На высочайших вершинах Советского Союза - Абалаков Евгений Михайлович - Страница 19

83

рисовая каша с мясом в заключение. Как только наелись досыта —

половину усталости как рукой сняло! Тут же решили идти на охоту.

Часов в пять вышли с рюкзаками. Идем по прошлогодней тропе.

Вот поворот к Бивачному. Открывается пик Коммунизма во всей мощи.

Самая трудная часть — обход над ледниковым озером: тропа почти

целиком съехала. Дальше хорошая дорога по береговым моренам.

Условились: Михаил Васильевич садится в засаду на гребешке с

обзором левой долины и небольшого ледничка, а мы значительно далее, в

моренных столбах. Разошлись.

Уже стало темнеть, когда мы подошли к нашим местам. Я начал

подъем к первым столбам, условившись насчет мест и сигнализации. Увы,

от первых столбов засады не видно, да, к тому же самый столб принял

форму гриба и ночевать под шляпкой что-то не хочется. Полез к следую-

щей колоннаде. Ни одного сколько-нибудь подходящего места! Лишь на

третьей колоннаде нашел гребешок, ножеобразный, меж двумя столбами.

Потрудился здорово, пока гребень превратился в узенький мостик, на

который д удалось положить спальный мешок.

Луна ярко освещает противоположные вершины. Вылез на

вышестоящие столбы и увидел всю панораму. Изумительная картина!

Правда, в мягком свете луны пик Коммунизма терял свою грандиозность,

перспектива пропадала.

Укладываюсь с величайшей осторожностью. От всякого движения

каскады камней с грохотом сыплются вниз. Винтовку девать некуда. Кладу

с собой в спальный мешок, сплю чутко. Тепло.

5 июля. На рассвете несколько раз просыпаюсь. Сонным глазом

обвожу склоны — никого. И вновь засыпаю. Солнце уже здорово

пригрело. Спросонок слышу — рядом камни валятся, а затем голос:

«Женя! Выше стадо. Идем!» Балансируя, оделся.

Подходим с двух сторон. Еще до бугорка заметил мирно

84

пасущегося козла. Пригнувшись, крадусь. Не замечает. Шагах в двухстах

лег, взял па прицел, но решил, что нужно ближе подползти. Совсем почти

на бугор выполз, но лишь успел залечь — выстрел, за ним второй.

Встрепенулся козел — и наутек влево в ложбинку. А из зеленой ямки

рядом со мной — целое стадо, штук шесть! Еще выстрел, стадо

врассыпную. Один киик — прямо вниз, совсем мимо меня. Щелкнул

затвором — не выходит патрон! Еще и еще — все без толку, выдернул

шомпол и тогда лишь выбил. Киик тем временем скрылся.

Вдогонку стаду, пересекающему осыпь, веду беглый огонь. Пули

ложатся рядом, лишь кийки не ложатся. Вижу в скалах поднялась

подозрительная пыль, затем выбежал козел и резко подался вниз. Огонь по

нему, но далеко уже. Все скрылись. Охотнички возвращаются домой.

Вносится предложение — пойти посмотреть места, где паслись кийки.

Смотрим — кровь. Значит ранили. Дальше по кровавым следам.

Неожиданно впереди в ущелье облаком поднялась пыль. Что есть духу

кинулись по осыпи. На ходу загоняю патрон прямо в ствол. С края

увидали: козел скатился с обрыва и лежит на дне. С винтовками наготове

спустились, но в них уже нет нужды — мертв. Рана в живот и все кишки

смотаны на рога.

Освободили рога и поволокли козла вниз по ущелью. Иногда он

легко катился сам, стукаясь о камни. На остатках лавины в узком ущельи

мы его оставили. Место пометили туром. Поздравили себя с удачей,

распределив каждому по полкозла.

За полтора часа дошли до «Гроба». Михаила Васильевича нет. Ну,

видимо, решил не отступать. Наши рассказы об охоте привели

Абдурахмана в страшный восторг.

Уже около четырех, а Миши нет. Беспокоимся. Не свалился ли со

скал, а может быть, барс задрал? Масса предположений о конце жизни

славного завхоза. Мы опять идем на поиски, отказавшись от помощи

85

красноармейцев.

На пути вдруг вынырнул маленький человек.

— Миша! а мы уже твой труп искать пошли.

— Ну, я живучий!

Оказалось, что мы разошлись. Оп, Заслышав нашу пальбу, пошел

навстречу, а мы тем временем, видимо, оперировали с козлом в ущелье.

Нас он искал с полдня, а затем, не спеша, пошел дорогой, расставляя туры.

Договорились: он сходит в лагерь, вернется, а мы тем временем

вскроем козлу брюхо (я взял Мишину финку), и у ручья сойдемся, а затем

пойдем в засаду к перевальчику.

Оставив рюкзаки и винтовки у ручья, налегке пошли по осыпям к

лавинным сбросам. Немного не дойдя до ущелья опешили, глаза

протираем: по сбросам на переломленных ногах ковыляет козел: то

свалится, то вспрыгнет, перевернется, опять свалится. Воскрес из мертвых.

Без кишек бегает. Что делать? Ножом бить — рука не поднимается.

Камнем тоже. Глаза огромные, печальные и умные. Решили моим ремнем

ноги связать. Козел свалился и не встает. Побежали за винтовкой вниз, а я

полез вверх, чтобы окончательно убедиться тот или не тот киик. На

полпути обнаружил — нет ножа (выронил, когда снимал ремень).

Вот тур. Приподнимаюсь над обрывчиком и вижу рог. Здесь!

Поддавшись волнению, рванулся вперед и... опрокинул на себя огромный

камень. Он свалился на кисть. Боль зверская. Пробую согнуть — гнется и

пальцы тоже: костя, видимо, целы. Опираясь ободранными локтями, все

же влез и убедился — козел не воскрес. Значит это был второй. Здорово! С

трудом спустился. Рука опухла, как подушка. Глухая боль.

Второй козел еще больше первого и, видимо, это он первым

запылил в скалах. Через час с небольшим рассказываем в лагере

необычайную историю. Ну теперь мясо есть, пятая часть нормы нами

выполнена.

86

Ложимся, выбирая место с меньшими шансами на камнепад. Луна

залила все мягким светом.

6 июля. Утром киргизенок, Абдурахман, я и два красноармейца

двинулись вперед. Мы — спустить и выпотрошить козлов, а

красноармейцы привести в порядок Перевал пяти.

Абдурахман, как заправский хирург перед операцией, по дороге

вымыл тщательно руки и, пока мы лазали за верхним козлом, разделал

нижнего, а затем и за спущенного принялся. Ловко работает! Затем — за

рога и волоком донизу, с передышками. Козлы тяжелые, пудов по пять

каждый. Прикрыли их камнями и курткой Абдурахмана.

Подходим к перевалу и видим: красноармейцы разрабатывают

совсем не тот путь. Пришлось начинать сначала.

Наконец показался и караван, замеченный, конечно, Абдурахманом,

которого и послали сказать насчет козлов. Началась перевальная эпопея.

Первые лошади взошли еще ничего, а затем пошло! Одна перевернулась,

за ней другая, сшибли третью и четвертую. Вьюки рассыпались. Пришлось

самим взяться за переноску. Однако все осталось цело, лишь банку с

рыбой помяли, ее же и съели с аппетитом, пожалев, что пострадала только

одна. Позже я серьезно волновался за судьбу высотомера, спрятанного в

суме.

Дальше хорошая дорога на грани морен и осыпи. Погода

изумительная. Второй день ни облачка на темном небе. Ослепительно

блестят пики Калинина, Орджоникидзе и в центре — массив пика

Коммунизма.

В одном месте врезались. Гривка, на ней большой тур. Михаил

Васильевич говорит, что в прошлом году дорога шла низом. Но Аркадий

Георгиевич уверяет, что верхом. Пошли верхом, тем более, что ребята

сверху не сигнализировали, и попали в. такие развалы — ужас, все кончи-

лось обрывом. Даниил Иванович кричит: «Низом нужно». Ну где ж тут

87

возвращаться!

Пришлось наскоро делать дорогу и с большим риском проводить

лошадей. Одна все же сорвалась и чудом как-то сбежала на собственных

ногах. Часа через два по хорошей дороге добрались до Подгорного лагеря.

Начался пир. Козел, жаль один (второго лошадь не подняла), пошел