Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур - Страница 30

Мбеджане, отец Сангане, был слугой, компаньоном и другом Шона Кортни, наследником дома правителей зулусов, и ранее следовал за своим хозяином на другие войны, но теперь стал слишком стар и немощен и вынужден послать вместо себя сына.

Они оживленно болтали, пока Сангане выводил «роллс» с территории базы и поворачивал на главную дорогу. Сидя на заднем сиденье, Майкл стащил с себя летное обмундирование, под ним обнаружилась парадная форма, дополненная «крылышками» и наградами, что красовались под ними.

— Остановись вон там, Сангане, у деревьев.

Майкл выпрыгнул из машины и с тревогой позвал:

— Сантен!

Она вышла из-за ствола одного из деревьев, и Майкл изумленно уставился на нее. Сантен с толком использовала время, и ему стало понятно, зачем была взята с собой кожаная сумка. Майкл никогда прежде не видел ее накрашенной, но она нанесла косметику столь искусно, что поначалу он не мог постичь, в чем же метаморфоза. Просто дело в том, что все достоинства оказались подчеркнутыми, глаза стали еще ярче, кожа еще больше светилась и походила на жемчуг.

— Ты прекрасна, — выдохнул Майкл. Она уже больше не была девочкой-женщиной, овладела новой манерой держаться, приобрела уверенность и внушала ему восхищение.

— Как ты думаешь, я понравлюсь твоему дяде?

— Он влюбится в тебя, как и любой другой мужчина.

Желтый костюм Сантен был своеобразного оттенка, который, казалось, золотил ее кожу и отбрасывал золотое отражение в темные глаза. Поля шляпы в форме котелка — узкие с одной стороны и широкие с другой — приколоты к тулье булавкой с султанчиком зеленых и желтых перьев. Под жакет Сантен надела блузку из тонкого кремового оттенка крепдешина с высоким кружевным воротником, который подчеркивал линию шеи и изящную посадку головки. Сапоги заменены элегантными туфлями.

Он взял обе ее руки и благоговейно поцеловал их, а затем посадил свою спутницу на заднее сиденье лимузина.

— Сангане, эта женщина в ближайшие дни станет моей женой.

Зулус одобрительно кивнул, оценивая девушку так, как оценивал бы лошадь или породистую телку.

— Пусть она принесет тебе много сыновей.

Когда Майкл перевел сказанное, Сантен вспыхнула и рассмеялась:

— Поблагодари его, Майкл, но скажи, что мне бы хотелось по крайней мере одну дочь. — Она оглядела роскошный салон «роллс-ройса». — Такие автомобили есть у всех английских генералов?

— Мой дядя привез его с собой из Африки. — Майкл погладил сиденье из тонкой мягкой кожи. — Это был подарок моей тети.

— Твой дядя поступил оригинально, отправившись на войну в такой колеснице, — кивнула Сантен, — а у твоей тети хороший вкус. Надеюсь, что однажды и я буду в состоянии преподнести тебе подобный подарок, Мишель.

— Я хотел бы поцеловать тебя.

— При людях — никогда, — чопорно ответила она, — но когда мы вдвоем — сколько захочешь.

— Скажи, далеко ли нам ехать?

— Миль пять, но при таком движении на дороге только Богу известно, сколько это у нас займет времени.

Они свернули на главную дорогу между Аррасом и Амьеном. Она оказалась забитой военным транспортом, пушками и санитарными машинами, грузовыми автомобилями тыловых служб, крытыми и открытыми повозками на конской тяге; обочины были запружены солдатами на марше, сгорбившимися под тяжелой выкладкой и казавшимися в своих стальных касках одинаковыми, как грибы.

Майкл ловил возмущенные и завистливые взгляды, пока Сангане прокладывал путь большому блестящему «роллс-ройсу» среди транспорта, двигавшегося в более медленном темпе. С трудом шедшие по грязи люди заглядывали внутрь машины и видели элегантного офицера с хорошенькой девушкой, сидевшей рядом с ним на мягком кожаном сиденье. Тем не менее большинство угрюмых взглядов сменялось улыбками, когда Сантен махала им рукой.

— Расскажи мне о своем дяде, — потребовала она, поворачиваясь к Майклу.

— О, на самом деле он самый обычный малый, и рассказывать-то тут особенно не о чем. Был исключен из школы за то, что избил директора, сражался в войне с зулусами и впервые убил человека, когда ему еще не исполнилось и восемнадцати, заработал свой первый миллион фунтов прежде, чем ему исполнилось двадцать пять, и потерял его в один день. Застрелил несколько сот слонов, когда был профессиональным охотником за слоновой костью, голыми руками убил леопарда. Потом, во время войны с бурами[74] , взял в плен Леру, бурского генерала, почти без посторонней помощи заработал еще один миллион фунтов после войны, помогал вести переговоры о хартии Южно-Африканского Союза[75] . Был министром в кабинете Луиса Боты[76] , но ушел в отставку со своего поста, чтобы участвовать в этой войне. Теперь командует полком. Ростом весьма высок и может в каждой руке поднять по двухсотфунтовому мешку кукурузы.

— Мишель, я боюсь встречи с таким человеком, — серьезно пробормотала Сантен.

— Но почему же…

— Боюсь, что могу влюбиться в него.

Майкл радостно рассмеялся:

— И я боюсь. Боюсь, что он влюбится в тебя!

Штаб полка временно размещался в заброшенном монастыре на окраине Амьена. Монастырский сад был запущенным и заросшим с прошлой осени, с тех пор, как во время боев монахи покинули его, и кусты рододендронов превратились в джунгли. Постройки монастыря из красного кирпича были покрыты мхом и карабкающейся к серой крыше глицинией. Кирпичи утыканы старыми осколками снарядов.

Молодой военный в чине второго лейтенанта встретил их у парадного входа.

— Должно быть, вы — Майкл Кортни, а я — Джон Пирс, адъютант генерала.

— О, здравствуйте. — Майкл поздоровался за руку. — А где же Ник ван дер Хеевер?

Ник учился с Майклом в школе и был адъютантом генерала с того самого времени, как полк прибыл во Францию.

— О, разве вы не слышали? — Джон Пирс стал серьезным и употребил выражение, обычно звучавшее, когда кто-нибудь спрашивал об убитом знакомом. — Я боюсь, что Ник купил себе «ферму».

— Господи, не может быть!

— Боюсь, что так. Он был на передовой с вашим дядей. Снайпер достал его. — Но внимание лейтенанта было рассеянным. Он не мог отвести глаз от Сантен. Майкл натянуто-вежливо познакомил их и тут же прервал разыгранную лейтенантом пантомиму восхищения.