Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис - Страница 53

Уилл Саммерс подал им кубки и устроился на скамеечке у ног короля. Король так ничего и не понял, поскольку был слишком поглощен своими делами, но шут был готов заложить соверен, что прибытие эрла Лэнгфордского ко двору каким-то образом связано с Блейз Уиндхем.

— Ваша деликатность и скромность заслуживают уважения, милорд, — отозвался король. — Скажите же, зачем вы приехали, и я обещаю, что не обижусь на вашу откровенность.

— Как можно обижаться неизвестно на что, Гэл? — пошутил Уилл в попытке прояснить положение и помочь эрлу.

Смех короля огласил всю комнату, и он глотнул вина.

— Твоя правда, шут, — кивнул он и, повернувшись к Энтони, приказал:

— Говорите же, милорд эрл!

— Должно быть, вам известно, милорд, — начал Энтони, — что я унаследовал титул от своего любимого дядюшки, Эдмунда Уиндхема. Разница в возрасте между нами составляла всего четыре года, и поскольку он осиротел при рождении, его воспитала моя мать, его сводная сестра. Мы выросли вместе и стали скорее братьями, чем дядей и племянником.

Прошлой осенью я покинул двор, чтобы осмотреть свои земли, — они граничат с землями Эдмунда. Я гостил у дяди и его жены, в поместье Риверс-Эдж. Мы с дядей проводили дни на охоте, а затем, в последний день перед моим отъездом, Эдмунд предложил отказаться от охоты и остаться дома — было ветрено и холодно. Но я по глупости начал подтрунивать над ним. Возвращаясь домой тем вечером, мы увлеклись разговором, и неожиданно из леса выскочил олень прямо перед нами. Собаки обезумели, кони встали на дыбы, и Эдмунд не сумел удержаться в седле. Он рухнул на землю. Я спрыгнул с коня и бросился к нему. Он уже умирал, милорд, но каким-то чудом прожил еще несколько минут.

Я встал рядом с ним, неистово ругая себя и видя, как угасает блеск жизни в его глазах Я припомнил, что это мои утренние насмешки привели к такому печальному исходу.

Эдмунд пошевелил губами, и, склонившись к нему, я услышал: «Женись на моей вдове, Тони. Защити ее и моих детей». С этими словами он умер, милорд.

Мы привезли его тело домой, в Риверс-Эдж, и, услышав страшную весть, его жена потеряла сына. После похорон она просила у меня разрешения отпустить ее вместе с дочерью к ее родителям, чтобы она могла оправиться от горя.

Я не смог тогда заставить себя рассказать ей о предсмертных словах мужа, ибо в своем горе она обвинила меня в смерти Эдмунда. Я надеялся известить ее обо всем, когда она вернется обратно в Риверс-Эдж.

И вот через неделю после Пасхи я отправился в Эшби, чтобы проводить домой вдову моего дяди и ее дочь. Можете себе представить мое изумление, когда я обнаружил, что маленькая Нисса осталась на попечении бабушки и дедушки, а ее мать отбыла ко двору! Но леди Морган заверила меня, что ее старшая дочь быстрее оправится от потрясения при дворе, чем в Херефордшире. Я передал леди Морган слова Эдмунда, и она попросила оставить ее дочь при дворе до осени — до тех пор, пока не закончится траур.

Я надеялся, что, приехав осенью ко двору, сумею поговорить с этой леди и передать ей волю Эдмунда, убедить ее выйти за меня замуж — мы могли бы пожениться тридцать первого октября, в годовщину смерти Эдмунда. Но сегодня утром я первым делом узнал, что вдова моего дяди, на которой я поклялся жениться… гм, пользуется особым расположением вашего величества. Теперь вы понимаете, в каком я затруднительном положении, сир, — закончил Энтони.

Казалось, король глубоко погрузился в размышления, прежде чем ответить:

— В вашем положении нет ничего затруднительного, лорд Уиндхем. Мы оба джентльмены, и потому я могу говорить, не выбирая слов, — так, чтобы у вас не возникало сомнений насчет того, какое место в моей жизни занимает Блейз. С первого мая она была моей любовницей. Ее преданность мне несомненна, ее любят здесь, при дворе. Тем не менее я не в силах отказывать в предсмертном желании кому-либо из моих подданных. Как же я предстану перед Господом, если на мою душу ляжет столь тяжкий грех? И потом, — тут король улыбнулся, словно желая намекнуть:

«между нами, мужчинами», — я не уподобляюсь обычным мужчинам, и мои монаршие аппетиты нельзя насытить даже такой очаровательной леди, как Блейз Уиндхем.

Так что вы сдержите обещание, данное своему покойному дяде, и угодите мне, женившись на этой леди, когда закончится ее траур. Позвольте заверить вас, что у нее чудесный характер, ибо в первые месяцы ее пребывания здесь, при дворе, ее непорочность стала легендой. Понадобилось немало уговоров, чтобы она согласилась выполнить свой долг перед королем. Подобно моей матери и бабушке, Блейз Уиндхем — порядочная женщина. Она станет отличной женой, и, если вы дадите мне время поговорить с ней, можете немедленно просить ее руки. Я поговорю с ней сегодня же, но пока попрошу вас не попадаться ей на глаза. Уилл отведет вас в удобную комнату, вы получите все, что вам понадобится. Комнату вы сможете занимать до тех пор, пока не женитесь на Блейз. О вашей свадьбе я объявлю в самом непродолжительном времени, и церемония состоится здесь, в Гринвиче, если, конечно, леди не сбежит от вас.

Такой поворот дела ошеломил Энтони Уиндхема. Не найдясь с ответом, он поднялся и начал сбивчиво бормотать слова благодарности, а затем последовал за Уиллом Саммерсом из королевских покоев. Шут привел его в небольшую, красиво обставленную комнату с видом на фонтан в парке и камином, в котором уже весело полыхали поленья. Здесь находились кровать, несколько стульев и стол, на котором стояли графин вина и два кубка.

— Здесь вас никто не потревожит, милорд Уиндхем, — сказал Уилл Саммерс. — Ужин принесут вам в комнату, а я приду, когда король пришлет за вами, — шут учтиво поклонился и вышел.

Тони тихо рассмеялся. «Каким невероятным выдался этот день», — подумал он, качая головой. Подойдя к столу, он налил себе вина и, потягивая его, расположился у камина. Должно быть, он бредит. Только что он поведал королю самую не правдоподобную ложь, и Генрих Тюдор моментально поверил в нее. Он солгал королю, и ради чего? Ради женщины, в которую был влюблен с того самого дня, как впервые ее увидел. Ради женщины, которая ненавидела его и воспользовалась первым удобным случаем, чтобы сбежать. Ради женщины, которая благодаря своей красоте завоевывала себе власть и положение. Ради женщины, которая пробыла в трауре не более полугода!

Дядя Энтони скончался, едва успев удариться о землю в тот ужасный день почти год назад. Он ничего не сказал перед смертью, и Тони не давал ему никаких обещаний. Однако только что он изложил эту ложь так убедительно, что король принял ее за истину. Тони и сам почти уверовал в нее — теперь ему казалось, что именно так все и было. Он поражался самому себе: узнав истинную сущность Блейз Уиндхем, он все равно решился на явную ложь, лишь бы добиться ее. И совершенно неожиданно его старания увенчались успехом! Господи, да это и впрямь был успех! Теперь ему придется жениться на Блейз, даже если он этого не захочет.

Неужели он до сих пор желает ее? В этом Энтони не был уверен. Стоило ему представить Блейз в объятиях другого мужчины, пусть даже короля, как он приходил в ярость.

Представлять Блейз лежащей в постели короля было еще мучительнее. Его даже не столько тревожили мысли о том, что она была женой Эдмунда, сколько новость, что она стала любовницей Генриха Тюдора. Энтони не имел ни малейшего намерения смотреть сквозь пальцы на похождения своей жены, как это делали лорд Тейлбойз и мастер Кэри. Нет, они поженятся здесь, в Гринвиче, но с благословения короля в тот же день уедут в Риверс-Эдж! И это позволение он выпросит у короля еще до свадьбы.

Энтони вновь рассмеялся. «Времени заключать сделку уже не осталось, Тони», — напомнил он себе. Брак улажен, и благодаря ему самому, а не Генриху Тюдору! Поднявшись, он прошелся по комнате, стащил с себя сапоги и улегся в постель. Подгоняемый нестерпимым желанием вновь увидеть Блейз, он проделал путь из Херефордшира вдвое быстрее обычного и теперь вдруг почувствовал страшную усталость. Он заснул так крепко, что не слышал, как молодая служанка на цыпочках вошла в комнату и поставила на стол поднос с холодным мясом, хлебом и сыром.