В тылу врага - Дидык Прасковья Герасимовна - Страница 40

– А вообще должна вас предупредить, ребята, шутите да знайте меру. Иной шуткой и обидеть человека недолго. А мы должны поддерживать друг друга и не допускать никаких недоразумений, обид и тем более любовных сцен. Таков закон разведки. Суров, конечно, но коль на такое дело пошли, будьте добры, соблюдайте его.

– Хм! Закон разведки! А закон сердца? Ему ведь не прикажешь, как в песне поется, – не сдавался Андрей.

– И сердцу надо уметь приказывать, если этого требуют интересы Родины.

– Тут, можно сказать, по острию ножа ходишь, а он – нате, пожалуйста, со своими любовными переживаниями суется… Тьфу, – Гриша сплюнул с досады.

– Ха-ха! – рассмеялся Андрей, – пошутил я, а они уж насели на человека. Влюбляйся, не влюбляйся, словно по расписанию.

– Хватит, хватит, ребята. Пошутили и будет, – вмешалась Мариана. – Не дай бог проговориться при Юзеке. Как бы шуточками дело не испортить. Да еще и неизвестно, не ошиблись ли вы, хотя я и сама почти влюблена в нашу Ольгу.

– В Ольгу, а не в Юзека? – опять не утерпел Андрей, но потом спохватился и поднял руку. – Ой, пробач-те, будь ласка, забыл я, что про любовь – ни-ни. Извиняюсь.

Все рассмеялись, а Ольга погрозила пальцем.

– Смотри, кацо, еще раз проштрафишься, – пеняй на себя.

– Шутки-шутками, а я ему не совсем доверяю, хлопцы, нашему пану, – заметил Гриша. – И вообще у партизан это делается иначе. Человеку дается определенное задание, за ним наблюдают, проверяют… А здесь как-то по-иному.

– Да, Гриша. Здесь, действительно, по-иному, – подтвердила Мариана. – Бывает положение, когда на размышление, проверку и прочее, как у партизан, не остается времени. Далеко за примером не надо ходить. Возьми наше приземление. Разве у нас был выбор? Это одно. И другое. Если бы Юзек хотел нас предать, то сделал бы это в самом начале, когда все преимущества были на его стороне.

Ребята согласились с этими доводами, и уже все вместе стали обдумывать план дальнейших действий.

Юзек подтверждал мнение Марианы своим поведением. Он подружился с советскими парашютистами, стал их надежным агентом и связным. После тщательной проверки, о которой Юзек и не подозревал, группа стала поручать ему ответственные задания. Он переводил с немецкого языка содержание добытых документов. Правда, переводил по-польски, но польский уже хорошо знала Мариана.

Таким образом, разведчики выходили из положения, в которое их поставила гибель Николая.

А с фронта шли отрадные вести. Советские войска стремительно продвигались вперед на всех фронтах. Большие успехи были одержаны Украинским фронтом.

Вначале Мариана один раз в неделю выходила в эфир специально для того, чтобы послушать передачи “В последний час”. Позже с разрешения командования она стала делать это через день, записывая подробно результаты боев войск, армиям которых предстояло освободить Польшу. Эти известия она диктовала Юзеку на польском языке, а затем в виде листовок их расклеивали в многолюдных местах.

Юзек делал это с большой охотой, каждый раз горячо комментируя новости:

– Так его, так его! Что, съел, фриц проклятый?

Уходя с листовками, Юзек не раз шутил в ответ на просьбу товарищей быть осторожней:

– Я наклею листовку какому-нибудь фашисту на спину. Пусть тогда разыскивают распространителя, – весело смеялся он своей выдумке.

Но однажды случилось так, что свою выдумку он осуществил.

– Подошел я к прилавку буфета, – рассказывал он впоследствии, – а там стоят три фашиста уже тепленькие. Я вплотную прильнул к одному, вроде хочу дотянуться до стойки, а когда отодвинулся – у немца на спине осталась листовка с сообщением Советского информбюро… Ребята покатывались со смеху, слушая Юзека.

– Потом я издали наблюдал, как они вышли из буфета и, взявшись все трое под руки, подались в сторону вокзала. Но самое интересное было то, что за ним потянулись люди. Некоторые даже вслух читали, а другие, прочитав, сразу шарахались в сторону, видимо, боялись, как бы их не обвинили. Представляете картину? – радостно хохотал Юзек.

Разведчики от души посмеялись, но потом строго-настрого запретили Юзеку так рисковать.

Как- то Юзек вернулся с задания с тревожными новостями:

– Полиция сбилась с ног. Немцы уверены, что где-то поблизости сброшены советские парашютисты. Обыски производили почти во всех домах вокруг Кузлова, обшарили все чердаки и сараи, да только – вот! – Юзек показал кукиш, – придется им остаться с носом.

Но это была серьезная опасность, и группа ушла временно в подполье. Действовали, главным образом, по ночам.

Свободно ходили лишь Юзек и Неля-Мариана. Она даже решилась отправиться по знакомым местам.

Ребята опасались за нее, не хотели отпускать.

– Такой риск с лихвой окупится интересными материалами, которые можно добыть в этом районе, – убеждала друзей Мариана.

И она настояла на своем. Переодевшись и соорудив при помощи папильоток модную прическу, Мариана взяла корзиночку и снова превратилась в “хандляжку”.

Выйдя поутру, она к обеду была уже в предместье Кракова. На черном рынке торговля была в самом разгаре. Смешавшись с потоком людей, Мариана затерялась в рыночной суматохе, но от ее внимательных глаз не ускользало ничего. У магазина с большой витриной она заметила двух офицеров. Они шли не торопясь сквозь поспешно расступившуюся толпу. За ними на расстоянии двух шагов следовали офицеры помоложе. Щеголеватые мундиры, начищенные до блеска сапоги. Несомненно, начальство в сопровождении адъютантов. Мариана старается определить звание и род войск… Она с озабоченным видом проходит мимо офицеров, опережая их.

Ага. Полковник. А другой? Тоже. Но петлицы рассмотреть не удалось. “Нельзя ли по адъютантам определить род войск”, – думает разведчица. Но возвращаться нельзя, поворачивать голову тоже. Надо свернуть в сторону, обойти, чтобы опять оказаться сзади.

Она заходит в туалетную, быстро снимает шляпу, надевает платок и возвращается на прежнее место. Ее “добыча” не ушла далеко. Мариана краешком глаза рассматривает младших офицеров. Высокий – фельдфебель. Второй – старший вахмистр. Белый погон с тремя поломками посередине…

“Штабные работники, – догадывается она. – Но какой штаб, какой род войск? Это еще предстоит узнать”.

Офицеры направляются к центру города. На почтительном расстоянии Мариана следует за ними. Вот они подходят к одноэтажному зданию. В дверях часовой козыряет и громко произносит: “Хайль Гитлер!”

Разведчица проходит мимо, “безразлично” глядя на телефонные провода. Затем заходит во двор дома напротив. Там частная лавочка. Пожилой поляк с красным от холода носом прыгает с ноги на ногу, потирает руки приговаривая:

– Все, что угодно для души, пани. Пуговицы, браслеты, серьги – все, что угодно молодой красивой паненке. А может, пани, курит? Проше, пани, сигареты, самые лучшие во всем Краковском воеводстве…

– Что же вы двери не закроете? – говорит Мариана, тоже потирая руки и глядя через окно на улицу.

“Прекрасный наблюдательный пункт, – думает разведчица. – За пять минут вышло и вошло четыре офицера. Патрульный вытягивается в струнку, значит, большие чины…”

– Хм! Закрыть дверь, значит, закрыть торговлю, дорогая пани, – говорит владелец магазина и снова начинает потирать руки. – Сюда нет-нет и заскочит офицер Их много, а мой магазин прямо под носом. На них, господах офицерах, и держусь…

Мариане очень хочется расспросить этого словоохотливого поляка о его постоянных клиентах. Но она знает прием немецкой контрразведки – вербовать или сажать в таких лавочках своих агентов.

Она покупает цепочку для часов и, бросив “До видзения, пан”, выходит.

Миновав штаб, Мариана идет дальше, по направлению проводов. Чутье бывалого разведчика подсказывает ей, что это штаб не полевой части.

…Чем он занимается, какой воинской единицей руководит? – оставалось пока неясным. Одно было несомненно – это штаб танковой части. И она не ошиблась. Провода привели ее к окраине города, где под деревьями и у домов, под разными укрытиями, маскировались танки – “тигры” и “пантеры”.