Среди дикарей и пиратов - Кингстон Уильям Генри Джайлз - Страница 23

Волны были довольно сильны, но Медж не колебался; он ждал только удобного случая, чтобы войти в устье.

— Посторонись, братцы! — крикнул он. Как раз в это мгновение налетел вал; я боялся, что мать и Эдит, в лучшем случае, промокнут до костей; однако нам удалось уклониться, и в следующую минуту мы были во внутренних, спокойных водах.

Вскоре мы увидели каменистый мыс на северной стороне, на вершине которого росли зеленая трава и несколько деревьев. Тут было удобно сойти, и мы впервые ступили на австралийский берег.

ГЛАВА VII

Осматриваем место для своего лагеря. — Взбираемся на вершину утеса. — Возвращаемся на бриг. — Бесплодные попытки сдвинуть его. — Провиант свезен на сушу. — Посещение туземца с семьей. — Падди знакомится с Пуллинго. — Постройка плота. — Буря. — Бриг разлетается в щепы. — Недовольство экипажа. — Я спасаю Меджа от змеи. — Крейсировка лодок для поисков потерянного груза. — Находка бочонка с зерном. — Постройка дома. — Штурман и часть экипажа отправляются на баркасе в Сидней. — Работа на берегу. — Катание по морю с Эдит. — Эдит делается дурно. — Буря. — Счастливое избавление от опасности.

Место, где мы сошли на сушу, было удачно выбрано. Места для палаток было так много, что можно было бы выстроить целую деревню под тенью деревьев, хотя тень эта благодаря тому, что листья росли краями и вверх и вниз, была слабая. Мыс соединялся с материком узкой полосой, которую легко было защитить в случае нападения туземцев; на верхнем конце полосы находилась удобная гавань. Утесы, тянувшиеся вдоль морского берега и, очевидно, шедшие на некотором расстоянии вверх по реке, возвышались на недалеком расстоянии от отмели. Так как деревья росли на далеком расстоянии друг от друга, то враг не мог подойти незамеченным.

Как только мы сошли на берег, мать попросила Меджа осмотреть местность и, если он убедится, что вблизи нет туземцев, послать лодку обратно. Брига от нас не было видно из-за манговых деревьев, росших на северной стороне устья реки.

— Лучше всего взобраться на вершину утеса; оттуда будет хорошо видна вся местность, — ответил Медж.

Я попросил его взять меня с собой; он отдал распоряжение снести на берег припасы, и мы отправились.

Дойдя до подножия утесов, мы увидели, что взобраться на них нелегко; над тем местом, где мы пристали, они возвышались почти перпендикулярно. К западу утесы раздвигались, но мы нашли местечко, откуда можно было взобраться, цепляясь за кусты, подымавшиеся из расщелин утесов. Мы начали подыматься, не думая о трудностях и об опасности сломать себе шею.

Мы продолжали подыматься, то карабкаясь по камням, то хватаясь за кусты, пока не дошли до расщелины. В отдаленное время это, вероятно, был водный бассейн; в настоящее же время поверхность представляла собой ряд песчаных холмов, расположенных уступами. Мы дошли до высшей точки этой местности.

Медж предусмотрительно взял с собой телескоп и, таким образом, мог осмотреть местность на большом расстоянии. Прежде всего мы взглянули в сторону брига, находившегося на расстоянии около полутора миль к северо-востоку. Бриг был в том же положении, в каком мы оставили его; лодка находилась тут же; насколько мы могли видеть, для снятия брига ничего не было сделано.

— Сомневаюсь, чтобы его можно было сдвинуть; а если и удастся снять с камней, то вряд ли он продержится настолько, чтобы его можно было привести в гавань, — со вздохом сказал Медж. — Помочь нельзя; мы должны быть благодарны и за то, что живыми добрались до берега и можем надеяться, что проберемся со временем в какое-нибудь поселение.

— Боюсь, что отец будет страшно огорчен потерей брига и имущества даже в том случае, если нам удастся свезти провиант и часть груза на берег, — заметил я.

— Он был бы более огорчен, если бы ваша мать, сестра и вы, мальчики, лишились жизни или вам пришлось бы долго носиться по воде в лодках, а ведь это могло быть, если бы мы не подошли так близко к берегу, — ответил Медж. — Я опять скажу: будем благодарны за оказанные нам милости и воспользуемся, насколько возможно лучше, нашим положением.

Медж перевел телескоп от береговой линии к северу, во внутренность страны. Я в это время смотрел вниз, на наш отряд под утесом, деятельно занятый переноской вещей с лодки к месту, выбранному Меджем для палатки в центре маленького полуострова. Я убедился, что стрелы не могли достичь до этого места, так что если бы у местных туземцев оказалось оружие, они не могли бы осадить наш лагерь с вершины утеса. Таким образом, положение выбранного нами места оказывалось очень удачным.

Будущий наш лагерь находился в четверти мили от устья реки. Как я уже говорил, противоположный берег был гораздо ниже. Плоский и ровный у воды, с немногими разбросанными на нем песчаными холмами, он постепенно подымался и был покрыт жидкими деревьями. С нашей стороны, как и на южном берегу, возвышенность тянулась, насколько мог видеть глаз. Местность вообще показалась мне очень красивой.

— Я не вижу ни хижин, ни коттеджей, никаких признаков человека; странно, что такая плодородная местность остается необитаемой. Могу только предположить, что люди здесь живут или под землей, или в шалашах, которых я видел у жителей островов Южного океана, — может быть, я не разглядел их. Пожалуйста, Годфрей, возьмите телескоп и скажите, не увидите ли чего-нибудь.

Я исполнил желание Меджа, осмотрел все холмы и ложбины от севера до юга, но нигде не нашел ничего похожего на хижину. Во всяком случае, на некотором расстоянии мы могли идти беспрепятственно на поиски поселений.

Окончив обзор, мы прошли вдоль вершины утеса к западу и спустились немного дальше по более легкому пути, чем тот, которым подымались.

Медж дал отчет о наших наблюдениях моей матери, и она попросила его вернуться на бриг.

— Я не могу этого сделать, — ответил он, — так как обещал капитану, что останусь здесь охранять вас; хотя я думаю, что здесь нет туземцев, я не вполне уверен в этом, и я никогда не простил бы себе, если бы они пришли и напали на вас в то время, как я ушел бы отсюда вопреки полученному мной приказанию.

— Пустите меня с тремя матросами, — сказал я, — их будет достаточно для гребли на таком коротком расстоянии; а вы, Падди Дойль и мальчики могут удержать всяких дикарей до нашего возвращения.

Медж, видя желание моей матери, согласился; из лодки снесли все припасы на землю; матросы и я вскочили в нее, оттолкнулись от берега и направились к бригу.

К тому времени как мы приблизились к бригу, прилив достиг своей высшей точки. Отец рад был видеть меня и выслушать привезенные мной утешительные сведения.

У нас не было времени для разговоров, так как матросы употребляли все усилия, чтобы сдвинуть судно; но все было напрасно: судно не тронулось и на дюйм.

— Боюсь, сэр, что единственный шанс — это свезти груз на сушу или выбросить его в воду, — заметил штурман.

— Я пришел к тому же убеждению, — сказал отец, — но, если возможно, мы не бросим груза. Мы перевезем все, что можно, в лодках; а если погода будет хорошая, то построим еще плот; таким образом, я надеюсь спасти большую часть груза.

— Попробуем еще раз, сэр, — крикнули матросы, выказывая свое уважение к командиру и заботу о его благосостоянии, так как все сознавали, что от потери брига он пострадает больше всех. И они снова напрягли все силы, чтобы сдвинуть бриг.

— Все напрасно, — крикнул плотник снизу, — я думаю, что коралловый утес пробил обшивку; судна не сдвинуть и не заставить идти, если не освободить от груза и всего балласта.

Отец сошел вниз и, вернувшись, приказал штурману взять несколько матросов и нагрузить лодки, а сам с остальными стал делать плот. Как только обе лодки были нагружены, он велел мне вести четверку; сам же он хотел остаться на бриге, чтобы докончить постройку плота.

— Но отчего вы не предоставите это штурманам? — спросил я.

— Нет, Годфрей, — несколько сурово ответил он, — я намереваюсь последним покинуть судно. Как только лодки будут разгружены, пусть возвращаются сюда, если только мистер Медж не найдет необходимым удержать четверку. Передай ему мои слова и уговори мать, чтобы она не беспокоилась обо мне.