Изгнанник из Спарты - Йерби Фрэнк - Страница 51

случалось лишь иногда.

Однако сейчас Аристон гневался по другому поводу. Он глядел на Орхомена, сидевшего возле невесты. Лицо друга выражало смущение.

- Еще бы! - пробормотал Аристон. - Пойти на такое! Во имя черного Аида, как он умудрился познакомиться с Алкивиадом, этим двуличным мерзавцем?

Тимосфен наклонился к приемному сыну. На его благородном, гордом лице была написана тревога.

- Что тебя гнетет, сын? - спросил он.

- Ничего, отец, - покачал головой Аристон. Но Алкивиад заметил, что они склонились друг к другу, и, словно танцор, легко вскочил на ноги. Он подошел к Аристону и Тимосфену и встал перед ними, покачиваясь. Его красивое, но уже потрепанное лицо осветилось лукавой улыбкой.

- Правда, моя маленькая сестренка очаровательна? - спросил он, сюсюкая. (Алкивиад всегда сюсюкал.)

- Очень, - сухо отозвался Аристон.

- Ты понимаешь, в чем дело, не так ли, благородный Тимосфен? - продолжал Алкивиад. - Моя двоюродная сестренка Таргелия - сирота, она из той моей родни, что живет на Лесбосе. Вот я и подумал, что как родственник должен устроить этот пир, дабы все могли оценить ее знатность и чистоту.

- Это, конечно, благородно с твоей стороны, - сдержанно произнес Тимосфен. Он не любил Алкивиада. Хотя Тимосфен не знал, насколько велика его ответственность за смерть Фебалида, ему все равно тяжело было видеть человека, который имел отношение к разразившемуся несчастью. Но даже если закрыть на это глаза, он и без того много слышал об извращенности Алкивиада, о его пороках и грехах. Человек, приходившийся племянником бессмертному законодателю Периклу, мог бы себя вести и поприличней. Из уважения к заслугам дяди, во имя чести семьи. С другой стороны, несколько старомодному Тимосфену казалось, что мужчина, наплодивший столько внебрачных детей, сколько Алкивиад, мог бы оставить в покое мальчиков.

- Ну, с твоим благородством мне не сравниться! - торжественно произнес Алкивиад. - Ибо если я заменил бедной Таргелии отца, которого она потеряла в раннем детстве, то ты…

- Я позволяю Орхомену ввести ее в мой дом. Но это

лишь красивый жест. Можно назвать это выгодной сделкой. Он служит у меня меньше месяца, но принес больше выгоды, чем любой другой управляющий. Да и невеста его очень милая,да?

- О, да! Безусловно! - подхватил Алкивиад. - Она сегодня же вечером вывесит из окна свою ночную сорочку, ей нечего бояться или стыдиться.

- Алкивиад, пожалуйста! - не выдержал Аристон.

- Прости меня, прекрасный Аристон! Клянусь Эросом, ялюблю тебя! Я не хотел тебя смущать-Ведь общеизвестно…

- …что у нас есть варварский обычай вывешивать из окна окровавленную сорочку невесты в доказательство ее девственности. Ладно! Но зачем говорить об этом заранее?

- Как ты деликатен, калон! - усмехнулся Алкивиад. - О боги! Наверно, отчасти поэтому ты так обворожителен! Хочешь еще вина? Кусок свадебного пирога?

- Ничего я не хочу, спасибо, - сказал Аристон.

- Ну, хорошо, тогда я вас оставлю, тем более что мое общество тебе, должно быть, не по душе…

- Оставляй, - сказал Аристон.

- Сын, - обратился Тимосфен к Аристону, когда Алкивиад отошел от них, - я знаю, что он чудовищно непристоен, но разве обязательно быть с ним таким грубым?

- Обязательно, отец, - сказал Аристон. - Он все время пристает ко мне, просит, чтобы я ему отдался. А ведь он женат, и у него есть ребенок! Алкивиад хвастается, что спит с Сократом, хотя это грязная ложь! Сократ не занимается любовью с мужчинами. Он отрубил хвост своей собаке только потому, что люди восхищались ее удивительной красотой. Он предпочитает, чтобы его ругали за жестокость, лишь бы не забывали о нем. Жена бросила его…

- А он вынес ее из зала суда на руках, и она до сих пор с ним мучается… Все это я знаю. Не пересказывай мне сплетен, сын. Не мужское это занятие. Однако я все равно не понимаю, почему ты так разгневан.

- Отец, - осторожно произнес Аристон, - если я тебе расскажу, ты не испортишь свадьбу?

- Конечно, нет! - удивился Тимосфен.

- Тогда я скажу. Это все ложь! Она не сестра Алкивиада.

Она обыкновенная шлюха. Все женщины, собравшиеся тут и изображающие родственниц и подруг, либо порны, либо алевтриды, либо малоизвестные гетеры. Он не осмелился пригласить более знаменитых вроде Парфенопы, боясь…

Аристон вдруг осекся, услышав, что Тимосфен спокойно прищелкивает языком.

- Хорошая шутка! - сказал приемный отец. - Очень неплохой замысел! А я тупоголовый болван, так? Свадебная процессия, составленная из флейтисток и факелыциц, препровождает бедную маленькую шлюшку из публичного дома в мой! Благородный Тимосфен оказывает почести проститутке! Ха! Чтобы такое выдумать, нужны мозги, сынок. Изобретательно! Скажи, а Орхомен знает? Ну, что она продажная девка?

- Да, отец. - кивнул Аристон, - Он… он искренне ее любит. Он думает, что его любовь возродит ее, и…

- Тогда ладно. Я вытерплю все это, - сказал Тимосфен. - Хотя жаль, что он так поспешил. Даже среди метеков встречаются прекрасные, целомудренные девушки.

- Ты мне подыщешь такую, когда пора будет жениться? - попросил Аристон. - Ты ведь знаешь, я тоже не могу жениться на гражданке Афин.

- Какой идиотский закон! - возмущенно буркнул Тимосфен. - Глупее Перикл ничего не мог придумать! Он на своей шкуре в этом убедился, когда встретил Аспазию. Развелся с женой и стал жить с этой крашеной светловолосой чужеземкой, несмотря на то что…

- Отец, - сказал Аристон, - не ты ли говорил, что сплетни - не мужское занятие?

- Верно. Но меня беспокоит эта история. Я всеми способами пытался добиться для тебя афинского гражданства.

- Но на войну меня не отпустил, - сказал Аристон.

- Я бы отпустил, если б из этого вышел толк. Но с тех пор как многие метеки разбогатели и стали влиятельными людьми, они возбуждают зависть! Даже если ты голыми руками захватишь в плен спартанца, Собрание Пятисот не пожалует тебе гражданства. И потом, риск слишком велик. Ты лакедемонянин. Если попадешь в плен, тебя объявят предателем и замучают до смерти. Так что забудь о воинских

подвигах!.. Но этот закон для меня как заноза. Я не хочу, чтобы в жилах моих внуков текла кровь какой-нибудь сирийской потаскухи!

-Ну, а египтянка тебя устроит, отец? - нарочито серьезно произнес Аристон. - Мне очень нравится их смуглая кожа. Или, скажем, эфиопка? Они такие черненькие и блестящие, как племенные кобылки… А может, лучше найти скифскую девушку? У них очень милые раскосые глазки…

- О, не болтай ерунды, мой мальчик! В любом полисе Эллады ты найдешь среди метеков и эллинских девушек. Только… что мы будем знать об их родителях?

- А что ты знаешь о моих, отец? - спросил Аристон.

- Вполне достаточно. Скажи… у тебя есть любовница среди этого сброда? Вон та маленькая резвушка просто пожирает тебя глазами…

- Да, я ее знаю, - спокойно отозвался Аристон. - Ее зовут Феорис. Но мы с ней не любовники. Я совершил ошибку: отверг ее. И с тех пор она вбила себе в голову, что влюблена в меня. Два раза в неделю она приходит к Парфенопе и берет у нее уроки. Хочет стать культурной. Она думает, я ее отверг, потому что она невежественна.

- А это действительно так? - спросил Тимосфен.

- Нет. Она просто не интересует меня, вот и все. Никто из них меня не интересует, даже Парфенопа. Странно… Я до сих пор ищу девушку, которую потерял… Хочу, чтобы она была похожа на Фрину. Но наверно, все попусту…

- Конечно. Я усыновил тебя, потому что ты был похож на Фебалида. Но оказалось, что вы совершенно разные. Вы ни в чем не схожи, хвала Зевсу! А… вон тот юноша… Кто он?

- Не знаю. Я его никогда раньше не видел.

- Он на тебя так смотрит! Сразу напрашивается мысль, что…

- Посмотрит и перестанет, - нахмурился Аристон. - Ты же знаешь, как я отношусь к подобным вещам.

- Странно, что здесь нет твоего любимого Сократа, - заметил Тимосфен.

- Ничего странного. Он далеко… на войне, отец. Я молю Зевса, чтобы он сохранил Сократу жизнь!