Любовь и магия-2 (сборник) - Флат Екатерина - Страница 26

Я с отвращением отвернулся от черного истукана, но заставил себя подняться. Правила надо соблюдать, из них состоит жизнь. Тем более кара за ослушание страшна.

Опустившись на колени перед идолом, я склонил голову.

– Прости мои прегрешения. Моя жизнь черна, как твоя тень. Нечиста, будто грязь под твоими ногами. Отвратительна, словно отражения твоих деяний. Прими мою благодарность, ибо я не могу жить по-другому. Мое сердце камень, а душа смердит, точно яма с отбросами. Я таков, каков есть, ибо ты создал меня таким.

Покровитель убийц и проклятых поднял руки и, взмахнув, опустил к ногам.

Я вздохнул. Каждая церемония отнимала силы, но пропусти я хоть одну, святейшество немедленно узнает и вывернет мои кости наружу. Страх и покорность – его вассалы, а мы лишь служим им.

Я поднялся с колен и вернулся к дивану. Сел, взявшись за бокал.

– Ты лучше всех, – улыбаясь, протянул Артур. – Давай закончим с нашим делом.

Тому, чьим ангелом-хранителем была моя любимая, не повезло, теперь его заморят жалким проклятьем, самым слабеньким колдовством, он беззащитен.

Я допил адское варево и налил еще. Несмотря на рычащий камин, в зале было холодно. Будто проклятая северная стужа отравила мои внутренности и теперь их обволакивает льдом.

Ненавижу свою работу. Нет ничего отвратительнее убийства ангела, но таких, как я, способных найти чужого хранителя и развоплотить, еще меньше, чем защищенных счастливчиков. Поэтому нам готовы платить тонны золота. Мы уникальны. Бессердечны. Бесчувственны.

Артур вынул куклу и помахал ею перед моим лицом.

– Хочешь сам?

Я, скривившись, отвернулся. Зачем он издевается, ведь прекрасно знает, какой я сейчас ранимый и сентиментальный. Как меня корчит от тоски по потерянной любви. Я так одинок, что будущая жизнь – пытка, а не награда.

– Нет? Вот вечно за тобой подбирать приходится, – с усмешкой сказал колдун и оторвал кукле голову.

Я не ответил. Смотрел, как торчащая из мешковины солома разбухает от появляющейся ниоткуда крови. Интуиция не подвела меня, смерть получила свое. Где-то далеко, в своих покоях умер человек. Тот, кого моя единственная выбрала при рождении, тот, кого она оберегала, но так и не смогла спасти.

Помощник выбросил выпотрошенную куклу в камин и проворчал:

– Хорошо быть знатным, все за тебя делают…

– Перестань, – отмахнулся я. – Ты в десятки раз умнее и талантливее любого аристократа.

– Но они все равно смотрят на меня сверху вниз.

– Кроме меня, – напомнил я.

Он вздохнул.

– В нашем мире все решает наследственность. – И безмятежно добавил: – Твоя доля в хранилище.

Я кивнул, представляя золотые слитки, сложенные аккуратными пирамидками. Иногда они отвлекали меня от тоски, сверкая желтыми переливами, как волосы на голове моей любимой. Я с трудом сглотнул. На глаза навернулись слезы.

– Немедленно решу неприятность с твоим рюкзаком, – пообещал Артур, поднимаясь.

– А внешность? – встрепенулся я, чуть не пролив адскую жижу.

– Оставим на завтра, ты устал… – заботливо предложил колдун.

– Нет, – упрямо оборвал я. – Она меня узнала. Правда, подумала, что это не я, а мой отец, но неважно. Я не могу рисковать!

– Ты что думаешь, к тебе заявятся пернатые? Это паранойя!

Я прижал свободную руку к груди.

– Болит? – сочувственно поинтересовался Артур.

Я осушил бокал и кивнул.

– Тем более, – серьезно сказал помощник. – Изменение внешности – длительные и болезненные чары, еще не хватает, чтобы шов разошелся. Я все-таки не целитель. Давай не будем сходить с ума.

– Хорошо, – я махнул рукой. – Но чтобы завтра утром был здесь.

– Как скажешь, – ощерился Артур. – Ты справишься с ритуалом? – посерьезнев. – Надо избавляться от тоски.

Я кивнул, но он покачал головой:

– Помнишь наш последний разговор. Ты слишком успешен. Там, – он махнул рукой в сторону невидимой ратуши, – этого не любят. Они уже роют под тебя. Девчонка вовсе не со светлой стороны, она работает сам знаешь на кого.

Я не ответил.

Примирительно похлопав меня по плечу, он прошел в коридор и исчез в белой вспышке. Ему не нужно крутить спирали, он колдун.

Я, скривившись, потянулся. Размял налитые тяжестью руки и развалился в кресле. То ли от спиртного, то ли из-за прошедшего времени, но боль в груди поутихла.

С Артуром проблем быть не должно, за титул он готов на все. А вот от шпионки надо избавляться, она может все испортить. На темной стороне все следят за всеми. Каждый готов на предательство, ложь и убийство ради денег, власти и почестей. Говорят, это влияние вечной тьмы, висящей над нашей частью мира, люди-то везде одинаковые. Только под ласковым солнцем все кажется лучше, не то, что в бесконечной ночи.

Я прикрыл глаза. Под веками на меня осуждающе смотрел ангел. Крылья висели, облепив тонкие ноги. Мокрые грязные волосы разметались по плечам. Она уже не сияла, алебастровый блеск исчез, осталась только тусклая желтизна.

– За что, любимый?

Я резко распахнул глаза. Всегда одно и то же. Пока не рассеются мнимые чувства, она будет третировать меня. Приходить во сне. Появляться среди толпы на площади. Проплывать в зеркале на грани видимости.

Нельзя выносить это слишком долго, сойдешь с ума.

Я пересек зал. Остановился у карты, стараясь не смотреть на черного идола. Жирная линия, разделяющая мир пополам, как шрам на моей груди. Много лет мучает меня и не дает забыть о своем существовании. Легенда гласит, что давным-давно ангелы любили всех людей, раскручивали землю и день чередовался с ночью, а тьма со светом. Сейчас хранитель полюбила меня одного, а я ее предал.

Я тяжело вздохнул. Прошелся от угла до угла, от шкафа до камина. Остановился. Это невыносимо, но выбора нет. В замке постоянно полно прислуги. Иногда мне начинает казаться, что все они против меня, но насчет одной я почти уверен. Артур слишком ценит наше сотрудничество, чтобы лгать мне понапрасну. Она шпион святейшества.

Жаль ее, конечно, но слишком удачно складываются обстоятельства. Я одновременно избавлюсь от соглядатая и сжигающей тоски. Любовь моя магия, но она не отпускает меня просто так. Изматывает, вынимает силы. Лишает сна и покоя. Мои эмоции настоящие и искренние. Влюбиться легко! Избавиться от пагубного чувства сложно. Если бы выпитое зелье или произнесенное заклятье освободили от тягостной зависимости, но нет. Ни одному колдуну с сотворения мира не удалось создать ничего подобного. Любовью можно только поделиться, отдать, выскрести из себя, и никак по-другому.

Сделав решающий шаг, я погладил когтистую лапу, выпирающую из стены у камина, и почувствовал железную хватку. Кривые пальцы обхватили ладонь, начав затягивать руку в каменную кладку.

– Отворись! – крикнул я, и кисть освободилась.

Я обернулся. В шкафу с бутылями, под резными деревянными ангелами, выдвинулся вместительный ящик. В нем хранилось все необходимое для ритуала.

Я медленно подошел, стараясь сдерживать нетерпение. Всегда хочется скорее избавиться от глупых чувств, но спешить не стоит. Любой колдовской обряд должен проводиться в строгом соответствии с предписаниями, в особенности приворотный. Четко, без малейших ошибок, иначе все может закончиться большой бедой.

Я поднял красные свечи, перевитые в одну. Взял спички из дерева Аихризон, любовные капли, два крошечных зеркальца в витых серебряных оправах. А еще потертый фолиант, хотя и знал необходимые слова наизусть.

Сел на диван и придвинул низкий стол. Сбросил все лишнее на пол, не заботясь о разлетевшихся вдребезги бокалах, и вставил свечу в углубление по центру столешницы. Рядом положил старинную книгу.

Что же, пора звать шпионку.

От моего свиста пробудилась одна из слепых гаргулий, распахнула каменную пасть и завыла, призывая слуг.

Я старался не отвлекаться, чтобы из памяти не всплыл любимый образ с бархатными крыльями, крутил в пальцах спички, поглядывая на свечу. Уже хотелось зажечь огонь. Настоящее жаркое пламя из кромешных глубин преисподней. Оно противоположно холодному небесному свету и отгонит летающий между ресницами алебастровый силуэт.