Кристаллические слезы - Снодграсс Мелинда М. - Страница 9

Капитан и первый офицер обменялись понимающими взглядами. Члены экипажа, присутствующие на мостике, равнодушно занимались своими делами, лишь Чехов украдкой поглядывал на участников странного диспута. От его взора не ускользнуло и явное смущение Ухуры.

– Что это леди так побледнела? – заговорщицким тоном прошептал Зулу, который также начал прислушиваться к спору.

– Позже я расскажу тебе кое-что любопытное, – пообещал Чехов, подмигивая товарищу.

В это мгновение двери турболифта распахнулись, и на капитанском мостике появился Маккой. Увидев оживленно беседующую компанию, врач незамедлительно присоединился к ней.

– Капитан, – сказала Ухура, – с вашего разрешения я хотела бы участвовать в высадке на планету вместе с мистером Споком и мистером Мартэном. У меня ведь на самом деле хороший слух.

– В этом есть рациональное зерно, – поддержал девушку Маккой. – Просто невероятно, что на борту «Энтерпрайза» развелось столько музыкантов. Это я к тому, что грех не использовать способности Ухуры.

Капитан нахмурил лоб и задумчиво оглядел новоиспеченную команду высадки:

– Хорошо. Считайте, разрешение получено, лейтенант. Ну, кого еще мы можем включить в группу?

– Я предлагаю прослушать тех людей, которые хотели бы добровольно принять участие в высадке, – заявил Мартэн.

– Что?! Вы понимаете, что делаете? – всплеснул руками Маккой. – У ваших дверей немедленно выстроятся четыреста тридцать человек – весь экипаж – и каждый будет утверждать, что когда-то играл на арфе, губной гармошке или пиле. И когда вы надеетесь закончить прослушивание? В следующем году?

Мартэн бросил на врача невозмутимый взгляд.

– Мне будет достаточно пары минут, чтобы определить, годится кандидат в группу или нет, – решительно заявил маэстро.

– И когда вы собираетесь прослушать меня? – обратилась к нему Ухура.

– В этом нет никакой необходимости, – отрезал Мартэн.

– Я с этим не согласна. Вы никогда не слышали, как я пою, и будет несправедливо, если я не подвергнусь испытанию наравне со всеми.

– Лейтенант права, – поддержал девушку Спок. – Вы должны прослушать нас обоих.

Мартэн не видел в предложении Ухуры никакого смысла, но ничего не ответил, а лишь недовольно нахмурился. Маккой же не преминул вставить первому офицеру шпильку:

– А вы не боитесь провалиться на экзамене, мистер Спок?

– Это маловероятно, доктор, – самоуверенно заявил вулканец, бросив на Маккоя загадочный взгляд. – К тому же феномен искривления поля пространства-времени…

– О, да, да, – торопливо прервал Маккой, не давая возможности первому офицеру погрузиться в пространные рассуждения. – И все-таки хорошо, что вы появились среди нас, мистер Мартэн. С вашим появлением корабль будто ожил. Кстати, не стесняйтесь обращаться в медицинский отсек. В случае необходимости, мы окажем вам любую помощь.

Подбоченясь, Мартэн снисходительно посмотрел на врача:

– Целых тринадцать лет я хранил свою болезнь в секрете, и ни одна живая душа, кроме моих врачей и моего менеджера не знала о моем недуге. Похоже, теперь об этом узнает половина галактики.

– Не волнуйтесь, ваша тайна не выйдет за пределы этого корабля, – довольно резко ответил обиженный Маккой. – Да и никому до нее нет дела. А сейчас не будете ли вы так любезны пройти со мной, мистер Мартэн?

– Это один из тех приказов, которым я должен подчиняться? – саркастическим тоном спросил Мартэн у капитана.

– Определенно. Приказам врача вы должны подчиняться в первую очередь, – не принял сарказма Кирк.

– Вы еще не знаете нашего доктора, – улыбаясь, заметил Спок. – Если вы не откажете ему в возможности тренироваться на вас, поддерживать свою профессиональную форму, он будет преследовать вас до тех пор, пока вы не взвоете и сами не явитесь на прием.

Мартэн недоуменно посмотрел на капитана.

– Не волнуйтесь, – рассмеялся Кирк. – Вы оказались свидетелем легкой разминки перед очередной словесной схваткой давних противников. Поверьте, вы в надежных руках.

– Что ж, это вселяет оптимизм, – выдохнул слегка обалдевший маэстро.

– Кстати, Спок, – едко заметил Маккой, – вам тоже не решало бы пройти медосмотр. Полный медосмотр.

С этими словами доктор за руку потащил Мартэна к турболифту.

Кирк и Маккой не спеша шли по темным коридорам корабля. Они направлялись в разгрузочный отсек «С». «Энтерпрайз» удалился от Двадцать Четвертой Базы на три световых года и на всех парах устремился к Тайгете.

– Мы еще намучаемся с ним, Джим, – заметил Маккой. – Теперь я понимаю, почему его менеджер чуть из кожи не лез: мы еще не добрались до цели, а маэстро уже с головой ушел в работу.

– Ты следишь за его здоровьем?

– Мартэн проверяется у меня каждый день. Похоже, его организм работает на пределе. Да только что я могу поделать?

– Главное, не дай ему заболеть. После того как мы преодолели столько трудностей, чтобы его заполучить, потерять просто не имеем права.

Их разговор был прерван появлением Скотти, который нес в руках старинную кожаную волынку. Полное, круглое лицо шотландца сияло от возбуждения, в походке чувствовалась целеустремленность.

– Что это у вас, мистер Скотт, – спросил Кирк. – Кажется, вы собрались на прослушивание к маэстро?

– Так точно, капитан, – гордо ответил Скотти.

– Как я понимаю, – начал Маккой, – эта штука предназначена для общения между некими существами. Если Скотти от души приложится к ней, то все создания на Тайгете-Пять помрут от страха еще до того, как мы что-нибудь успеем выяснить.

– Совершенно очевидно, мистер Маккой, – не понял своеобразного юмора доктора Скотт, – что вы не цените настоящую музыку.

– А-а! Так речь идет о музыке? Я-то думал – о волынке! – признался Маккой.

Ничего не ответив, бортинженер бросил раздраженный взгляд на доктора и исчез в бесконечных гулких коридорах.

– Послушай, Боунз, а почему бы нам не полюбоваться этим зрелищем? – осенило капитана. – Держу пари, там будет куда интереснее, чем на альтаирских скачках.

Маккой согласился, и друзья направились в кают-компанию, любимый отсек Кирка. Здесь капитан любил сыграть с судовым врачом партию-другую в шахматы, выпить чашечку кофе или посмотреть концерт самодеятельности. К тому же кают-компания находилась совсем рядом с командным отсеком, и ему ничего не стоило в считанные секунды вернуться на мостик.

Столы были сдвинуты к стенам, и в центре помещения образовалось подобие сцены. За маленьким шахматным столиком восседал Мартэн, с невозмутимым видом прослушивая очередного кандидата. Рядом, поминутно шепча что-то на ухо маэстро, сидела Ухура. На столике были разбросаны бумаги, и Мартэн время от времени делал в них какие-то заметки.

Перед экзаменаторами стоял вспотевший Скотти, раздувая щеки, извлекал из волынки унылую однообразную мелодию старинного гимна «Воспрянь, Шотландия, духом».

Капитан и доктор скромно подперли стену рядом с импровизированной сценой. Мартэн не сводил глаз с бортинженера и даже постукивал карандашом о крышку стола в такт нудным звукам волынки. Ухура же больше смотрела на маэстро. Наконец Скотти выдул последние звуки, и все собравшиеся претенденты дружно захлопали. Вряд ли благодарные слушатели сходили с ума по волынке, они просто любили скромного, всегда приветливого Скотти и потому не могли не украсить финал его выступления бурей оваций.

– Вы знакомы с нотной грамотой, мистер Скотт? – поинтересовался Мартэн, любезно улыбаясь.

– Да, сэр, конечно.

Несколько секунд Мартэн и Ухура, склонив друг к другу головы, оживленно перешептывались, после чего маэстро вынес вердикт:

– Мистер Скотт, если вас освободят от ваших обязанностей на борту «Энтерпрайза», то я буду рекомендовать вас в исследовательскую группу.

– Благодарю, сэр, – облегченно вздохнул бортинженер. – Уверен, что этот вопрос разрешим.

– Ну вот, я потерял еще одного специалиста, – проворчал Кирк, обращаясь к доктору.