Мегрэ в тревоге - Сименон Жорж - Страница 21

Думала, с ним, как и с остальными, без разницы. Когда занимаешься этим с четырнадцати лет, становится как раз плюнуть. А он, узнав, аж взревел, думала, прикончит на месте. Я не попусту это говорю. Настолько разъяренного мужика еще и не видела. Битый час лежал на кровати, глаза в потолок, кулаки сжаты. Я чувствовала: жутко маялся.

— А вы продолжали, да?

— Раза два-три. Дура была, вот что скажу вам.

— А с тех пор?

— Нет!

— Он приходит сюда каждый вечер?

— Почти.

— Вчера ждали его?

Она замешкалась с ответом, гадая, как скажутся ее ответы на Алене, и желая любой ценой выгородить его.

— Какая разница?

— Но вам ведь нужно время от времени сходить на рынок.

— А я в город ни ногой, тут на уголочке у нас есть бакалейная лавка.

— А все остальное время проводите здесь, этакой затворницей?

— Никто меня не запирал. Дверь-то я открыла, вот вам и доказательство.

— А он никогда так не ставил вопрос: не хотел посадить вас под замок.

— Как это вы догадались?

— Он уже проделывал это с вами?

— Было, целую неделю продержал.

— Соседи заметили?

— Конечно.

— Потому-то он и вернул вам ключ, да?

— Откуда мне знать почему. Никак не возьму в толк, к чему вы клоните.

— Вы его любите?

— Уж не воображаете ли вы, что я вела бы такую жизнь, не будь этого?

— Он дает вам денег?

— Когда может.

— Я-то считал его человеком состоятельным.

— Все так думают, а на деле он как тот юноша, что вынужден каждую неделю клянчить у отца хоть несколько франков. Все они живут там кучей, в одном доме.

— Причина?

— А я знаю?

— Он мог бы работать.

— Это его дело, не ясно, что ли? Иногда папаша неделями не дает ему ни гроша.

— Как сейчас, правда?

Она передернула плечами:

— Ну и что? Когда-то и я невесть что воображала себе насчет тех, кто слывет богатеньким. А на поверку — одна показуха, да-да! Домина что надо, а внутри — пусто. Они то и дело цапаются друг с другом — лишь бы выдоить немного деньжат у старика, а поставщикам порой приходится ждать месяцами, пока им заплатят.

— Я полагал, что у Алена супруга с достатком.

— Если бы так было, она бы ни за что не выскочила за него замуж. Жена-то как раз и рассчитывала потрясти его мошну. А когда обнаружила, что он гол как сокол, то ужас как возненавидела его.

Последовала достаточно продолжительная пауза. Мегрэ неспешно, задумавшись, набивал трубку.

— Чем это вы озаботились? — не выдержала она.

— Думаю, вы действительно его любите.

— Дошло наконец! — Ее ирония прозвучала горько. — Я вот все голову ломаю, — продолжала Луиза, — и никак не могу понять, ну что к нему вдруг люди привязались.

Читала тут газету. Прямо не говорят, но чувствую, что его подозревают. А давеча слышала, как бабы под окном во дворе сплетничали, нарочно ведь орали погромче, чтобы я ни словечка не упустила.

— И о чем же шла речь?

— О том, что уж если начали искать психа, то не надо, мол, далеко ходить.

— Догадываюсь, они слышали, какие вы тут устраивали сцены!

— Ну и что? — Она вдруг взъярилась и вскочила со стула. — Так вам тоже вздумалось объявить его чокнутым лишь потому, что он влюбился в такую девку, как я, и ревнует ее ко всякому встречному-поперечному?

Мегрэ тоже встал и, пытаясь ее успокоить, положил на плечо Сабати руку, но она гневным движением сбросила ее.

— Признайтесь, что носитесь с этой мыслью.

— Не я это придумал.

— Так считаете или нет, что он сбрендил?

— Ясное дело нет, раз он вас любит.

— И все же он чуть того, тронулся, да?

— Пока не появятся доказательства, у меня нет ни малейших оснований делать такие выводы.

— Что, собственно говоря, это означает?

— То, что вы славная девушка и что…

— Никакая я не «славная девушка», всего лишь сволочь и потаскуха и не заслуживаю того, чтобы…

— Нет, вы именно такая, как я сказал, и обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы выявить настоящего убийцу.

— Вы убеждены, что это не он?

Мегрэ вздохнул и, явно поставленный в затруднительное положение, принялся разжигать трубку, дабы сохранить самообладание.

— Видите, вы не осмеливаетесь заявить об этом прямо!

— Луиза, повторяю, вы неплохая девушка. И я, наверное, еще навещу вас…

Но она уже потеряла в него веру и, захлопывая за комиссаром дверь, проворчала:

— А пошли вы все с вашими обещаниями!..

С лестницы, у подножия которой его по-прежнему поджидали ребятишки, он, как ему почудилось, услышал и окончание фразы, сказанное ею для себя самой:

— Вообще вы всего лишь грязный флик[5] .