Божество реки - Смит Уилбур - Страница 135

Однако не все шилуки пошли в войско. Многие стали неутомимыми гребцами на наших ладьях, преданными пастухами и конюхами, потому что были рождены ухаживать за скотом.

Мы скоро узнали, что их кровными врагами были племена динка и мандари, жившие дальше к югу. Эти племена оказались еще более примитивными и не обладали воинственным духом шилуков. Ничто не доставляло шилукам большего наслаждения, чем поход на своих древних врагов под командованием египетского военачальника и при поддержке египетских колесниц. Динка и мандари они захватывали в плен тысячами. Последних мы использовали для тяжелой и нудной работы. Никто из них не пришел к нам по своей воле, как некоторые шилуки.

КОГДА ФЛОТИЛИЯ прошла пятый порог, все земли Куша открылись нам. Теперь шилуки стали нашими проводниками. Ладьи шли вверх по реке, а отряды колесниц отправлялись в далекие походы, возвращаясь с богатой добычей слоновой кости и новыми рабами.

Скоро мы достигли широкого русла реки, которая впадала в Нил с востока. Воды в этой реке почти не было, она высохла и превратилась в цепочку мелких луж. Однако шилуки заверили нас, что в определенное время река, которую они называли Атбара, становится бурным потоком и ее воды вливаются в Нил, поднимая высоту его половодья. Царица Лостра отправила группу золотоискателей с проводниками-шилуками вверх по руслу Атбары. Они должны были пройти как можно выше по ее течению. Флотилия же отправилась дальше на юг, продолжая охотиться и ловить рабов.

Сколько бы я ни тревожился и как ни пытался помешать царевичу, в те дни колесница Мемнона часто оказывалась во главе летучих отрядов. Разумеется, его окружали хорошие воины — об этом я позаботился, но здесь, в дикой Африке, повсюду угрожали опасности, а он по-прежнему оставался мальчишкой.

Я считал, что ему нужно проводить больше времени со мной за изучением свитков. Он должен был учиться на палубе «Дыхания Гора», а не развлекаться с такими разбойниками, как Крат и Ремрем. Эта парочка заботилась о безопасности царевича не больше, чем о своей собственной. Очень скоро он стал таким же сорвиголовой.

Когда я попытался поговорить об этом с Таном, тот только рассмеялся в ответ.

— Если ты хочешь в один прекрасный день увидеть на его голове двойную корону обоих царств, ему нужно научиться презирать опасности и вести за собой людей.

Госпожа моя соглашалась с Таном во всем, что касалось обучения Мемнона, и мне оставалось только полнее использовать те немногие часы, которые я проводил в обществе царевича.

И все же у меня было утешение. Две царевны, Техути и Беката, становились очаровательнее с каждым днем, и скоро я стал их рабом не только в буквальном смысле этого слова. Из-за особых обстоятельств моей и их жизни я был для них ближе, чем родной отец. Первым словом Бекаты стало Дата», а Техути отказывалась ложиться спать, пока я не расскажу ей сказку. Она очень тосковала, когда мне приходилось оставлять флотилию и уезжать по какому-нибудь делу. Это было, пожалуй, самым счастливым временем моей жизни. Я чувствовал себя центром большой семьи, и любовь ее членов придавала мне силы.

Народ наш был почти столь же счастлив, как и я. Скоро один из наших золотоискателей вернулся из похода вверх по реке Атбаре. Он опустился на колени перед царицей. Построй и положил к ногам маленький кожаный мешочек. Затем по ее просьбе он развязал его, и оттуда потекла струйка блестящих камешков. Одни из них были размером с песчинку, другие — с кончик большого пальца, и все испускали характерное сияние, которое трудно с чем-либо спутать.

Царица призвала златокузнецов. Они разожгли свои горны, приготовили тигли и наконец объявили, что эти самородки — настоящее золото очень высокой чистоты. Мы с Таном снова отправились вверх по Атбаре, туда, где было найдено золото. Я помог придумать способ его добычи и разработки россыпей в русле реки, где накапливался драгоценный металл.

Мы согнали тысячи мандари и динка, и они корзинами таскали гальку и песок вверх по склонам холмов к промывочным желобам, выбитым каменщиками в скалистых склонах над рекой.

Мы оставили горняков за их работой и вернулись к флотилии, унося с собой пятьсот дебенов только что выплавленных золотых колец.

НА СВОЕМ ПУТИ мы встретили еще один порог — шестой. Этот порог оказался последним, и прохождение оказалось более быстрым и простым, чем всех предыдущих. Наши колесницы и повозки спокойно обошли его по равнине, и мы наконец» достигли таинственного места слияния двух могучих рек, которые образуют Нил, известный нам и любимый нами с детства. — Вот место, явленное Таите в видении лабиринтов Амона-Ра. Здесь с позволения Хапи смешиваются истекающие из нее воды. Здесь находится священное место пребывания богини, — объявила царица Лостра. — Мы завершили наше путешествие. Именно здесь богиня укрепит наши силы перед возвращением в Египет. Я называю это место Кебуи, или «Место северного ветра», потому что северный ветер привел нас сюда.

— Это благоприятное место. Богиня уже явила нам свою благосклонность, одарив нас рабами и золотом, — подтвердили вельможи верховного государственного совета. — Мы не пойдем дальше.

— Нам осталось лишь найти место упокоения моего мужа, фараона Мамоса, — повелела царица Лостра. — Как только гробница его будет построена и фараон ляжет в нее, обет мой будет выполнен, и настанет время нашего победоносного возвращения в Египет. Только после этого сможем мы выступить против тиранов гиксосов и изгнать их с нашей родины.

По-моему, я был одним из немногих среди пришедших из Египта, кого не обрадовало решение царицы. Всеми остальными членами совета овладела тоска по дому, они устали от долгих лет скитаний. Я же, напротив, заразился болезнью куда более опасной — меня поразила страсть к перемене мест. Мне хотелось узнать, что находится за следующим поворотом реки и за следующим гребнем холма. Мне хотелось идти вперед и вперед до самого края света. Поэтому я был счастлив, когда госпожа поручила мне найти место для царской гробницы и приказала царевичу Мемнону сопровождать меня с отрядом колесниц. Это не только позволило предаться страсти к путешествиям, но и снова подарило радость общения с царевичем.

В возрасте четырнадцати лет царевича Мемнона назначили командиром нашего отряда. В этом не было ничего необычного. В истории Египта бывали фараоны, которые в его возрасте выигрывали сражения во главе своих войск. Царевич очень серьезно отнесся к своим обязанностям в первом самостоятельном походе. Когда готовили колесницы, Мемнон лично осмотрел каждую лошадь и повозку. У нас было по две запасных упряжки для каждой колесницы, чтобы регулярно менять лошадей, не утомляя их.

Затем мы с царевичем долго и весьма подробно обсуждали, в каком направлении нам отправиться на поиски идеального места для царской гробницы. Хотелось найти необитаемую гористую местность, куда вряд ли нагрянут похитители сокровищ. Там мы выберем скалу, в которой можно будет вырубить усыпальницу и дополнительные коридоры.

Мы не встречали подобной местности с тех пор, как вошли в земли Куша. Мы обсудили все, что знали о землях, лежавших позади нас, и начали строить догадки о том, что ожидало нас впереди. Мы стояли в Кебуи, у слияния двух рек, прекраснейшем из мест, которые мы посетили за время нашего долгого путешествия.

Все птицы небесные слетались сюда: от ярких, как драгоценные камни, зимородков до голубых журавлей, от шелестящих стай уток, тучами поднимавшихся в небо, до ржанок и чибисов, которые бегают по берегу у кромки воды и останавливаются, чтобы жалобно спросить: «Чиво, чиво?» В рощах серебристых акаций в открытых просторах саванны паслись бесчисленные стада антилоп; казалось, что место пребывания богини священно для всех родов жизни.

Воды после слияния двух рек кишели рыбой, а в небе медленно кружили белоголовые речные орлы, время от времени издавая свой потусторонний резкий клич.

Характер и нрав двух рек был совершенно различным, как это часто бывает у двух детей, рожденных одной женщиной. Река, текущая справа, медленно несла свои желтые воды. Хотя она и была полноводней левого притока, но характером мягче. Голубовато-серые воды восточной реки мчались стремительно, ее мощные струи отталкивали сестру в сторону при слиянии и не желали смешиваться с ней, прижимаясь к своему берегу и сохраняя буйный нрав многие мили, прежде чем позволяли наконец более спокойной желтой реке поглотить себя.