Звездочка - Лагутина Елена - Страница 20

— Маш, там…

— Все уже в порядке, — заверила ее Маша. — Просто тебе надо к Нику. Артемом спит, и вам надо торопиться, чтобы Андрюха успел к нему… Давай быстрее!

Рита поцеловала Машку в щеку. Бросила взгляд на ее немногословного братца. На секунду ей стало завидно — Андрей был палочкой-выручалочкой. Ах, если бы она могла так же всегда рассчитывать на Ваську!

— Спасибо тебе, — сказала она.

— Да ладно, чего там, — отмахнулась Машка, надевая наушники. — Со мной тоже такая фигня может случиться. Ты же поможешь! — И когда Рита уже была на выходе, Машка обернулась к ней и прошептала, заговорщицки подмигивая: — А он ничего… Симпатичный!

— «А лев все пел, и распускались цветы…»

Дверь скрипнула.

Он поднял глаза. Закрыл книгу и отчаянно покраснел — как будто она застала его внезапно за постыдным занятием. Она заметила его смущение и улыбнулась — одними губами. Глаза ее оставались беспокойными, тревожными. Она посмотрела на мальчика — опухоль почти совсем спала, и дышал Ник ровно, спокойно…

— Он же спит, — шепотом сказала она. — Почему вы читаете?

— Я всегда так делаю, — серьезно ответил он. — Когда человек болеет, надо окружить его светом и теплом. Свет и тепло воспринимаются даже во время сна. А слова — это единственное, чем мы можем выражать любовь…

— Спасибо вам, — сказала она. — Мама все рассказала…

— Ему уже лучше, — проговорил он. — Температура почти спала…

— От пения Эслана, — пошутила Рита.

— Я думаю, именно поэтому. Лекарства помогают только тогда, когда где-то вдалеке слышится пение Эслана, создающего Нарнию, — сказал он, и глаза его были серьезны. Похоже, он и сам верил в то, о чем говорил.

— Вы идите, — сказала Рита. — Вам надо отдохнуть. Я посижу теперь…

— Его не увезли в больницу только потому, что я за него поручился головой, — возразил Сергей. — Так что теперь я просто обязан находиться рядом…

— Сережа, но я же вижу — вы устали!

— Ерунда, — покачал он головой. — Я привык. Лучше отправьте отдыхать мать. Она едва на ногах держится… Честно говоря, я сейчас за нее боюсь куда больше, чем за Ника.

— Это я во всем виновата, — вздохнула Рита, поправляя одеяло.

Он ничего не сказал. Только немного отодвинулся, но Ритины руки все-таки дотронулись невольно до его плеча. Она едва удержалась, наклонившись слишком сильно, — судорожное движение заставило ее схватиться покрепче.

Она смутилась, он тоже.

— Простите, — пролепетала Рита едва слышно.

— Ничего, — усмехнулся он. — Можете еще разок…

Рита замолчала, пытаясь смотреть совсем в другую сторону. «Он все видит, — думала она, еще больше смущаясь от этих мыслей. — И то, что я покраснела, как вареный рак. И то, что пальцы у меня дрожат… Какая бредовая ситуация! Боже мой, я же взрослая женщина…»

— Вам надо… отдохнуть, — повторила она. — Ник спит. Ему лучше. Я сейчас успокою маму, и…

Он встал.

— Конечно, — сказал он. — Я и в самом деле засиделся… Спокойной ночи.

Он пошел к двери — Рите захотелось остановить его. Плечи опущены, как будто он уходит в темноту. В тоскливый мир одиночества…

— Вам ведь действительно…

Она просто оправдывала себя. Зачем лгать самой себе?

Он махнул рукой и вышел.

Глава седьмая

КАК ТЕБЯ УЗНАТЬ?

Всю ночь Ник то засыпал, то снова просыпался — и Рита застыла на грани сна и яви, в том болезненном состоянии, когда усталый мозг отказывается воспринимать происходящее с ясной четкостью. В полумраке начинающегося утра предметы казались живыми. Стоящая в углу пальма показалась Рите женщиной — она даже испугалась, вырванная из полудремы Никиным вздохом. Открыла глаза — а в углу неведомо откуда стоит женская фигура! У Риты даже вырвался легкий вздох-крик «Мама!» — так она испугалась. Даже когда Рита разобралась, что это только причудливая игра света и тени да ее взбудораженное воображение сыграли с ней злую шутку, она долго не могла успокоиться.

Первая мысль-то была — что это за Ником пришла смерть, как когда-то за отцом. Стоит и ждет, когда Рита отлучится на минутку, чтобы забрать у нее сына.

Тревога не покидала ее, поселившись в сердце сразу, стоило только закрыться двери за Сергеем. С ним было спокойнее. Как будто он защищал ее и Ника от этих дурацких глюков.

Эта мысль Рите не понравилась. «Тоже мне, защитника нашла…»

Она дотронулась до Никиного лба осторожным, легким движением губ. Температура теперь совершенно спала, лобик был прохладным. Опухоль еще осталась — около глаз Ника.

— Бедный мой малыш, — прошептала Рита. — Бедный, бедный мой Ник…

От жалости к нему стало так больно и так обидно…

«Все из-за дурацкой работы, — зло подумала Рита. — Я и в самом деле забыла о том, что у меня есть ребенок… Как будто деньги могут заменить маме и Нику меня…»

Она твердо решила уйти с радио. Обойдутся… Если она согласится писать сценарии для рекламы — получатся те же самые деньги, черт побери… И времени будет больше. Она не будет тогда отлучаться по ночам.

— В конце концов, сейчас время такое… Никто не может делать то, что хочет. Все зарабатывают.

Решение это повлияло на нее странным образом — с одной стороны, принесло ей облегчение, а с другой… Грустно ей стало.

Но если выбирать — собственные амбиции или спокойствие близких, на каком решении остановить свой выбор? Да конечно же, на втором…

Теперь в комнате было совсем светло.

Рита посмотрела на часы. Половина седьмого. Бедная Машка после ночной работы сейчас приступила к утренней.

— Все-таки тебе везет, Рита, — сказала она себе. — Тебя окружают хорошие люди… Что бы ты без них делала?

И снова возник перед глазами Сергей, склонившийся над книгой рядом с Никиной кроватью и тихонько читающий ему «Хроники Нарнии». И появилась в сердце благодарная нежность…

«Он ведь просто одинокий человек, — подумала она. — Как все люди, пережившие одиночество, он привык прятаться. Кактус, выставляющий иголки каждый раз, когда к нему подходишь… Просто подходить надо осторожно и тихо. Чтобы не спугнуть…»

В дверь позвонили.

Рита удивленно оглянулась — кто может прийти в такую рань?

Открыла дверь.

На пороге стоял Сергей.

— Простите, что я так рано, — сказал он, пряча глаза. — Но Нику надо сделать укол…

Он сам не знал, как дожил до утра.

Ему не спалось. Впрочем, он вообще забыл, что такое сон. Но эта ночь была сплетением бессвязных воспоминаний, глупых предчувствий и тоски.

Ему больше всего хотелось вернуться. Как будто рядом с Ритой и Ником он был защищен. От прошлого. От Тани. От самого себя…

«Я им нужен», — говорил он себе и делал шаг к двери. Но тут же останавливал себя: «У них своя жизнь — у тебя…» Он не продолжал, останавливался, зная, что эта мысль не принесет ему облегчения.

Но потом все повторялось — Сергей вставал, решительно шел к двери, останавливался…

Нет.

Снова возвращался, садился и какое-то время тупо таращился в пустоту.

Так он дождался утра.

«Она ведь не сможет сделать укол».

Это был компромисс.

— «Мой тяжкий крест, уродства вечная печаль», — пел по радио голос.

И хотя ему больше правился французский вариант, на этот раз русские слова вполне отвечали его состоянию.

— «Дай мне надежду, о мое проклятье…»

Рита.

Усталая улыбка. Завиток непослушных волос на лбу. Глаза, глубокие и таинственные…

Рита…

— «Светлый сон мой…»

Он больше не мог сопротивляться.

Открыл дверь, и быстрее, чем могла бы догнать его собственная нерешительность, быстрее, чем могла бы остановить его Таня, он уже нажимал на звонок ее двери.

Она стояла и смотрела, как он уверенно и спокойно делает укол Нику.

Вместе с ним вернулось спокойствие. Уверенность, что с Ником будет все в порядке.

— Молодец, Никушка, — ласково сказал Сергей. — Умница ты. Выиграл…