание в здание обладминистрации руководителей правоохранительных структур Н-ской области (кому-то из этих людей он позвонил лично, кого-то, как начальника облуправления ФСБ Керженцева, о дате совещания поставил в известность один из помощников и.о. губернатора). Причем приглашение касалось вполне конкретных руководителей, а не всех силовиков, которых в прежние времена собирал у себя Николай Дмитриевич: военные, таможенники и налоговики такого приглашения от секретариата главы обладминистрации в этот день не получили.

Необходимость в проведении подобного мероприятия, по мнению самого Воронина, была продиктована сразу несколькими причинами.

Во-первых, власти должны были отреагировать на вчерашнее ЧП достаточно жестко, по крайней мере на словах, как это чаще всего бывает. Здесь ничего не нужно изобретать нового, поскольку применяемые в подобных случаях технологии в новой России хорошо известны, опробованы и доведены практически до совершенства.

Во-вторых, вчерашний инцидент привлек некоторое внимание к Н-ску если и не крупных чиновников федерального значения, то по крайней мере был взят на заметку руководством Приволжского федерального округа. Воронин уже имел вчера вечером по данному поводу телефонную беседу с федеральным инспектором, курирующим вверенную ему губернию. Вдобавок к этому, как стало известно уже нынешним утром, во второй половине дня в Н-ск авиарейсом из Нижнего должны прибыть руководители силового блока округа либо их замы, контролирующие работу местных органов по линии МВД, ФСБ и Генпрокуратуры. Поэтому совещание с областными силовиками нужно было провести еще до полудня, с тем чтобы выработать некую общую, приемлемую для нынешнего губернского руководства точку зрения на вчерашние события.