Имя нам – Легион - Сивинских Александр Васильевич - Страница 34

– Служба! Мало ли что… – сказал Филипп, вложив в интонацию предельное количество огорчения. – Простишь?..

Вероника чуть-чуть приоткрыла глаза, улыбнулась ласково и послала ему воздушный поцелуй.

– Уж постараюсь. Но провожать не пойду, хорошо?

– Спи. – Он поцеловал ее волосы. – Спи…

В комнате его ждала записка от Генрика.

«Ты, котяра! Можешь скакать до потолка. Нам дали все, что обещали: и увольнительную на сорок восемь часов каждому (с 12.00 завтрашнего дня), и по пять косарей отпускных. Я лично буду загорать во Флориде, а ты? Думай, время есть. Спать утром можешь, сколько влезет (тебе, кажется мне почему-то, это не повредит), но в указанный срок изволь прибыть к штабу. В “гражданке”. Оставляю также любопытный документ. Ознакомься, если будешь в силах. Скучно, но полезно».

Филипп разделся, забрался под одеяло и, решив, что вполне в силах еще немного пободрствовать, взялся за бумаги.

Документом оказалась копия штатного расписания «Отдельной военно-технической базы №18». Именно так официально именовалась организация, приютившая Филиппа. Рукописные пояснения об этом и прочем были сделаны явно рукой Генрика.

«Что ж, – подумал Филипп, – знать штатное расписание воинской части, которая будет родной целых три года, безусловно, необходимо».

Во главе базы №18 стоял привычный тандем: командир части (в звании капитана) и начальник штаба (капитан же). Часть насчитывала шесть полевых взводов по восемь человек. Каждым взводом руководил сержант-наемник. Ради порядка и грамотного обращения со сложной военной техникой каждый взвод курировался лейтенантом из терран (батал-куратором). В общем-то, батал-кураторы присоединялись к взводам только на время непосредственно боевых действий. Незаполненные ячейки должностей говорили о том, что при необходимости (читай – полномасштабная война) каждый взвод может доукомплектовываться до численности в сорок человек. И тогда часть превратится в нормальную, очень мощную и мобильную десантную роту.

Из вспомогательных структур присутствовали: взвод материально-технического снабжения (командир сержант Бобков) и взвод боевых машин, состоящий из одного штабного мини-транспортера и двенадцати БТДиОП. Под этим громоздким и труднопроизносимым названием скрывались «фаллопланы» – Боевые Транспортеры Десанта и Огневой Поддержки. Каждая машина несла «личный» номер взвода. Оставшиеся три машины (№№10, 11, 12) использовались по мере надобности и являлись скорее учебно-боевыми, нежели чисто боевыми.

Медицинское, вещевое и продовольственное обеспечение базы осуществлялось за счет наполовину гражданских структур. Не вполне ясным было, по контракту или на добровольной основе работали там «цивильные». Штатное расписание об этом умалчивало.

Наособицу стоял научно-технический центр. Похоже, государства (или государство?) Больших Братьев не желали иметь на Терре даже намека на существование Легиона. Поэтому научно-технический центры пришлось разместить под сенью баз. В штат НТЦ входили два десятка ведущих исследователей, десяток лаборантов и непостоянное, колеблющееся в зависимости от потребностей, число инженеров и техников.

И, наконец, совершенно независимой, но грандиозной фигурой возвышался над базой №18 безногий колосс Сильвер. «Страж Врат». Именно так, не больше и не меньше! Он не подчинялся ни «бате» – командиру части, ни начальнику штаба, только главкому Легиона, с которым имел личную линию связи. Но взаимодействовал, естественно, как с военными, так и с учеными.

(«Серый кардинал?» – было приписано на полях рукой Генрика.)

Больше штатное расписание ничего полезного не содержало. Зато имелся интересный момент: вместо полных имен, отчеств и фамилий напротив должностей чего только не было написано! И клички, и фамилии, и даже номера! Большие Братья имели неизменные имена-отчества. Командира базы, «батю», величали Степаном Степановичем. Начальника штаба – Семеном Семеновичем. Батал-куратора четвертого взвода – Анатолием Анатольевичем. Вечно недовольного жизнью «старшину», каптенарм-куратора взвода материально-технического снабжения, Осипом Осиповичем. Прочие Иваны Ивановичи имелись в изобилии…

«Царство торжествующей анонимности!» – сонно подумал Филипп и смежил очи.

«Большинство спортсменов, серьезных, хочу уточнить сразу, спортсменов – мазохисты. Или идиоты. Да, пожалуй, так, полнейшие кретины!» Эта мысль пришла Филиппу в голову, когда он утром следующего дня «качал пресс» на наклонной доске, и число повторений перевалило уже за пятый десяток. Доска стояла почти вертикально. Мышцы нестерпимо жгло, сердце гулко колотилось где-то между ушами, а недавняя улыбка превосходства над окружающими превратилась в неподдающуюся сознательному изменению гримасу. Однако упражнение следовало закончить.

Филипп с шумом выдохнул и согнулся в пояснице: пятьдесят шесть! Но разогнуться не сумел. Кто-то крепко и недружелюбно схватил его за волосы. Филипп приоткрыл глаз и ужаснулся: надо ним склонялась гневная, крайне решительно настроенная личность. Кажется, на избиение. И, кажется, на избиение именно его.

Рыжий Бобсон собственной персоной.

– Слезай, покойник, – процедил он. – Гробовщик пришел. Буду тебя хоронить.

– У меня контракт только начался, – заявил Филипп.

– Ерунда. Все равно калекой ты будешь никому не нужен, – сообщил Бобсон. – Слезай, говорю, сволочь!

Филипп послушно вытащил ноги из-под мягких валиков и опустил их на пол. Боб, не отпуская волос, сказал «ага, молодец» и приложился огромным веснушчатым кулачищем к его челюсти. Сердце Филиппа рухнуло в живот, в глазах потемнело, ноги подкосились. Он замотал головой. Когда зрение восстановилось, стало понятно, что он сидит на полу и опирается растопыренными руками о канаты, опоясывающие ринг.

Боб снова навис над ним, сказал деловито «сейчас повторим», сгреб его за грудки и рывком поставил на ноги.

Повторения Филипп отнюдь не жаждал, поэтому резко вскинул руки вверх, одновременно поворачиваясь к Бобу спиной. Майка треснула, одна пройма лопнула совершенно, зато контакт с соперником был разорван. Филипп врезал локтем ему в живот, потом присел, крутнулся на носке и правым «крюком» ударил в пах, оказавшийся прочти точно напротив лица. Подлый трюк, но ему было не до сантиментов. Сержант начал первый и тоже не блистал благородством манер. Филипп всего лишь защищался.