Подруга мента - Смирнова Алена - Страница 37

Глава 14

Это была скучная неделя. Я рекламировала, Измайлов расследовал. Как он только не извращался. Налоговую полицию на фирму, разливающую воду, натравливал, за Валентином Петровичем слежку устанавливал, окружению Лизы и Шевелева перебрал вручную каждое нервное окончание… И все напрасно. А когда баллист доказал ему, что Алексей был застрелен не из пистолета бывшего мужа, он совсем расклеился. Перестал есть, дул кофе, курил и отмалчивался. Игорю тоже пока ничего не удалось вытрясти из подозреваемых охранников. Следствие, как говорится, зашло в тупик и остановилось в нерешительности: то ли назад поворачивать, то ли стену долбить. Однако Вик — дядя настырный и в четверг смог похвастаться результатами.

— Бравая четверка впала-таки в транс, сообразив, что Борис наш, — рассказывал он, уминая по случаю успеха бутерброд. — Знают, оформим актом медицинской экспертизы каждый его синяк, как отпечаток конкретного кулака противника.

— Вик, вы действительно так сажаете? Это же нечестно.

— Честнее их отпустить, чего там.

— Отпускать не нужно, ведь они нас похищали.

— Вы утверждаете. А они говорят, что впервые вас видят. Что во время вашей вынужденной прогулки играли в карты, и сожительница одного из них подтвердит это, не моргнув. Ты будешь шокирована, детка, но ребятишки настаивают на том, что из кафе никуда не собирались тебя везти. Просто решили помочь избавиться от приставалы.

— Вик, я предупреждала, лучше было поехать с ними к Валентину Петровичу. Тогда бы не отвертелись.

— Слишком рискованно. До встречи с ним тебя в котлету могли превратить. Если встреча вообще намечалась. Но им пришлось признать визит в редакцию и нападение на вас с Юрьевым. Они стоят на своем. Их, дескать, направили по неверному адресу, в кабинете Лизы никого не было, поняли, что ошиблись и сразу убрались. Далее. Позвонил по телефону таинственный некто, назвался обманутым другом, попросил тебя припугнуть, побив несильно и бросив на природе. Деньги якобы оставил в камере хранения на вокзале. Бориса они прихватили, вообразив, что он и есть тот парень, с которым ты растила рога заказчику.

— Все равно неплохо. А почему ты куксишься?

— Потому что такая единодушная, заранее не отрепетированная сдача означает: за ними еще много чего есть. Ладно, продолжим. Пороемся на квартиpax, побеседуем с родней, поднимем прошлое. Поленька, Сева в субботу возвращается?

— Да, жду не дождусь.

— Завтра заезд в санаторий «Березовая роща».

— Ой, Вик, ты отправишь меня туда, чтобы под ногами не путалась?

— Я уже привык к тебе, как к данности. Но капитан страдает манией, будто взлет популярности низкосортного санаторного лечения обусловлен загадочными причинами. И настаивает на том, что ты разберешься. Вернее, притянешь все неприятности.

— Доверься ему.

— Точно, доверься, останься на три недели без любимой женщины и изводись предположениями, не переходит ли Крайнев границ.

— Ну, я пограничница суровая, у меня все на замке.

— Сегодня еще не запирай, рано.

— Перенесу на завтра. А сынуля?

— Встречу, объясню родителям и Севе ситуацию, выкрутимся.

— Я, наверное, плохая мать и любовница, но мне хочется сменить обстановку, не злись. Октябрь за городом, ни стирки, ни уборки, ни готовки. И можно сутками читать детективы.

— Не смей.

— Проверить, выполняется ли твое пожелание, тебе дано не будет.

Препирались мы страстно. Оставаться с самим собой Измайлову откровенно не хотелось. Он терзал меня советами и довел до того, что я готова была отправиться в «Березовую рощу» пешком и немедленно. Наконец, вручив мне заполненную санаторную карту и путевку, он удалился трудиться. Я подумала, как здорово было бы съездить куда-нибудь вместе. Несбыточные мечты.

…Последний раз я отдыхала по отечественной путевке, сдав первую летнюю сессию. Мы с сокурсницами рванули в Архыз, где и выяснилось, что к горному туризму я совершенно не приспособлена. Наш инструктор хрустальную слезу пускал, видя меня на тропе с рюкзаком. То из моего заплечного мешка неведомо как вываливались в шипяще-кипящий Большой Зеленчук продукты, то, заприметив горца в бурке с ружьем, я бежала к нему общаться на темы местных обычаев, и меня всей группой отлавливали, то протестовала против покупки барана на шашлык, то, выбравшись покурить из своего спальника, путала палатки и лезла в чужой, что сопровождалось воплями возмущенного хозяина в три часа ночи. Я оказалась единственной, не способной понять, зачем скользить над пропастью, хватаясь за рододендроны, когда в десяти метрах левее под чудными мощными деревьями стоят скамейки вдоль широкой гладкой дорожки. Меня не умиляли привалы, празднуемые килькой в томате, не забавляли встречи новых групп, когда одичавшие в вынужденной трезвости аборигены все аттракционы нацеливали на выкуп путников за сигареты и спиртное. Солидные и надутые прибалты, искренне довольные тем, что их развлекают, отдали за вход в лагерь раздетым и раскрашенным под дикарей инструкторам бутылку рижского бальзама. Они получили свое суперзрелище! После веселой потасовки тот, кому симпатичная керамическая емкость перепала, забрался на склон повыше и вылил в себя благородное содержимое из горлышка непрерывной струей. Когда через полчаса он был замечен в распивании водки, староста прибалтийской группы непреклонно потребовал изменения маршрута.

Тогда у меня появился враг, харьковчанин Слава. Мало того, что этот кудрявый жилистый парень под предлогом какой-то болезни навьючивал на девчонок консервы и буханки, а сам разгуливал с печеньем на хребте. Он в лицо называл супружескую пару штукатуров из Рязани деревенщиной, а свою девушку принцессой, обращаясь с ней при этом, как с холопкой. Словом, неприятный тип. Свой вклад в представление встречи новичков я вносила сооружением набедренных повязок для ребят. Громадные изумрудные листья были похожи на кожзаменитель, и сшивать их доставляло удовольствие. Очаровашка Славик выбрал себе папуасскую одежку из общей кучи и скрылся для примерки. Праздник уже подходил к концу, когда этот непосредственный юноша особенно высоко подпрыгнул, потрясая палкой, символизировавшей копье неустрашимого воина. Нитка, скреплявшая дары флоры, лопнула. Публика зааплодировала и закричала: «Браво, бис». Гордый умник не догадался надеть под набедренную повязку плавки. Почему он обвинил в казусе меня? Наверное, потому, что рок и себя обвинять не умел. Как бы то ни было, парень всерьез возжаждал мести. Он ставил мне подножки, крал мои кроссовки, прятал шорты, подливал в пиво спирт, подбрасывал ужей и направлял любого желающего трахнуться в мою сторону. Я впервые столкнулась с открытой, неутолимой ненавистью. Чем больше он гадил, тем сильнее жаждал продолжения. И я поняла, что для мстителей не существует пола, возраста и оправданий изводимого. Я получила качественный урок: меня, добрую, компанейскую и порядочную, можно было доканывать на виду у всех. А я тогда считала, что от людей достается только плохим, у хороших жизнь гармоничная и радостная. Я тогда всерьез считала себя абсолютно доброй, компанейской и порядочной…

Надо же, восемь лет не задумывалась о том походе. Неужели надо мной снова распласталось недоброжелательство Славиного накала? Я боюсь? Нет. Тогда в чем дело? Откуда ощущение незаконченности чего-то важного? Я обязана вспомнить нечто, мысли об Архызе посланы в помощь, но не получается. Я собрала вещи, в основном спортивные, написала Севе смешное письмо, приволокла кота в квартиру Измайлова, расставила на столе свечи и фрукты. А освободиться от зудящей тревоги так и не смогла.

Вик, накануне блистательно изобразивший ту самую батарейку, которая заменяет семь обычных, провожал меня сдержанно. Усадил в машину Балкова без напутствий и благословил долгим взглядом. С Крайневым нам предстояло «познакомиться» в санатории, так что он добирался отдельно. Сергей выспрашивал мое просвещенное мнение о женщинах, рожденных под знаком Скорпиона и верящих в талисманы.