Свирепая справедливость - Смит Уилбур - Страница 22

Но полный маленький врач-еврей неожиданно вскочил на ноги. Его светлые редкие волосы свисали комичными космами, убитое, искаженное горем лицо оплыло, словно растопленный воск. Казалось, он перестал понимать, где он.

– Вы не имели права убивать ее, – заговорил он старческим голосом. – Она была хорошим человеком. Никогда никого не обижала... – Он смущенно огляделся, взгляд у него был туманный, рассеянный. Старик провел рукой по встрепанным волосам. – Вам не следовало убивать ее, – повторил он.

– Она была виновна, – ответила Ингрид. – Невиновных нет, вы все – раболепствующие пособники международного капитала... – Лицо девушки перекосилось, передернулось от ненависти. – Вы виновны – вы все – и заслуживаете смерти... – Она вдруг замолчала, огромным усилием воли справилась с собой и вновь улыбнулась; подошла к маленькому врачу и обняла его за плечи. – Садитесь, – сказала она почти нежно. – Я понимаю, что вы чувствуете, пожалуйста, поверьте. Жаль, что иного пути нет.

Он медленно сел, глаза его были полны горя.

– Сидите спокойно, – мягко сказала Ингрид. – Сейчас я принесу вам шампанского.

– Господин премьер-министр, – голос Келли Констебла охрип за двое суток почти непрерывного напряжения, – уже начало одиннадцатого. У нас меньше двух часов на то, чтобы принять решение...

Премьер-министр поднял руку, заставив его замолчать.

– Да, мы все знаем, что тогда произойдет.

За тысячу миль, из Йоханнесбурга, самолет военно-воздушных сил доставил копию видеозаписи, и правительство и послы во всех подробностях увидели жестокое убийство, снятое 800-миллиметровым объективом. У всех сидящих за столом были дети. Дрогнули даже крайне правые, даже черствый, жестокий министр внутренних дел старался не смотреть в глаза послу.

– Мы знаем также, что никакой компромисс невозможен. Либо мы выполняем их требования от и до, либо не выполняем совсем.

– Господин посол, – наконец нарушил молчание премьер-министр, – если мы примем их условия, то исключительно по соображениям гуманности. Мы очень дорого заплатим за жизнь ваших соотечественников, но если мы решимся на это, можете ли вы гарантировать нам поддержку – Великобритании и Соединенных Штатов – в Совете Безопасности послезавтра в полдень?

– Президент Соединенных Штатов уполномочил меня дать такое заверение в обмен на ваше сотрудничество, – сказал Констебл.

– Правительство Ее Величества уполномочило меня заверить, что оно вас поддержит, – заявил сэр Уильям. – Мое правительство намерено также возместить сто семьдесят миллионов долларов, затребованных похитителями.

– И все же я не могу принять решение в одиночку. Это слишком тяжело, – вздохнул премьер-министр. – Я призываю всех министров, все правительство, – он указал на напряженные лица вокруг, – проголосовать. И попрошу вас, джентльмены, оставить нас на несколько минут. Мы примем решение.

Два посла дружно встали, слегка поклонились мрачной фигуре во главе стола и вышли.

– Где полковник Нобл? – спросил Кингстон Паркер.

– Ждет... – Питер кивком указал на звуконепроницаемую дверь командирской кабины «Хокера».

– Пусть присутствует, – сказал Паркер с экрана, и Питер нажал кнопку вызова.

Колин Нобл тут же вошел, слегка пригибаясь из-за низкого потолка, – мощная угловатая фигура в синем «торовском» кепи, низко надвинутом на глаза.

– Добрый вечер, сэр, – приветствовал он изображение на экране и сел рядом с Питером.

– Я рад, что полковник Нобл здесь. – Питер говорил четко и деловито. – Думаю, он поддержит мое мнение, что шансы на успех «Дельты» значительно возрастут, если мы начнем действия не позже чем без десяти одиннадцать. – Он отвернул манжет и взглянул на часы. – То есть через сорок минут. Мы надеемся застать боевиков, когда действие наркотика предельно ослабнет, но раньше, чем они примут новую дозу перед окончанием срока. Я считаю, что, если ударить в этот момент, риск вполне приемлем...

– Спасибо, генерал Страйд, – спокойно прервал его Паркер, – но я попросил полковника Нобла присутствовать именно для того, чтобы мой приказ был понят совершенно точно. Полковник Нобл, – взгляд Паркера чуть сместился к новому объекту внимания, – командир «Тора» запросил разрешение немедленно начать против «Спидберд ноль семь ноль» операцию «Дельта». В вашем присутствии я отказываю в этом. Переговоры с правительством Южной Африки достигли критической стадии, и открытые или скрытые враждебные действия против боевиков не должны быть предприняты ни при каких условиях. Вы меня поняли?

– Да, сэр, – с каменным лицом ответил Колин Нобл.

– Генерал Страйд?

– Понял, сэр.

– Очень хорошо. Прошу ждать. Я посовещаюсь с послами. Как только будут какие-нибудь конкретные сведения, я снова свяжусь с вами.

Изображение исчезло, экран померк. Полковник Колин Нобл медленно повернулся и посмотрел на Питера Страйда. Выражение его лица тут же изменилось, и он быстро нажал на командной консоли кнопку, останавливающую запись звука и изображения, чтобы его слова не попали на пленку.

– Слушай, Питер, все знают, что тебя ждет высокая должность в НАТО. Выше только небо, парень. Станешь хоть начальником штаба – если захочешь.

Питер ничего не ответил, только еще раз взглянул на золотой «Ролекс». Десять часов семнадцать минут.

– Подумай, Питер. Ради бога, парень. Тебе понадобилось двадцать лет напряженной работы, чтобы так подняться. Тебя никогда не простят, приятель. Поверь. Сломают тебя и твою карьеру. Не надо, Питер. Не надо. Ты слишком хорош, чтобы пустить все псу под хвост. Просто притормози на минуту и подумай.

– Я думаю, – негромко ответил Питер. – Думаю не переставая и всегда прихожу к одному выводу. Если я позволю им умереть, я так же виновен, как женщина, нажимающая на курок.

– Питер, не губи себя, не надо. Не ты принял это решение...

– Складно у тебя выходит! – ответил Питер. – Вот только людей этим не спасешь.

Колин наклонился, положил свою лапищу Питеру на плечо. И слегка сдавил.

– Знаю, но сил нет смотреть, как ты все рушишь. По-моему, ты на самом верху, приятель. – Нобл впервые признал это, и Питер был тронут.

– Можешь не участвовать, Колин. Тебе не обязательно рисковать карьерой.

– Я от работы не бегаю, – Колин убрал руку. – Я с тобой...

– Запиши-ка официальный протест – ни к чему нам всем вылететь со службы. – Питер включил запись – и звука, и изображения. Теперь каждое слово фиксировалось.

– Полковник Нобл, – отчетливо сказал он, – я немедленно начинаю штурм самолета «ноль семь ноль» согласно плану «Дельта». Подготовьтесь.

Колин повернулся к камере.

– Генерал Страйд, я заявляю официальный протест против не санкционированного руководством «Атласа» начала «Дельты».

– Полковник Нобл, ваш протест зарегистрирован, – серьезно сказал в камеру Питер, и Колин Нобл выключил запись.

– Ну, для одного дня достаточно вздора. – Он встал. – Пойдем повяжем этих ублюдков.

Ингрид сидела за столом бортинженера и держала перед собой микрофон внутренней системы оповещения. Золотистая от загара кожа словно подернулась серым налетом, девушка морщилась от глазной боли, рука, сжимавшая микрофон, слегка дрожала. Ингрид понимала, все это симптомы наркотического похмелья. Теперь она жалела, что увеличила начальную дозу, решив принять больше, чем значилось на ярлычке, однако, чтобы провести первую казнь, ей понадобилось встряхнуться. Теперь она и ее бойцы расплачивались за это, но через двадцать минут она даст позволение принять очередную дозу, на этот раз без превышения рекомендованного количества. Ингрид заранее предвкушала, как кровь живее побежит по жилам, как обострится зрение, предвкушала прилив энергии и возбуждения – восхитительные результаты приема наркотика. Скоро она вновь получит власть в высшем ее выражении – власть распоряжаться жизнью и смертью. Ради этого стоило жить. Сартр, Бакунин и Мост открыли глубокую правду жизни – акт разрушения, полного уничтожения рождает катарсис, он созидателен, он пробуждает душу. Ингрид с нетерпением ждала следующей казни.