Мегрэ и сумасшедшая - Сименон Жорж - Страница 7

— Кто-нибудь из жильцов знал их лучше, чем вы?

— Боюсь, что я остался последним, кто знал их. Остальные умерли один за другим, и в доме поселились новые люди.

— Ты забыл о господине Криспе, отец, — вставил стоящий на пороге молодой человек.

— Это правда, но я не вижу его, и мне трудно поверить, что он еще жив. Уже пять лет он не может передвигаться самостоятельно. Он занимает две комнаты на пятом этаже, консьержка приносит ему еду и убирает.

— Он дружил с супругами Антуан?

— Подождите, я постараюсь припомнить. Наступает такой возраст, когда все начинает мешаться в голове. Он поселился здесь, когда господин Караме был еще жив. Не думаю, чтобы они виделись в то время. Лишь значительно позднее, когда госпожа де Караме вышла замуж за господина Антуана, я стал встречать их вместе. Он работал, кажется, в галантерейном магазине, на улице Сенти.

— Благодарю вас, господин Колле. Пришел Жанвье.

— Ты обедал?

— Перекусил. А вы?

— Я пообедаю с Лапуэнтом. Поднимись наверх и останься в квартире. Ничего не двигай, ни одной мелочи. Потом я скажу почему. Да, только одного человека надо впустить, если придет: племянницу.

Через десять минут Мегрэ и Лапуэнт сидели за столом в пивной «Дофин».

— Аперитив? — предложил хозяин.

— Нет. Дайте нам сразу графин божоле. Что у вас сегодня?

— Сегодня привезли свежие колбаски из Оверни. На закуску Мегрэ заказал филе из сельди.

— Что ты об этом думаешь? — спросил он чуть приглушенным голосом.

Лапуэнт не знал, что ответить.

— Никогда бы не поверил, что она говорила правду. Мог бы поклясться, что она все это выдумала, как это часто случается со старыми людьми.

— Она мертва.

— И, если бы дверь не была приоткрыта, это обнаружили бы через много дней. Она знала убийцу, иначе не было нужды ее убивать.

— Я все думаю: что он искал?

— Когда мы это узнаем, если вообще узнаем, следствие будет закончено. Сейчас нужно очень внимательно осмотреть квартиру. Там должно быть что-то, что убийца хотел присвоить. Найти это трудно, ведь он несколько раз обыскивал квартиру.

— А если он нашел, что искал?

— В таком случае у нас немного шансов поймать его. Нужно также допросить жильцов. Сколько этажей в доме?

— Шесть и мансарды.

Божоле было прекрасным, так же как и колбаски с жареным картофелем.

— Одного я не могу понять. Госпоже Антуан было восемьдесят шесть лет. Двенадцать лет она вдова. Почему только сейчас начали шарить в ее квартире? Может быть, то, что искали, оказалось в ее руках недавно? В таком случае, она бы знала в чем дело. А ведь она тебе говорила, что не имеет понятия, чего от нее хотят.

— Она казалась такой же удивленной, как и мы.

— Оба ее мужа не были людьми таинственными. И тот, и другой — обычные люди. Мегрэ кивнул хозяину:

— Два кофе.

Небо все еще было голубым, воздух легким. По бульвару разгуливали туристы с фотоаппаратами.

Мужчины вернулись на набережную Межесери. Только один репортер ждал их, слоняясь по двору.

— Для меня, конечно, ничего нет? — пробормотал он с досадой.

— Как и раньше, ничего.

— Десять минут назад какая-то женщина поднялась наверх, но не захотела мне сказать, кто она.

Спустя две минуты Мегрэ и Лапуэнт здоровались с нею. Это была рослая женщина, полная, немного мужиковатая, выглядевшая лет на сорок пять — пятьдесят. Она сидела в кресле в гостиной. Жанвье, казалось, даже не пробовал ничего из нее вытянуть.

— Это вы комиссар Мегрэ?

— Да.

— Я Анжела Луге.

— Мадам?

— Нет, мадемуазель. Хотя у меня двадцатипятилетний сын. Я этого не стыжусь, наоборот.

— Госпожа Антуан была вашей тетей?

— Она сестра моей матери. Старшая сестра. А все-таки моя мать умерла раньше, больше десяти лет назад.

— Вы живете с сыном?

— Нет, я живу одна. У меня маленькая квартира на улице Сент-Андре-дез-Арт.

— А ваш сын?

— Сейчас он, кажется, на Лазурном берегу. Он музыкант.

— Когда вы видели тетю в последний раз?

— Примерно три недели назад.

— Вы часто к ней заходили?

— Раз в месяц или раз в два месяца.

— Вы с ней были в хороших отношениях?

— Мы не ссорились.

— Как это понимать?

— Между нами не было теплых отношений. Моя тетка была недоверчивым человеком. Она была уверена, что я прихожу к ней в надежде на наследство.

— У нее были деньги?

— Конечно, какие-то сбережения, но не очень большая сумма.

— Вы не знаете, у нее был счет в банке?

— Она никогда об этом не говорила. Просила только, чтобы ее похоронили рядом с первым мужем. Она купила участок на кладбище Монпарнас. Я думаю, она вышла замуж: во второй раз для того, чтобы не оставаться одинокой. Она была еще молода. Не знаю, где она встретила дядю Антуана. Как-то она сказала мне, что хочет выйти замуж и просила, чтобы я была свидетельницей…

Мегрэ не пропускал ни слова из того, что она говорила, и дал знак Лапуэнту, который вынул из кармана блокнот, чтобы тот ничего не записывал. Женщина такого типа скорее всего замолчит, если разговор примет официальный характер.

— Скажите, мадемуазель Луге, у вашей тетки были причины опасаться за свою жизнь?

— Насколько я знаю, нет.

— Она никогда не говорила вам о таинственном посетителе?

— Никогда.

— Она посещала вас, звонила?

— Нет. Это я приходила время от времени, чтобы убедиться, что она здорова и у нее все есть. Меня беспокоило, что она живет одна. С ней что-нибудь могло случиться, и никто бы даже не заметил.

— Ей не приходило в голову нанять служанку?

— Я ей говорила, что не следует жить одной, но она не соглашалась даже на служанку, хотя могла себе это позволить, имея две ренты. Вы видите, в каком состоянии квартира. Нет даже пылинки.

— Вы, кажется, массажистка?

— Да. У меня хорошая клиентура. На жизнь я не жалуюсь.

— А что с отцом вашего сына?

— Он бросил меня, как только малыш родился. Меня это устраивало, так как я в нем ошиблась. Но это, как говорится, отбило у меня охоту выходить замуж. Я не знаю, что с ним, и если бы встретила его на улице, то, наверное, не узнала бы.

— Значит, ваш сын записан как ребенок от неизвестного отца и носит вашу фамилию?