Валерий Харламов - Макарычев Максим Александрович - Страница 15

А вскрылся обман так. Однажды вечером между двумя Харламовыми, старшим и младшим, состоялся серьезный разговор. Сын сказал отцу о том, как обманул тренеров и снизил себе возраст на год. Только тогда отец узнал, что Валера тренируется не с 1948 годом, а с мальчишками на год младше его. «Сам заварил эту кашу, сам ее и расхлебывай», — сказал Борис Сергеевич Валере за ужином. Тем не менее к Ерфилову пришел раньше сына. «Отец терпеть не может лжи, даже в “тактических” целях, мне врать всегда запрещалось, и потому папа рассказал моим тренерам Виталию Георгиевичу Ерфилову и Андрею Васильевичу Старовойтову, что я обманул их, что я с сорок восьмого года», — вспоминал Валерий Харламов.

Не было никаких собраний, решений, голосования молодых игроков, как упоминается в некоторых статьях о Харламове. У двух тренеров, Ерфилова и Тазова, были хорошие, дружеские отношения. «Я скажу Славику Тазову, если он его возьмет — значит, возьмет, не возьмет — значит, прости. Он будет играть не за ЦСКА, а за другую команду», — пообещал Ерфилов отцу Харламова.

На следующий день, улучив момент, Валера виновато подошел к своему наставнику и сказал ему об обмане. Не говорил никаких лишних слов, просто сказал, что очень хотел играть в ЦСКА. Ерфилов также был скуп на слова и не стал читать нравоучения хоккеисту, который ему, честно говоря, уже успел полюбиться. «Ты обманул своих товарищей. Больше так никогда в жизни не делай», — сказал тренер уже после занятий. Валеру, с его недюжинным талантом, конечно, простили.

«Его собирались отчислить, но все-таки приняли во внимание размах таланта. Помню слова тренера Ерфилова: “Харламов обманул нас, но не по своей вине, не со злости. Мы его оставляем”», — вспоминал Юрий Лебедев в интервью порталу «Спорт.ру».

Этот случай сильно повлиял на Валерия. Он дал слово больше не обманывать. Ни себя, ни окружающих. По этой «высокой планке» он будет жить все последующие годы, не терпя лицемерия и вранья и требуя того же от своих товарищей.

Будущий известный хоккейный функционер Андрей Васильевич Старовойтов занимался с командой 1948 года рождения. «Когда Харламова признали липачем, его передали в команду 48-го года к Старовойтову. Впрочем, в момент передачи Старовойтов уже уходил в Управление хоккея Спорткомитета СССР. Валерку направили в команду Тазова Вячеслава Леонидовича. Тазов был мой друг, а Старовойтов проверил Валерку на год раньше. Это получилось так, — вспоминает Виталий Ерфилов. — Команда 1948 года рождения играла на первенство Москвы со “Спартаком”. Причем игра была не рядовая, а решающая. Четырнадцатилетние армейцы и спартаковцы набрали в тот сезон в первенстве Москвы одинаковое количество очков, и предстояла переигровка.

С учетом ее значимости она проходила во Дворце спорта ЦСКА перед матчем команд мастеров этих клубов. На ней, естественно, присутствовал Тарасов. Валерку им дали из моей команды, чтобы, как говорится, “заткнуть дырку”. В одном звене у них не хватало одного игрока. Старовойтов говорит: “Кого ты мне можешь посоветовать из своих?” Я показываю на Харламова и говорю: “Возьми этого шкета”. И этот шкет такое натворил, что вся Москва потом говорила».

Виталий Ерфилов явно наслаждается этим эпизодом пятидесятилетней давности:

— Я чувствовал, что Валера не потеряется на площадке, но все-таки игра есть игра. Он получил шайбу на своей синей линии, а перед ним встали преградой два спартаковских громадных защитника — Лапин и Стеблин (между прочим, будущий президент ХК «Динамо» и генеральный менеджер сборной России в 1990-е годы. — М. М.). Валерка рядом с ними выглядел совсем маленьким. И вот он на них едет и потом вдруг оглядывается назад, мол, избавиться от шайбы хочет, показывает, что боится вперед идти и ищет пас кому-нибудь отдать. Причем вот что удивило, у парня будто слезы сейчас начнут капать, такое впечатление складывается. Ведь впереди такие два громилы, он росточком вполовину их. Защитники тоже остановились, любопытно все-таки посмотреть на плачущего форварда — не каждый день такое увидишь. И тогда он вдруг начинает быстренько уходить вбок, к борту, и оглядывается, как бы показывая, что теряет контроль над шайбой. Соперники, эти двое, уже наезжают на него. В их глазах читается: эх, плакса, угомонись, отдай шайбу. А иначе сейчас мы тебя сделаем! И тут происходит совершенно поразительное. Валера сначала меняется в лице, он уже уверен в себе. У него нет никаких слез. Он начинает работать ногами и на сумасшедшей скорости проскальзывает сбоку мимо защитников. Шайбу вперед пробросил, в скорости добавляет, выезжает на вратаря и забивает ее в сетку! При этом вскидывает руки и едет на скамейку запасных с улыбкой на лице. Вот так-то! Защитники уже думали, что Валера вымотался, что он готов уже, сдался, а он их уделал, обыграл вратаря и забил. В лужу с улыбкой на лице посадил этих громил. Хотя я и был в то время еще молодым, но все-таки не новичком, кое-что в жизни повидал. А тут у меня прямо дух захватило. Так Валерка артистически сыграл в тот момент. Именно артистически, потому что, кроме техники, скорости, проявил он в этом мгновенном эпизоде чисто актерское дарование».

Это очень понравилось Андрею Васильевичу Старовойтову. Он, будучи серьезным и принципиальным человеком, Валеру, обманувшего тренеров своим возрастом, не отчислил. По крайней мере, из тех липачей, которые были в ЦСКА, через год оставил в своей команде только Валеру Харламова. А остальных пять человек выгнали. Они были намного слабее его, и никаких вопросов по отчислению не возникло.

Добавим, что в той игре со «Спартаком», с которым у армейцев и динамовцев всех поколений особые счеты, Валера Харламов забросил еще одну шайбу. Армейцы выиграли со счетом 6:2, а тройка, в которой Харламов играл с Николаем Гариповым и Валерием Лапиным, забросила четыре шайбы.

Вот как вспоминал о той игре сам Харламов в своей биографии: «У спартаковцев была хорошая команда, там играли Владимир Шадрин и Игорь Лапин. В тот день случился эпизод, который я запомнил на всю жизнь. Я нарушил правила, столкнувшись с уже мощным в ту пору Лапиным; меня посадили на скамью штрафников, я был огорчен, мне было стыдно, что подвел товарищей. И вдруг ко мне подошел Анатолий Владимирович Тарасов и сказал: “Молодец, что не испугался. Спасибо за мужество. Никогда никого не бойся!” Я был обрадован, горд, восхищен. Сам знаменитый, легендарный Тарасов, несравненный маг хоккея, заметил меня, похвалил за смелость! Для четырнадцатилетнего мальчишки, увлеченного хоккеем, похвала Тарасова была не просто высшей оценкой, но максимально возможной наградой. И вполне понятно, что его напутствие — “Никого не бойся!” — стало для меня высшим заветом: подростки особенно восприимчивы и тем более внимательны и старательны они, если обращается к ним их кумир».

«Маленький, а бьешься по-настоящему» — эту фразу Тарасова игрок запомнил на всю жизнь. «Валера с детских лет очень уважительно относился к Анатолию Владимировичу. Помню, мама как-то, когда он уже был чемпионом мира, сказала: “Что ваш Тарасов постоянно вас гоняет?” Валера тогда ответил вопросом: “Мама, вот ты когда на заводе что-нибудь не так сделаешь, тебя начальник упрекает?” — “Ну, да, могут и премии лишить”. — “Вот и у нас так же. И не надо больше о Тарасове так говорить”», — вспоминала Татьяна Харламова.

Чуть позже Харламов сыграет еще одну судьбоносную встречу со «Спартаком». На этот раз в финале молодежного чемпионата СССР в «Сокольниках». «Харламова ставили тогда в основной состав редко (во всяком случае, реже, чем ему хотелось), но в тот день на игру заявили. И Валерий сыграл отлично. Юные армейцы выиграли у сверстников из “Спартака”. Награда команде — медали чемпионов страны, а Валерию — еще и часы. Это был подарок от имени министра обороны, Маршала Советского Союза Родиона Яковлевича Малиновского, — писал Олег Спасский. — Отцу тот матч запомнился еще и по другой причине: сын вдруг сказал ему перед самым началом игры, что страшно проголодался. Отец побежал было в буфет — тот был почему-то закрыт. Помчался в булочную — там весь хлеб черствый. Купил черный хлеб (единственная в тот момент свежая часть ассортимента). Валерию и хлеб этот казался вкуснее всякого пирожного».