След черной рыбы - Словин Леонид Семенович - Страница 25

— Я «Кипарис-7». Внимание всем постам… — Было хорошо слышно, работала мощная стационарная радиостанция. — В связи с проводимыми мероприятиями срочно очистите эфир для водной милиции… Повторяю: никому не выходить в эфир, кроме водной милиции…

С этой минуты Баларгимов уже не отходил от рации… Там внезапно воцарилась тишина. Она длилась около минуты, и вдруг новый голос — хорошо слышимый, четко произнес:

— «Астрахань»! Я — тринадцатый. Вас не понял. Повторите наше место по дислокации…

Баларгимов буквально приник ухом к аппарату, но в этом не было необходимости.

Незнакомый голос объяснил кому-то:

— Вы перекрываете Второй тупик. Как меня поняли? Прием…

— Второй тупик, — ответил тот. — Вас понял…

Баларгимов стоял у машины. Вид у него был растерянный. Из рации, установленной в машине, донеслось:

— …Повторяю: Второй Чапаевский тупик…

Из рации донеслись хрипы.

Баларгимов взял себя в руки, огляделся. Пацаны уже кончили работу, вопросительно следили за ним.

— Все! Все!

Баларгимов рукой отослал их. Быстро прошел в дом.

Жена встревоженно посмотрела на него, быстро прошла следом.

Баларгимов поднялся на подставленный к шифоньеру стул, быстро провел руками по верхней крышке — там хранился пистолет.

Баларгимов уже зашел за угол передней, шарил где-то внизу, у калошницы, доставая оружие.

— Неси деньги! Быстрее! — крикнул Баларгимов жене.

— Сколько? — Она побежала в комнату.

— Давай сумку. Потом разберемся.

Она появилась из комнаты с хозяйственной сумкой.

— А, может, еще обойдется? — она посмотрела на него. — Начальство ведь не враг себе? Зачем им тебя сажать? А, кроме того, Бураков им передал, что ты сделаешь, если тебя посадят…

— Дура! — в сердцах сказал Баларгимов. — Бураков для них — говно… — Баларгимов был уже с пистолетом Макарова. Он сунул обойму в магазин, передернул затвор. Поставил на предохранитель. — Если он язык высунет, они им первым пожертвуют… Пасут-то не областники! Новый — Саматов. Это битый мент! У него убили жену! Он сам сидел! Сейчас к нему приехал второй такой же! Только этот — мусульманин, а тот — русак. Два идиота… Им ничего не надо… Ладно! Все! У меня нет времени! — Он договаривал уже на крыльце, а потом в машине. — Открывай ворота…

Она отворила ворота. Выезжая, Баларгимов крикнул:

— Мириш все знает…

Баларгимов выехал из тупика, огляделся: на соседних улочках было пусто.

Не снижая скорости, не тормозя на перекрестках, минуя разбегающихся пешеходов, Баларгимов быстро погнал в глубь переулков.

«Нива», в которой находились Тура с сотрудниками милиции, стояла недалеко от парикмахерской Гарегина.

Тура сидел рядом с водителем. Сзади занимали места Орезов и еще два сотрудника.

Тура подкрутил рацию, но из эфира не поступало никаких сигналов, кроме треска и обычных помех.

Рядом с машиной стоял парикмахер Гарегин, он не замечал напряженных взглядов, которыми обменивались сидевшие в машине. По обыкновению, говорил о своем:

— …Я не стригу, я рисую на голове. Вообще, чтобы вы знали, в нашей стране умеют делать настоящую прическу два человека. Один уже умер, второй — мой учитель. Он уже на пенсии. Я третий. Я филирую, шлифую, разделываю, просто точу красоту… Волос на голове должен лежать волной…

Всплыв из самой глубины своих раздумий, Тура заметил:

— У меня волос не может лежать волной, они у меня прямые…

— Я вас завью, — пообещал Гарегин.

— Вот это — никогда… — Саматов замолчал. По рации кто-то передал:

— Я тринадцатый… Группа на месте. Прием… Я тринадцатый… Группа на месте. Прием!

Тура кивнул Гарегину, поднял стекло, приблизил трубку к губам:

— Внимание!..

— Пошли!.. — услышал Ба ларгимов по рации.

Баларгимов гнал по окраине. Тут не было милицейских постов. Баларгимов объезжал их где мог — объезжал проходными дворами, срезал углы.

Людей на тротуарах было немного, никто не обращал на него внимания.

Тут шла своя жизнь. Перед магазином принимали пустую посуду, мусоросборочная машина пятилась во двор — к ней со всех сторон спешили жильцы с полными ведрами.

Над пустым детским парком из усилителя на невысоком — в три этажа — колесом обозрения разносился хриплый голос певца:

«Но был один — который не стрелял…»

— Внимание!.. Всем постам. Разыскивается автомашина «Волга» белого цвета… — раздалось вдруг по рации. — Регистрационный номер 11-13… Владелец Баларгимов Садык… Приметы… При задержании соблюдать необходимую предосторожность. Преступник, по всей вероятности, вооружен. Внимание, «Кипарис-7», направьте наряд на метеостанцию и перекройте морской паром, вокзал, аэропорт… Прием… — Рация перешла на бормотание.

В это время Баларгимов увидел постового милиционера. Тот стоял, приблизив переносную милицейскую рацию-»уоки-токи» к губам. В обеих рациях шел один и тот же текст. Милиционер поднял глаза и увидел «Волгу» с номером…

В ту же секунду милиционер закричал…

У Баларгимова не было времени анализировать свои ощущения: милиционер кричал в «уоки-токи», рот его беззвучно открывался и закрывался, а в машине голос его был отлично слышен:

— Я — сто седьмой! — орал милиционер. — Вижу его! Вижу «Волгу»…

Баларгимов уже потерял его из вида, а по рации все еще доносилось:

— 11—13… улица Филатова, у дома 6. Идет в направлении проспекта Бакинских комиссаров…

Тура Саматов и его группа мгновенно изменили направление преследования — в их машине шел тот же текст, что и в «Волге», где находился Баларгимов.

Шофер-милиционер мгновенно заложил крутой вираж.

Люди с тротуаров следили за милицейской машиной с круговертью огня над кабиной.

Саматов передал микрофон Орезову:

— Я не знаю город…

Орезов скомандовал патрулирующим группам:

— Тринадцатый! Берешь улицу Азизбекова, клуб «Красный транспортник», перекрываешь выезд на проспект Бакинских комиссаров… Теперь ему отсюда не выбраться! Людей пускайте по дворам…

Силов сидел в машине вместе с дежурным и другими оперативниками, когда из рации донеслось:

«Вижу „Волгу“ 11-13. Улица Азизбекова, 113, во дворе. Рядом с подъездом».

— Давай! — крикнул Силов шоферу, хотя тот и так держал малую скорость.

Большой двор многоподъездного дома был пуст. «Волга» Баларгимова стояла под деревьями, в ней никого не было.

На асфальте у подъезда прыгали дети.

Милицейская машина, прибывшая первой, резко завернула и встала перед «Волгой». Из нее выскочили трое сотрудников с пистолетами, в том числе Силов, без пиджаков, перепеленутые ремнями спецкобур, уходящими подмышки, бросились к машине Баларгимова.

Захлопали закрываемые дверцы…

В это время вторая милицейская машина — с Турой и Орезовым — ворвалась с другой стороны двора.

— Убежал…

Тура и Силов стояли у брошенной Баларгимовым машины.

Силов открыл бардачок, в нем ничего не было. Посмотрел под сиденье, нашел рацию. Щелкнул тумблером.

Мгновенно все стало на свои места: из приемника раздались привычные голоса постовых:

— Седьмой! Седьмой… Я девятый… Ответьте пятому… Силов чертыхнулся, выразительно постучал себя кулаком по виску. Тура покачал головой.

До базара Баларгимова довез знакомый водитель бензовоза. За перекрестком Баларгимов положил деньги на сиденье, выскочил из кабины, оглядевшись, подошел к телефону-автомату.

Вокруг сновали машины. Номер был занят. Пока Баларгимов звонил, по меньшей мере три милицейские машины с мигалками на крышах проскочили мимо.

Наконец, ему ответили. Голос был спокойный, начальственный.

— Слушаю…

— Это я. Мне надо исчезнуть.

В трубке помолчали. Потом тот же голос спросил:

— Ты где?

— У базара. Где хозяйственный магазин.

— Никуда не уходи. Смирнов подъедет…

Дача Баларгимова не видела прежде такого количества гостей, гости были в милицейской форме и в штатском.