Расмус, Понтус и Растяпа - Линдгрен Астрид - Страница 16

Расмус первым сбежал вниз по подвальным ступенькам.

«ОАО “Объединённый утиль”, владельцы Понтус Магнуссон и Расмус Персон», – гласила надпись на двери. Это была родная и знакомая табличка, но сегодня владельца Расмуса Персона не интересовал утиль. Бледный от волнения, он стоял и ждал, пока Понтус снимет с гвоздя ключ. Никогда в жизни ему не было так плохо!

По другую сторону коридорчика, в трёх шагах от их склада, находился подвал госпожи Андерссон, и Понтус уже открывал висячий замок.

– Я сейчас, сейчас, – сказал он, видя страдания Расмуса.

Дверь открылась, и Расмус вбежал внутрь.

– Растяпа, ты жив?

Он старался придать своему голосу бодрость, но тут же заплакал, увидев свёрток, без движения лежащий на куче тряпья посреди комнаты. Было ясно, что в этом подвале нет никакой живой собаки. Дрожащими руками Расмус развернул сверток.

Там лежали резиновые сапоги. Старая куртка, резиновые сапоги, и ничего больше. Расмус тупо смотрел на них, и прошло несколько мгновений, прежде чем он сообразил, что Растяпы в свертке никогда не было, ни живого, ни мёртвого.

Он недоумённо посмотрел на Понтуса:

– Куда же они тогда дели Растяпу?

Этого никто не знал. Они пошли по ложному следу, а в это время Эрнст унёс Растяпу туда, где никто его не найдёт и даже не услышит лая. А они сидят тут… В подвале госпожи Андерссон!

– Ну хоть серебро-то здесь, – сказал наконец Понтус. Он взял у Расмуса фонарик и осветил кучу тряпья. Расмус остался сидеть на полу с резиновыми сапогами. Зачем ему двигаться, если он не нашёл Растяпу, пусть даже в этом подвале полным-полно серебра?

– Может, хорошо, что Тяпа не здесь, – проговорил он наконец. – Может, он всё-таки жив.

Оставалась хоть маленькая, но надежда, что завтра вечером он увидит своего любимца.

А поиски Понтуса наконец увенчались успехом. Он открыл ларь из-под картошки и теперь стоял рядом, с довольным видом похлопывая лежащую внутри сумку.

– Угадай, что в ней? И кто сейчас возьмет её и пойдет в полицию?

– Уж точно не мы, – Расмус помотал головой. – Они же тогда убьют Растяпу.

Понтус тихо закрыл ларь:

– Об этом я и не подумал.

Но Расмус тоже поглядел на сумку и заметил, что она набита до отказа.

– Представляешь, как странно? – сказал он. – Мы сидим здесь с целой сумкой серебра и не знаем, что с ней делать. Ну просто совершенно не представляем!

Понтус тоже считал, что это очень странно. Это вообще была странная ночь, она так здорово началась и так печально закончилась. Может, лучше бы они спали в своих кроватях… Понтус зевнул и понял, что именно в кровать ему сейчас хочется больше всего.

Он похлопал Расмуса по плечу:

– Пойдём спать?

– Пойдём, – подавленно произнёс Расмус.

Было очень жаль видеть его таким грустным. Понтусу ужасно хотелось утешить друга. И он вспомнил – фотография Приккен! Всё-таки они сделали что-то хорошее.

– Тогда угадай, кто скоро отдаст Приккен её фотографию? – весело сказал он.

Но Расмус снова помотал головой:

– Кто угодно, только не мы. Ты разве не понимаешь? Нам теперь и заикнуться нельзя, что мы были у Юакима ночью, не то подумают, что это мы украли серебро!

Понтус повесил нос… Ну что за неудачный поход! Он грустно кивнул:

– Ты прав. Нам ничего не остаётся, кроме как «держать язык за зубов», как сказал Альфредо.

Глава седьмая

Просыпаться не хотелось. Совсем не хотелось. Но папа держал Расмуса за ноги и тряс что было силы, какой уж там сон? Да ещё и мама стояла рядом с кроватью и щекотала пятки, а от этого сна тоже не прибавляется. Расмус с трудом открыл глаза и без интереса оглядел перевёрнутую вверх ногами действительность.

– Придётся проснуться, Расмус, – засмеялась мама. – Ты что же, совсем не собираешься сегодня в школу?

Папа опустил Расмуса на пол.

– Ну и горазды дети спать, – с удивлением произнёс он. – Мальчишка спит с восьми вечера, и никак его не добудишься.

Конечно, не добудишься, подумал Расмус. Стоило ли просыпаться, чтобы вспомнить, что случилось с Растяпой?

– А ты ещё и с собакой не гулял, – сказала мама. – Где же Растяпа?

– Не знаю, – пробормотал Расмус.

– Наверное, у Приккен, – предположил папа и крикнул: – Приккен, Растяпа у тебя?

Из комнаты Приккен донеслось мрачное «нет».

– Вот негодник, верно, опять выпрыгнул в окно, – сказала мама. – Расмус, по-моему, надо наказать его, когда он вернётся.

Наказать… Если б мама только знала! Да если Растяпа вернётся живым, он попросит у него прощения за каждое грубое слово, и на все деньги купит ему ливерной колбасы, и никогда, никогда больше не оставит его одного ни на минутку, даже если для этого придётся бросить школу!

Но бросить школу прямо сейчас нельзя, всё-таки надо туда пойти. Ох, как же дотянуть до конца уроков и не поседеть, думая о Растяпе?

Приккен уже позавтракала и сидела с мрачным видом, уставившись в одну точку. Как можно так переживать из-за Юакима, это же не собака! Сегодня Расмусу было не до горестей сестры: на сей раз у него имелись свои, и куда более серьёзные.

Только папа был весел, как обычно. Он жарил гренки и распевал во всё горло: «Тонконогая девчонка села на качели, тра-ля-ля…»

Расмус глянул на него с укоризной – как можно петь такое, когда Растяпа пропал? Но папа ничего не понимал. Он перевёл взгляд с Расмуса на Приккен и обратно:

– Да что ж это такое, у нас что, опять годовое заседание Общества унывателей? Что это значит, в конце концов?

Он ободряюще ткнул Расмуса в бок:

– Ты из-за Растяпы? Перестань! Полиция Вестанвика всегда начеку. Можно считать, что Растяпа уже нашёлся!

Как раз в этот момент зазвонил телефон. Подошла мама.

– Патрик, – крикнула она, – тебя спрашивает старший комиссар.

«Могу поклясться, я знаю, что он скажет», – подумал Расмус.

– Доброе утро, старшина, – завопил папа в трубку. – Как спалось? Что?..

Папа замолчал. Расмус с нетерпением ждал продолжения.

– У фон Ренкенов, – воскликнул папа, тут уж и Приккен округлила глаза и навострила уши. – В жизни такого не слыхал! Да, да, пулей лечу!

И он действительно пулей влетел в кухню.

– Барона ограбили, унесли подчистую всё серебро… Чёрт-те что!

Папа отхлебнул почти кипящего кофе и вскрикнул от боли:

– Гром и молния, какой там кофе, мне пора в участок! – И бросился к двери.

Он нахлобучил форменную фуражку, на мгновение притормозил, встал по стойке «смирно» и отдал честь:

– Боже, храни короля… К обеду не ждите!

Папа исчез, а мама, не успевшая вставить и слова, встала со стула и изумлённо посмотрела ему вслед.

– Боже, храни короля… от Патрика Персона! – сказала она и покачала головой.

Мама налила себе кофе и села рядом с Приккен.

– Бедный барон, подумать только, всё серебро! А говорят, у него в коллекции был такой чудесный кофейник. Верно, и его тоже украли.

– И слава богу, – буркнула Приккен.

– Что это ты такое говоришь? – удивилась мама. – Слава богу, что воры…

Но Приккен прервала её:

– Мамочка, у меня аллергия на кофейники, ты ведь знаешь… Стоит про них заговорить, как я сразу же вся чешусь.

Мама недоумённо глянула на неё, но ничего не сказала.

«У меня тоже аллергия на кофейники, – подумал Расмус. – А ещё на воров, ярмарку, аттракционы и толстую Берту».

И отправился в школу.

– Не одолжить ли братцу Понтусу пару спичек, веки подпереть? – поинтересовался на уроке арифметики господин Фрёберг. – Что, братец Понтус плохо спал нынче ночью?