Свободный и раб - Андерсен Лайф Эспер - Страница 7

— Получу, будь уверен. — Угль изо всех сил старался остаться спокойным. — Знаешь, давай лучше сразу договоримся, что парус этот — наш, общий. Закутываться ночью в целую половину вовсе не обязательно. А вот одежда на случаи холодов пам нужна обязательно. Но из чего же ее шить, если не из паруса? А останутся еще куски, так тоже наверняка для чего-нибудь пригодятся.

Всякий раз, как Угль начинал прекословить, Арна охватывал гнев. Да что он о себе мнит, этот раб? Распоряжается, принимает решения, мало того — отдает приказания! А он, Арн, должен делать, что ему велят! Ему даже страшно становилось. Откуда у этого раба такая власть?

Но когда Угль заговорил про одежду, мысли Арна приняли другое направление. Как он сам-то до этого не додумался? Вот досада! Ведь это же так ясно. Может, потому он против своей воли и повинуется Углю? Потому что Угль постоянно думает, потому что он все делает правильно. Он догадался заглянуть в сарай, он первый нашел мясо, он сообразил насчет костра, пока еще не было поздно, и он же начал строить хижину, чтобы им было где укрыться ночью.

Гнев Арна постепенно растаял, и на лице появилось смущение.

— Прости, — тихо пробормотал он, отводя глаза в сторону.

Он не очень понимал, за что он просит прощения, но другие слова как-то не пришли ему в голову.

— Держи покрепче за край, чтобы он натянулся, — вместо ответа сказал Угль. — А я попробую надрезать кромку копьем. Если получится, тогда мы легко разорвем его на части. Как ты думаешь, какой ширины должен быть кусок для одеяла?

Арн был рад, что Угль словно пропустил мимо ушей его «прости». Вскоре они оба с головой ушли в разрешение сложного вопроса насчет ширины одеяла.

Когда они оторвали от паруса два куска, Угль огляделся вокруг.

— Нам нужны острые камин, которыми можно резать, — сказал он. — И еще надо найти камень, которым можно точить копье и топор. Тут их полно, всяких, давай поищем подходящие.

Долго искать им не пришлось. Положив на валун несколько больших кремней, они раскололи их другим камнем. Получилось много острых осколков. Угль отобрал покрупнее и поострее и бросил их на отрезанный кусок парусины, а потом связал его концами и перекинул через плечо. Арн взял в одну руку кусок мелкозернистого гранита, в другую — второй кусок парусины. Но им надо было еще захватить по дороге оставшийся тростник. Они сложили его на одеяло Арна, сверху положили одеяло с камнями, топор и копье, взялись за углы и таким образом, как на носилках, доставили все домой, к четырем дубкам и костру.

Глава 7

Приближалась ночь, и в воздухе чувствовалась легкая прохлада. Мальчики усердно трудились. Взяв пучок тростника толщиной с канат, они вплетали его в решетку из прутьев орешника. Начали они снизу и шли вверх, стараясь плотнее прижимать пучки один к другому, чтобы стена могла стать надежной защитой от дождя и ветра. Угль нарочно начал с западной стены, потому что ветры чаще всего дули с запада.

Работа шла споро. Высота стенки достигала им уже до колен, а тростника еще осталась порядочная куча. Угль встал и потянулся, расправляя занемевшую от согнутого положения спину, а потом пошел подложить дров в костер.

— Тс-с! — прошептал он вдруг и добавил вполголоса: — Дай-ка мне копье.

Арн повернул голову и взглянул на него вопросительно.

— Дай копье! — повторил Угль. — Живее!

Арп осторожно встал, поднял копье, лежавшее возле кучи тростника, и, опасливо озираясь, на цыпочках пошел к Углю. Что он такое увидел? Уж не вернулся ли чужой корабль?

Угль стоял неподвижно и как будто прислушивался. Когда Арн приблизился к нему, он, не оборачиваясь, протянул руку и взял копье.

— Тише, — шепнул он. — Слышишь?

Арн тоже застыл на месте и прислушался. При мысли о свирепых чужих воинах его мороз продрал по коже, Но зачем им возвращаться? Все ведь сожжено и разрушено.

Вначале он слышал только стук собственного сердца да звон в ушах. Но вот он различил слабое шуршание. Снова тишина, и снова шуршание, и тут вдруг в стороне раздался глубокий, нежный свист черного дрозда, который все заглушил. Пение птицы звучало красиво и чуть печально, но Арна только зло разобрало. Заткнулась бы лучше, из-за нее ничего не слышно! Хотя ему было холодно, его прошиб пот. Он вспомнил про топор, по не решился двинуться с места.

Взглянув на Угля, он с удивлением обнаружил, что тот вроде ничуть не испуган и даже не взволнован. Просто стоит и прислушивается, сосредоточенно глядя прямо перед собой.

— Что там такое? — шепотом спросил Арн.

— Тс-с! — шепнул Угль и предостерегающе поднял руку.

Сделав несколько шагов вперед, он опустился на колени, и Арн тоже невольно пригнулся.

Черный дрозд на минуту умолк, и Арп теперь уже отчетливо услышал шуршание. Оно приближалось, но шагов слышно не было, только все более явственно шуршали сухие палые листья.

И вдруг Угль вскинул руку с копьем. Но копье он держал не так, как если бы хотел его метнуть. Скорее похоже было, что он нацелился им ударить.

И он действительно резко ударил куда-то в траву.

Потом еще и еще раз! Наконец он спокойно поднялся на ноги.

Арн бросился к нему:

— Что это?

— Наш завтрашний обед. — Угль засмеялся, указывая копьем.

Арн посмотрел. В траве лежал еж.

— Уф! — Арн вытер пот со лба, чувствуя, как расслабляются все мускулы. — А я уж… это… Разве ежей едят?

— Все можно есть, когда голод одолеет, — ответил Угль. — Побудешь рабом, так и это узнаешь. А у ежа, между прочим, мясо довольно вкусное.

Угль наклонился, подсунул руку ежу под брюшко, чтобы не уколоться, и понес его к костру.

— Давай еще немножко поплетем, — предложил Арн. — А то тростник высохнет и перестанет гнуться, тогда с ним будет труднее.

Угль кивнул и бросил на Арна одобрительный взгляд. Может, парень не такой уж дурной и беспомощный, как ему показалось. Конечно, он здорово перетрусил из-за этого ежа — он даже чуть не проговорился, но откуда ему было знать, для чего понадобилось копье. И он хорошо поработал, когда они резали тростник. А теперь вот предлагает доплести стенку. Может, они еще поладят.

Угль вдруг почувствовал, что смертельно устал. Такая ужасная была ночь и такой тяжелый день. Опустившись на колени, он принялся вплетать тростник между прутьями орешника.

Когда тростника осталось чуть больше, чем нужно для подстилки, Угль взял кусок гранита, который они принесли с берега, и сел на траву точить копье. Возни с ним будет немало, потому что оно основательно проржавело.

Арн продолжал заплетать стенку. Она доходила ему уже чуть ли не до пояса. Под конец он уложил оставшийся тростник двумя кучками у самой стены, тщательно разровнял их и бросил сверху по куску парусины. Только после этого он подошел и сел рядом с Углем.

Они долго сидели молча. Разделявшее их расстояние было по-прежнему столь велико, что просто так взять и начать разговор казалось немыслимым. На смену летнему вечеру скоро должна была прийти ночь, но было светло, и черный дрозд все еще пел свою песню. Нагревшаяся за день земля парила, и от этого воздух стал влажным и чуточку прохладным. Арна пробирала дрожь, и в конце концов он принес свое парусиновое одеяло. Усевшись поближе к костру, он закутался в парусину и опять стал смотреть, как Угль точит копье.

Все-таки этот раб начинал внушать ему уважение. До сегодняшнего дня Арн был уверен, что рабы способны лишь выполнять, что им велят. Но Угль весь день действовал самостоятельно. И весь день тяжко трудился. Да и сейчас продолжает трудиться.

Чувствуя, как болят у него все мышцы, Арн с содроганием думал, что же будет завтра, когда он проснется. А ведь он работал гораздо меньше, чем этот раб.

— Ты не устал? — спросил он наконец.

Угль взглянул на него удивленно:

— Устал. Просто до смерти!

— Что же ты не бросишь работу?

— Рабу положено работать, как бы он ни устал.

Угль отвечал совершенно спокойно, продолжая точить наконечник копья.