Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф - Страница 100

 негритянка, словно ночь,

перед нею я в ответе,

и она со мной не прочь…

Ковер из дней она мне стелит,

пройдем вдвоем когда-нибудь,

по небу в пустоте постели

себе прокладывая путь.

Говорит голос странно похожий и все же непохожий на Брамина.

И Гор поднимает руку против Принца.

Но Принц держит его кисть так, что все горит.

И Гор поднимает другую руку против Принца.

Но Принц держит вторую его руку так, что все мерзнет.

И Он поднимает третью руку, и по ней проходит электрический ток.

И он поднимает еще одну руку, и она чернеет и отмирает.

И он поднимает еще сотню рук; и они превращаются в змей и дерутся друг с другом, и, конечно, он шепчет:

— Что случилось?

— Таков мир, — говорит Принц, — на который я перенес вас.

— Нечестно выбирать такое поле для сражения, — говорит Гор, — этот мир слишком похож на тот, что я знаю, — такой недалекий и такой чужой, — и слова его разноцветные, как на Блисе, и они круглые и капают с его губ.

— А с твоей стороны неприлично желать мне смерти.

— Я был послан с этим поручением, и к тому же это и мое желание.

— Но тебе это не удалось, — говорит Принц, заставляя Гора опуститься на колени на Млечный Путь, который становится прозрачным кишечным трактом, охваченным неудержимой перистальтикой.

Запах невозможно вытерпеть.

— Нет! — шепчет Гор.

— Да, брат, ты побежден. Ты не можешь уничтожить меня. Я сильнее. Время отказаться от этого дела и вернуться домой.

— Не раньше, чем я достигну Своей цели.

Звезды, как язвы, горят в его кишечнике, и Гор напрягает все силы своего тела против калейдоскопа, которым стал Принц. Принц падает на одно колено, но, когда стоит коленопреклоненный, осанну поют ему многочисленные цветы с собачьими мордами, которые цветут на лбу, голова превращается в стеклянную маску, которая трескается от вылетающих оттуда молний. Гор протягивает руки к девятнадцати лунам, которых пожирают змеи — его пальцы; и кто еще может так взывать: О, Боже, как не сознание — его Отец, сидящий со своей птичьей головой на небесном троне и плачущий кровью…

— Сдайся и умри!

Затем заброшен…

… далеко,

… где Время — пыль,

и дни, как лилии, без счета…

и ночь — пурпурный какаду,

в чьем имени забвенья отказало…

Он становится деревом без верхушки, срубленным и вечно падающим.

После всех муж он лежит на спине и смотрит на Принца, Имя Которому Его Брат, стоящему во весь рост, с глазами, взявшими его в плен.

— Теперь я разрешаю тебе встать и уйти, брат, потому что я победил тебя в честном бою, — доносятся зеленые слова.

Тогда Гор склоняет голову, и мир исчезает, а старый мир появляется.

— Брат, лучше бы ты убил меня, — говорит он и кашляет с болью от ссадин и синяков.

— Я не могу.

— Не посылай меня обратно после такого позорного поражения. Позволь мне удалиться с достоинством.

— Тогда выслушай меня и иди с честью. Знай, что я убил бы твоего отца, но пощажу его ради тебя, если он поможет мне, когда придет время.

— Какое время?

— Это он должен решить сам.

— Я не понимаю.

— Конечно, нет. Но тем не менее передай ему это. Договорились?

— Договорились, — отвечает Гор и начинает подниматься на ноги.

Когда он окончательно встает, он понимает, что стоит в Зале Ста Гобеленов и что он один. Но в самое последнее, агонизирующее мгновение он понял нечто очень важное.

Он торопится записать свою мысль.

Люди, места и вещи

— Где Гор? — спрашивает Мадрак. — Он только что был здесь?

— Он отправился домой, — говорит Принц, потирая плечо.

— А теперь я хочу сказать вам о том, что является для меня проблемой…

— Мое имя, — говорит Оаким, — скажи мне его. Сейчас.

— Да, — говорит Принц. — Я скажу его тебе. Ты — часть той проблемы, о которой я собирался говорить.

— Сейчас! — повторяет Оаким.

— Ты не чувствуешь себя как-то по-другому в башмаках, надетых на твои ноги?

— Да.

— А как именно?

— Я не знаю… Скажи мне мое имя!

— Дай ему перчатку, Мадрак.

— Мне не нужна перчатка.

— Надень ее, если ты желаешь узнать свое имя.

— Хорошо.

Он натягивает перчатку.

— Теперь ты знаешь свое имя?

— Нет, я…

— Что?

— Я чувствую что-то знакомое, очень знакомое в том, как она распространяется по всему моему телу…

— Конечно!

— Этого не может быть! — говорит Мадрак.

— Нет? — спрашивает Принц. — Подними этот жезл и подержи его, Оаким. Вот возьми, повесь эти тряпичные ножны сбоку у талии…

— Что ты делаешь со мной?

— Возвращаю то, что принадлежит тебе по праву.

— По какому праву?

— Подними жезл.

— Я не желаю! Ты не можешь меня заставить! Ты обещал мне назвать мое имя! Говори!

— Не скажу, пока ты не поднимешь этот жезл.

Принц делает шаг по направлению к Оакиму. Оаким пятится.

— Нет!

— Подними его!

Принц продолжает идти вперед. Оаким отступает.

— Я… не могу!

— Можешь!

— Что-то в нем такое… Мне запрещено дотрагиваться до него.

— Подними его, и ты узнаешь свое настоящее имя.

— Я… Нет! Я не хочу больше знать своего имени! Оставь его себе!

— Ты должен поднять его!

— Нет!

— Оно написано, и ты должен поднять жезл!

— Где написано? Когда?

— Мною, Я…

— Анубис! — кричит Оаким. — Услышь мою молитву! Я вызываю тебя во всей твоей мощи! Помоги мне здесь, где я стою в середине врагов твоих! Тот, кого я должен был уничтожить, совсем рядом! Помоги мне против него, так как я отдаю его тебе!

Брамен окружает себя, Мадрака и Генерала сложным кругом зеленого огня.

Стена за спиной Оакима медленно растворяется, и за ней — Бесконечность.

С бесполезно болтающейся рукой, с усмешкой на собачьей морде Анубис смотрит вниз.

— Великолепно, слуга! — доносятся его слова. — Ты нашел его, загнал в угол. Остается один последний удар, и твое поручение выполнено. Воспользуйся фугой!

— Нет, — говорит Принц, — он не уничтожит меня даже с помощью фуги, пока у меня для него есть это; ты ведь узнал его, когда увидел тысячу лет назад. Его истинное имя скоро прозвучит в его ушах. Он услышит, как его произносят.

— Не слушай его, Оаким, — говорит Анубис, — убей его сейчас же!

— Господин, он действительно знает мое настоящее имя? Старое имя?

— Он лжет! Убей его!

— Я не лгу. Подними жезл, и ты узнаешь всю правду.

— Не дотрагивайся до него! Это ловушка! Ты погибнешь!

— Неужели я стал бы совершать столько поступков только для того, чтобы убить тебя, Оаким? Кто бы из нас двоих не погиб от рук другого, выиграет только собака. Он знает это, и послал тебя на выполнение чудовищного поступка. Посмотри, как он смеется.

— Потому что я выиграл, Тот! Он убьет тебя сейчас!

Оаким приближается к Принцу, потом останавливается и поднимает жезл.

И тогда он кричит, и от его крика даже Анубис вздрагивает и отступает назад.

Затем крик его переходит в смех.

Он поднимает жезл.

— Молчать, собака! Ты использовал меня! О, как ты меня использовал! Ты обрек меня на тысячелетие смерти, чтобы я убил своего сына и своего отца не задумываясь. Но сейчас ты видишь перед собой Сета Разрушителя, и дни твои сочтены!

Глаза его сверкают сквозь перчатку, которая теперь уже покрывает все его тело, и он стоит в воздухе над полом. Голубые лучи выплывают из жезла, который он держит, но Анубис уже исчезает, растворяется, сделав быстрый жест и издав еле слышный вой.