Праздник первого снега - Снегов Арсений - Страница 6

– Не хочу, Калерия Викторовна! – испугался Лешка.

– Тогда молчи и слушай! – Калерия Викторовна тряхнула мелко завитыми желтыми кудрями, постучала по доске указкой. – Повторяю: в случае, если аргумент положительный, а основание логарифма нечетное число, кривая поведет себя следующим образом…

– Давай на перемене поговорим, – шепнул приятелю Матвей.

– Давай, – согласился Лешка.

Но на перемене ребятам поговорить не удалось. Как только они вышли в школьный коридор, к Матвею подлетела Саша Авилкина и сообщила:

– Ермилов, тебя Егор просил зайти, срочно!

И Матвей направился в кабинет русского и литературы.

– Привет, Матвей! – Учитель, чуть приподнявшись со стула, протянул ему руку.

– Здрассьте, Егор Андреевич! Вы меня просили зайти?

– Просил, просил… Расскажи-ка мне, как у тебя продвигаются дела с газетой?

– Нормально продвигаются… Обращение я написал. Потом Авилкина статью принесла. Лена Стасова – рассказ. Беспалов стихи принес, очень хорошие, между прочим. Наташка Ермакова афоризмы где-то отыскала про учебу. Только вот юмора не хватает. Очень серьезная получается газета…

– А ты к Мише Фриду подойди, – посоветовал Егор Андреевич. – У него с чувством юмора неплохо дело обстоит.

– Ладно, подойду… – нехотя пообещал Матвей: ему совсем не улыбалось лишний раз общаться с этим высокомерным старшеклассником.

– Ну, вот и договорились. Думаю, для первого выпуска газеты этого материала хватит. А когда все будет готово, я сам посмотрю, что получается.

Фрида Матвей нашел на школьном дворе. Стояла не по-осеннему солнечная погода, и Мишка, сидя на скамеечке, щурился от солнца и смачно потягивал сигаретку.

– А, главный редактор! Здорово! – приветствовал он Матвея. – Ты по мою душу?

– Здорово, Миша! Ты материал когда дашь для газеты?

– Материал? Это запросто! – Миша сильным щелчком отправил сигарету по большой дуге, куда-то по направлению к школьной ограде.

Проследив взглядом траекторию полета окурка, он полез за пазуху. Достав из внутреннего кармана свернутые в трубочку листы, Миша протянул их Матвею.

– Спасибо… – буркнул тот, протягивая руку.

Но Миша не торопился разжимать пальцы.

– И все? Просто «спасибо»? За простое «спасибо» пусть тебе Авилкина пишет! – заявил он. – А я без гонорара не работаю! – Он выдернул листочки из рук Матвея.

– Так… – Матвей поймал себя на желании врезать Фриду по украшенному серьгой уху.

Сдержав первый порыв, Матвей сказал:

– Ты отлично знаешь, что для нашей газеты все пишут бесплатно!

– Но я-то – не все! – усмехнулся Мишка.

– Ну и фиг с тобой! Обойдемся без твоей писанины! – в сердцах произнес Матвей. И уже развернулся, чтобы уйти.

Но тут Фрид сказал:

– Да шучу я, не обижайся! На, возьми…

Матвей мрачно выхватил из рук старшеклассника листки и молча отправился к дверям школы.

А Мишка громко повторил ему вслед:

– Ермилов, да не обижайся ты! На обиженных, между прочим, воду возят!

Матвей хотел было обернуться и сказать Мишке какую-нибудь гадость. Но потом передумал: это выглядело бы как-то совсем уж по-детски.

Глава 7

Выход первого номера «Большой перемены» был встречен школьниками восторженно. И хотя выглядела газета пока не очень солидно – несколько напечатанных на принтере листков были скреплены сбоку при помощи простого степлера, – Матвей был горд: все-таки и он приложил руку к этой затее! Когда на переменах Ермилов шел по школьным коридорам, его взгляд постоянно натыкался на ребят, читающих «Большую перемену».

Кое-где возникало стихийное обсуждение выдержек из газеты. Почти всем девчонкам понравился рассказ Лены Стасовой. Кое-кто из ребят, видимо продвинутые геймеры, чуть ли не с карандашом в руках штудировал пособие по прохождению компьютерной игры. А стишок Безухыча про ворон понравился буквально всем – даже учителям. Но наибольший резонанс вызвала статья Авилкиной «Всегда ли правы преподы?». Все без исключения ребята и девчонки поддержали Сашину мысль о том, что учителя правы не всегда. А значит, и слушаться их необязательно. Зато часть педагогов встретила публикацию с возмущением. Преподавательница математики, например, специально поймала на перемене Матвея, затащила его в свой кабинет и там произнесла целую речь:

– Школа, Ермилов, это знаешь что такое? Это место, где люди получают знания! Зна-ни-я, понимаешь? А не дискуссионный клуб, не парламент и не Гайд-парк! Тут дискуссии неуместны! И если школе так уж нужна своя газета – в чем я совершенно не уверена! – можно обсудить в ней, как, например, повысить успеваемость. Это было бы интересно и вполне актуально! И ты, Ермилов, если у тебя не хватает опыта и ты не знаешь, что можно печатать в школьной газете, а что нельзя, мог бы посоветоваться со старшими! Потому что только человек с жизненным опытом…

– Калерия Викторовна, какие у вас конкретно претензии? – Матвей с трудом сумел вставить этот вопрос в эмоциональную тираду педагога.

– Какие?! – возмущенно переспросила Калерия Викторовна. Она с выражением брезгливости на лице взяла со стола экземпляр «Большой перемены». – Пожалуйста! Ну, во-первых. Вот это, например, что за безобразие? – Она ткнула наманикюренным ногтем в заголовок «Как я проходил „Черную пятницу“».

– Это про компьютерную игру. Советы начинающим геймерам.

– Я эту игру не знаю, но, судя вот по этому, ее вряд ли можно назвать полезной или развивающей… – Тут Калерия Викторовна вслух зачитала отрывок из творения Лешки Савенкова: – «Там, за углом, обычно ходит такой урод с бычьей головой. Его надо „мочить“ из базуки до тех пор, пока он не скопытится. А потом его надо обязательно добить из пистолета в упор. Иначе он может снова ожить, и тогда – мало не покажется…» Ну что, достаточно?

Матвей, не зная, что сказать, шмыгнул носом. А Калерия Викторовна продолжала:

– Школьная газета, по моему твердому убеждению, не должна быть трибуной для пропаганды насилия! Но это еще цветочки. По сравнению, например, с рассказом некоего М. Ф. – Учительница снова взялась за газету.

– Не надо зачитывать! – поспешно попросил Матвей.

Он прекрасно помнил этот рассказ. Из-за него у Матвея был спор с Егором Андреевичем. Рассказ Мишки Фрида показался Матвею совершенно идиотским. Он был написан по мотивам бессмертного творения И. С. Тургенева «Муму» и начинался так: «Герасим сжимал в потной ладони приклад автомата Калашникова. Уже третий час он, сидя за конюшней в засаде, поджидал барыню. Но та все не шла…» Егор Андреевич уверял Матвея, что это неплохая, остроумная миниатюра, притом довольно смешная. И только из уважения к учителю Матвей согласился разместить в «Большой перемене» этот бред.

– Вот видишь! – заметила Калерия Викторовна. – Тебе даже слушать это противно! А как другим – читать?

– Но ведь многим рассказ понравился, – произнес Матвей и сказал сущую правду: к его удивлению, у безумного творчества Мишки Фрида действительно нашлись в школе поклонники…

– Газета не должна идти на поводу у читателей с дурным вкусом! – убежденно заявила Калерия Викторовна. – Наоборот, она должна этот вкус прививать!.. Но самая возмутительная публикация, это, конечно, статья Саши Авилкиной. Вот от кого не ожидала!

– Конечно, статья спорная… – начал было Матвей. – Но…

– Какие тут могут быть «но»? Ермилов, ты ведь неглупый парень…

– Наверное… – пожал плечами Матвей.

– Ну сам подумай! Если в школе воцарится анархия… Если ученики перестанут слушать педагогов… Если каждый будет делать что хочет – к чему призывает Авилкина, – то школу можно смело закрывать! Потому что учиться – трудно, Ермилов! А бездельничать – легко! И никто, кроме нескольких самых добросовестных ребят, не будет добровольно делать то, что делать трудно! Значит, чтобы они не остались неучами, их надо – что? За-став-лять! Ну, скажешь, не права я?

– Наверное, правы… – не смог не признать Матвей. – Но что же вы предлагаете сделать? Написать это… опровержение? Или вообще закрыть газету?