Красное и зеленое - Пальман Вячеслав Иванович - Страница 33

Медленным шагом отдыхающего человека Ильин пошел вдоль забора. Собаки по ту сторону проволочной сетки зорко следили за каждым шагом человека. Вид постороннего, да еще с поросенком, раздражал их, они хрипло лаяли, кидались на сетку и, перехватываясь передними лапами по ней, шли за Ильиным.

Так он прошел вдоль одной, потом второй стены. Охраны не видно. Он повернул назад и еще раз обошел все дорожки. Не следят ли за ним? Но в этот дневной час все было спокойно. Ильин уселся на скамейку и, поглаживая поросенка, стал внимательно смотреть по сторонам. Стена была рядом. Собаки успокоились. Тогда Ильин встал, подошел возможно ближе к стене и, размахнувшись что есть силы, бросил не успевшего даже взвизгнуть поросенка через стенку. Розовый комочек плюхнулся за стеной. Слышно было, как он пронзительно заверещал.

Аркадий Павлович как ни в чем не бывало пошел прочь. Интересно, что из этого получится?

У входа в дом охранник удивленно спросил у Ильина:

— А где поросенок?

Аркадий Павлович смущенно улыбнулся:

— Я его упустил.

— Где? — Охранник поднес к губам свисток.

— Поздно, уважаемый. Поросенок попал к вашим собакам. Разве вы не слышали визг? Они разорвали его за одну минуту. Очень жаль, конечно, глупо все вышло. Я сам виноват. Но у меня остались еще два.

Охранник подозрительно смотрел на него. Худощавое лицо Ильина выражало только искреннее смущение.

Вечером Ильину учинили целый допрос. Он рассмеялся.

— Стоит ли говорить о пустяках, господа! Подумаешь, утрата!

Мальчишеский трюк, который он выкинул, весь вечер веселил его. «Посмотрим, что из этого выйдет».

На другой день его ожидала неприятность покрупнее. К нему в комнату вошли Мейер и Крафт. По их лицам было видно, что они сконфужены и рассержены.

— Что случилось, коллеги?

Мейер выложил перед Ильиным светлый кристаллический порошок.

— Вот что мы получили в результате схемы, которую вы нам предложили. Обычная фруктоза. Что это? Насмешка?

Аркадий Павлович стал очень серьезным.

— Ваша обида мне непонятна. Да, фруктоза. Я имел в виду именно ее. Органический сахар при получении активно действующего препарата играет очень важную роль. Вы сделали первый шаг.

— Но фруктозу можно купить в любой аптеке. Хоть килограмм…

— Я не доверяю аптечным реактивам. Мы должны приготовить усвояемого сахара как можно больше и только по той схеме, которую я вам дал. У вас еще есть вопросы?

Мейер и Крафт ушли. Но они не были убеждены. Кажется, надо придумать для них что-то более туманное, нежели извлечение из растений инвертных сахаров.

Вскоре Ильин увидел в коридоре новую вывеску, которую хозяева дачи собирались прибить на воротах: «Лаборатория биологических препаратов».

«Недурно придумано, — подумал он. — Вот мы их и приготовим».

ГЛАВА ПЯТАЯ

Разговор с шефом. Неприятная командировка. Зеленые люди на острове. Вильгельм фон Ботцки совершает инспекцию.

Первая партия зеленого препарата не залежалась. Она пошла в дело.

Вскоре после этого шеф фирмы «Эколо» вызвал профессора фон Ботцки к себе.

— Поздравляю вас, — сказал Кирхенблюм. — Теперь я вижу, что Ильин начал работать всерьез. Курочка несет золотые яички.

Вильгельм фон Ботцки смущенно улыбнулся. Не без его усилий. Не без его!…

— Золотые яички, — повторил шеф. — Очень хорошо. Мы можем теперь использовать открытие Ильина для увеличения запасов продовольствия в нашей бедной стране. Уместное вмешательство, не правда ли? Густота населения у нас превзошла все ожидания. В трех западных зонах осели миллионы беженцев из восточных областей. Здесь живут также миллионы восточных рабов, которые ожидают репатриации. Стоят чужеземные войска. Все это создает большие трудности, подкрадывается голод:

— Мы можем в какой-то степени предотвратить его. Через год-два…

Кирхенблюм поморщился и остановил собеседника:

— Дорогой Ботцки, есть соображения иного порядка. Благотворительность никогда еще не способствовала укреплению порядка. Скорее наоборот. У нас есть более ограниченная, но целеустремленная задача.

— Я готов выполнить ее.

— Вам предстоит довольно длительная поездка, профессор. Я имею в виду остров Красных камней. Обстоятельно выясните способность зеленых людей к работе, можно ли широко использовать их…

Вильгельм фон Ботцки не выразил особого восторга. Он сказал:

— Мой возраст…

— Это очень короткое путешествие, Ботцки. Вы скоро вернетесь, доложите нам свои наблюдения, и, если наши предположения оправдаются, начнем дело с широким размахом.

— Когда ехать? — упавшим голосом спросил фон Ботцки.

— Я сообщу вам. Что касается рабочих, то они уже выехали.

Кирхенблюм имел на этот счет вполне точные сведения.

В лагерях, где еще не начались репатриации, фирма отобрала и почти насильно завербовала сроком на год тридцать молодых и сильных русских рабочих. Им заявили, что они будут работать на колониальных плантациях Испании и в Анголе, в Африке. Через несколько дней партию рабочих погрузили на корабль и в первые же часы плавания сделали прививку против… малярии.

Корабль привез на остров тридцать зеленых людей.

Выгрузка происходила в полной тишине. Звякало изредка железо, плескалась вода, в свете звезд поблескивали мокрые весла. Человеческих голосов не было слышно.

Утром солнце осветило пустую лагуну. Берег был чист и безмолвен. На голубом горизонте ни пятнышка. А в палатках на алюминиевых кроватях лежали тридцать вновь прибывших. Они отдыхали от долгой морской дороги. Люди смотрели на брезент над головой и молчали. Свет проникал в палатку сквозь дверную прорезь и освещал их зеленые лица и руки, зеленым изумрудом блестел в глазах, не похожих на человеческие глаза.

Это были странные люди.

Они вели себя удивительно тихо. В палатках не слышно было человеческих голосов. Люди ходили, сидели, лежали, смотрели друг на друга, и если разговаривали, то тихими ровными голосами, спали, пили много воды. Что-то гнетущее, тяжелое постоянно давило на них, и они мучительно и бесконечно думали и никак не могли освободиться от своих трудных дум.

По утрам, как только вставало солнце, рабочие расходились по укромным уголкам недалеко от жилья. Скинув рубашки, они ложились на солнце, закрывали глаза и замирали, ни звуком не выдавая своего присутствия. Так в песках пустыни выползают на солнце зеленые ящерицы и, закрыв шторочками свои блестящие глаза, часами лежат, распластавшись на горячем песке.

Через час возле палаток раздавался свисток. На площадку выходили три розовощеких человека. Они громко разговаривали, шутили, пели немецкие песни. Охрана шахты — полномочные представители фирмы «Эколо» могла позволять себе и петь и пить. — Эй, подымайтесь!

На площадку сходились разморенные на солнце люди. Кожа их тел напоминала кленовый лист, просвеченный солнцем. Под зеленой кожей проглядывались сосуды, в груди людей билось сердце, наливались силой мускулы. А в глазах зеленым огоньком светилась такая беспросветная тоска, такое отрешение от всего мирского, что даже охранникам, привыкшим ко всему, становилось подчас не по себе,

— Ну, чего вытаращился? — кричали они и отворачивались. — Давай за дело!…

Зеленые люди брали отбойные молотки, надевали шлемы и цепочкой уходили в штольню. Компрессор начинал подавать воздух, двигатель выбивал дробь, в горе вспыхивали лампочки.

Зеленые люди пришлись к месту. Организм их оставался таким же крепким и жизнеспособным, как и у обычных людей. Но психика была подавлена. Они постепенно забывали прошлое, их не тревожили судьбы товарищей и даже на смерть они взирали с таким стоическим спокойствием, которому могли позавидовать самые закоренелые приверженцы буддизма. Зеленые люди не выказывали ни гнева, ни радости. Лишь что-то похожее на удовлетворение мелькало в их глазах в те минуты, когда они, отработав час или два в полутемной штольне, выходили на несколько минут на солнце. Они быстро срывали с себя одежду, выбирали хорошо освещенное место и ложились под солнцем, закрыв глаза и время от времени поворачиваясь с боку на бок. Но, когда снова раздавался свисток, оповещающий шахтеров о конце отдыха, зеленые люди подымались и беспрекословно шли в шахту. Это были самые послушные, абсолютно бессловесные рабы. Они работали, руда шла, и большая подводная лодка не уходила с острова пустой. Все было именно так, как намечалось руководителями фирмы.