Купаясь в солнечных лучах. Часть 2 - Зелиева Рина - Страница 28

Чистилище душ.

На полпути к тебе я упаду

И попаду… сама куда не знаю.

Наверно, к черту. Я уже в бреду,

Ведь без тебя мне не увидеть рая.

стихи

В еде Ризван также был ограничен. Привыкший к лишениям, он не сильно от этого страдал. Да и особого аппетита у него не было. Зато кумыс ему было разрешено пить в неограниченных количествах. И что самое невероятное - он Ризу нравился. Я же никак не могла понять эти вкусовые пристрастия. Я, вообще, молоко всегда не сильно любила. Густая белая жидкость, слегка пенящаяся - тоже мне деликатес. Однако, местные жители считали его напитком здоровья и долголетия.

Однажды утром, когда Серафима зашла в наш закуток и принесла кувшин с очередным жутко вонючим отваром, Ризван психанул.

- Уж лучше бы надо мной товарищи из органов измывались. Вот уж не думал, что женщины могут быть такими садистками. Может, эта твоя баба Сима с ребятами из отдела как-нибудь связана?

- Риз, ну, пожалуйста, - я молитвенно сложила руки на груди, - ну, ради меня. Потерпи еще немного. Что тебе стоит? Ты еще и не такое терпел. Ты же у меня сильный, - осеклась и рассмеялась, когда до меня дошло, что уговариваю его, как ребенка.

Ризван тоже это почувствовал, и тоже засмеялся. Он выпил все до капли, даже не поморщившись, и отдал мне кувшин.

- Ну что? Довольна, мучительница?

Ответить мне не дала старушка, она снова возникла у нашей кровати и распорядилась:

- Одевайтесь потеплее. Детей соберите. Пойдем к озеру.

По дороге к месту обряда нужно было идти тихо и спокойно. На пути ничего не ломать, не трогать, не шуметь и не разговаривать. За всякими нарушениями на дороге якобы смотрел (ээзи) хозяин ручья, озера, гор. “Он может принять вид любого животного или растения”, - пугала Серафима Дину и Никитку.

Долго петляли по едва заметной во мху тропинке, пока не вышли к озеру, над которым стелился туман. Вокруг него ровно курчавился лес, а бледно-перламутровое небо с рваными сизыми облаками предавало ему какой-то загадочный мистический вид. Вдалеке кровился нереальный ярко алый закат, окрашивая туман, блики над водой и пожелтевшую траву на берегах багряным цветом. На краю озера стоял аил. К его стене прислонился огромный бубен. Из конусообразной крыши тянулся вверх тонкий дымок. Рядом с аилом полыхал костер. У костра была закреплена молодая березка, обвязанная цветными ленточками. Возле нее на веревке томился баран. “Мы что, на шашлыки сюда пришли?” - возникла у меня мысль.

Детям было велено сесть на бревно у костра и не двигаться с места ни при каком желании. Взрослые были приглашены в постройку. В центре нее был расположен очаг, у одной из стен на пол брошена конская шкура.

- Раздевайся, - распорядилась Серафима, бросив на мужчину строгий взгляд.

Риз с улыбкой снял куртку, обувь и стащил свитер с футболкой, оставшись в одних джинсах. Я поежилась: несмотря на пылающий огонь в хижине было холодно.

- Все снимай, - грозно скомандовала старуха.

Ризван недоуменно и насмешливо посмотрел на меня. Я глупо хихикнула и прошептала:

- Риз, она в своем возрасте, наверно, на разные мужские причандалы уже насмотрелась. При виде твоих ей плохо не станет.

- Уверена? - также тихо с иронией в голосе спросил он. - А то реанимацию с дыханием рот в рот проводить бы не хотелось…

Он снял последний предмет одежды, отчего мне как-то сразу потеплело. Кровь от головы отхлынула вниз. Не про то я думаю, ох, не про то. Но, как же я по нему соскучилась, по моему прежнему Ризвану, жаркому и страстному от кипящих в нем жизненных сил.

Бабка указала ему на шкуру, и Риз непринужденно на нее лег.

Серафима долго водила над его телом хворостиной с прикрепленным к ней пучком конских волос, бормотала себе что-то под нос, хмурясь и все больше мрачнея. Затем плеснула в большую чашу чего-то из котла, висящего над очагом, и подала ему. Мне же приказала забрать детей и уйти.

- Можно я уложу их и вернусь? - вопрошала, обеспокоено я. - Мне все равно будет не заснуть.

- Там в кувшине на столе отвар стоит. Выпей перед сном, - был мне безапелляционный ответ.

Притихшие дети на удивление послушно сидели у костра, видимо, тоже зачарованные происходящим и сюрреальностью обстановки. Солнце уже село. Я взяла их за руки и пошла по направлению к дому, изо всех сил пытаясь выглядеть спокойной, хотя сердце у меня громыхало в ушах.

Покормив, вымыв, уложив ребятишек, почитав им сказку перед сном (все делая на автомате), я выпила залпом настой, приготовленный для меня на столе. Если не засну, то сойду с ума от всего происходящего. Настой оказался на вкус очень даже приятным и освежающим. Закралась подозрительная мыслишка: “Баба Сима не из вредности ли готовит Ризвану столь мерзкое варево?” Через секунду-две меня стало обрубать: я с трудом дотащилась до постели.

И погрузилась в глубокий сон. Это был не сон. Кошмар. Но такой реальный, как будто, на яву: я слышала лесные шорохи и звуки. Ощущала все: запахи, ночную прохладу и даже дуновение ветерка.

Я бежала по лесу к аилу у озера. Всей своей душой, всей своей сущностью стремясь туда к Ризу. Я не могла оставить его там одного. Такого слабого и беспомощного. Вдруг сучки под ногами затрещали, земля подо мной разверзлась, словно, я проваливалась в одну из охотничьих ловушек. Но дна у той ямы не было. Я летела и летела вниз в бесконечность, в глубину земли, в самые ее недра. Полет был затяжным и в тоже время недолгим, будто само время замерло, и я сама зависла в нем и в пространстве. Испугаться-то толком не успела. В голове было пусто. Вакуум. Поэтому мысль о том, чем все-таки закончится это падение, так и не успела сформироваться. Внезапно кто-то схватил меня, не дав возможности соприкоснуться с дном (или как это еще назвать) того подземного мира, в который я провалилась. Вскрикнув больше от неожиданности, я очутилась в объятиях здоровенного мужика с рогатой бычьей головой с тремя глазами. И почему-то не удивилась. Ведь я же попала в ад или загробный мир, или куда-то вроде этого. В одном я была уверена - это точно другое измерение. И, явно, не рай. В нем мне делать нечего. Но что самое странное: ни страха, ни изумления так и не появилось. Как будто, это было естественным продолжением всех тех событий, инициатором которых я являлась.

Гигант был весь охвачен ореолом из языков пламени. Но они не обжигали меня. Словно, все это было не по настоящему, а лишь игрой моего воображения. Однако, происходящее было настолько невероятным, что такое я вообразить бы не смогла даже в состоянии сильного алкогольного отравления.

Шею мужика (или кем он там еще был) обвивало ожерелье из черепов, спускаясь смуглую широкую грудь с внушительным рельефом мышц. Среди этих оригинальных бусин выделялся драгоценный таинственный талисман, который царапал мне щеку. Из-за пояса у этой версии сатаны торчали аркан и меч, висящий в ножнах. В одной руке он держал жезл, увенчанный большим человеческим черепом, который как раз в этом положении оказался рядом с моей головой. Пустые глазницы набалдашника уставились в мои очи. По коже поползли мурашки, а в горле пересохло. Мне уже начинало казаться, что это и есть самая настоящая реальность, а все прошлое мне лишь приснилось. Грань между грезами и действительностью стерлась.

Послышался жуткий шум. Я оглянулась на грохот. Сзади к нам из темноты подходил еще мужик. Точнее, могучий старец с раздвоенной седой бородой огромного роста, с черными кустистыми бровями и горящими пламенем глазами. В руках у него были весы, толстая потрепанная книга и зеркало.

Старик что-то сказал демиургу, который с такой силой сжал здоровые лапищи, что я, кажется, расслышала треск своих костей и чуть не задохнулась. На глазах непроизвольно выступили слезы. Слова, произнесенные зычным утробным голосом, были мне непонятны. Наверное, это какой-то своеобразный язык демонов, ну, как вариант. Дьявол злобно прокричал что-то в ответ. Мне же не оставалось ничего другого, как замереть в лапах чудовища, затаив дыхание и ожидать, чем закончится эта перепалка. Старец посмотрел в зеркало и покачал головой. Демон засмеялся. К нему из плотной тьмы, окружавшей нас, мчался черный бык размером с динозавра. Может быть, это мне так почудилось. Я же никогда не видела динозавров. Просто скотина была уж очень и очень большая. Мой похититель потащил меня прямо к этой твари с красными глазами, выглядевшей весьма недружелюбно. Грозный громогласный окрик полетел ему в след. Он обернулся. Седой положил зеркало и весы в суму, висящую у него на плече, и начал листать свой талмуд. Несколько бесконечных минут спустя он строгим тоном стал что-то объяснять трехглазому уроду. Тот скалился и рычал, затем бросил меня на землю и вскочил на быка. Взмахнув своим жезлом, он создал небольшой вихрь, поднявший пыль вокруг меня, дико заржал и скрылся в клубах серого дыма в неизвестном мне направлении.