Под лежачий камень… или Новогодняя сказка для взрослых (СИ) - Круглова Полина - Страница 26

— Это ты с кем? — почему-то шепотом спросила Рянка.

— С пасынком, — вздохнула Дашка.

— Ого! Как ты с ним! Ты не перебарщиваешь?

— Ну я же должна отрабатывать титул злой мачехи. — и снова подняв голову в сторону двери: — Глеб, паршивец, иди сюда!

— Даш! — Рянка была почти в обмороке. — А Саша знает, что ты так с его ребенком обращаешься?

— С ребенком? — переспросила Дашка, раздувая ноздри от гнева. — С ребенком? Этого ребенка убить мало! — крикнула она в дверь, так чтобы было слышно по всему дому.

— Ну чего? — послышалось с лестницы.

— Иди сюда, засранец! — зло глядя на пасынка, гневно сказала Даша.

— Ну иду, — нехотя вразвалочку в кухню вошел худой парнишка.

«Засранец» оказался на полголовы выше Дашки. И куда прут эти дети?!

— Ну? Чего? — развязно спросил он, не глядя на Дашу. — Здрасти! — это было в сторону Рянки. Та кивнула в ответ, боясь словами нарушить «очарование» момента.

— Это что такое? — Дашка открыла дверцу холодильника и обвиняющим жестом указала пальчиком на что-то в освещенном нутре.

— Что? — притворяясь непонятливым, переспросил Глеб.

— Это я тебя спрашиваю: что это? — заорала Дашка, доставая из холодильника наполовину пустую бутылку с характерной красной этикеткой.

— Даш, это не мое! Честно! — сделал Глеб круглые глаза.

— Я вас с отцом обоих пристрелю! — бушевала Даша.

— Даш, честно, не я! Я не покупал эту кока-колу. Честно!

— Пил? — все таким же обвиняющим тоном спросила Даша.

— Я немного…

— Да сколько же можно вам повторять! Ну ведь два взрослых лба, а смотреть за вами надо, как за малыми детьми! У одного гастрит, другой растущий организм!

— Даш, ну что ты кипятишься… — попытался оправдаться парнишка.

— Вон из кухни! Приготовлю ужин — позову!

Парень такой же походкой вразвалочку вышел из кухни, буркнув на последок:

— Это не я…

— С твоим отцом я тоже разберусь, не переживай!

Только Рянка, будучи ближе к двери, увидела улыбку на лице Глеба.

— Слушай, я и не знала, что ты так кричать умеешь! — восхитилась она.

— Да начнешь тут и кричать и чуть ли не матом крыть, когда два мужика в доме, которые, кстати, совсем от рук отбились, — вздохнула Дашка.

— Как ты справляешься? — сочувственно спросила Рянка. Она даже понятия не имела, что у Дашки ту так «весело». Они не виделись больше года.

— Да, на самом деле ему нравится, — махнула она рукой. И видя недоуменный взгляд Рянки, добавила: — Ну нравится, когда его ругают. Эх, это он сейчас уже шелковый. А поначалу было очень плохо. Сначала, когда мы только поженились, были фразы типа «эй, телочка, подай-принеси». С этим было легче бороться. А вот когда наступило молчание, когда меня просто игнорировали, вот тогда стало совсем хреново. Хорошо, он тогда у нас не жил. Но когда приезжал — это был просто кошмар!

— И как же у вас все наладилось, что ты на него так орать можешь?

— Ну во-первых, он знает, что кричу я только по делу, во-вторых, он прекрасно понимает, что все мои оры-крики не всерьез.

— Это как?

— Да как-то так повелось, что я на него ору, строя из себя злую мачеху, а он огрызается. Но это скорее показушное, да и ему это нужно, чтобы показать свою самостоятельность. Он музыкой серьезно занимается. Я даже сама не заметила, как этим его и подкупила. Он потом рассказывал, что когда услышал у меня Нирвану и Боба Марли, решил, что я достойна пары слов. Потом слово за слово, сначала о музыке, потом о жизни, ну вот так и получилось, что теперь он мне свои секреты доверяет больше чем отцу. Советуется, — гордо прошептала Дашка. — только сюсюкаться с ним нельзя, он же мальчик, уже взрослый, хотя ребенок еще совсем… — снова махнула Дашка рукой. — Вот такая тактика и выработалась, я ору, он огрызается, потом как бы само-собой переходим на серьезные разговоры.

— Так он и живет с вами?

— Да, теперь уже — да. Сначала он жил у бабушки, матери Сашиной бывшей жены. Приезжал только навестить. А вот когда у нас отношения потеплели стал приезжать чаще, почти на каждые выходные. А потом я ему предложила переехать к нам. Ну что ребенок там с бабушкой?! Никакого правильного питания, да и воспитания никакого. Обе бабушки ему денег дадут, он и завеется где-нибудь с друзьями и выступают по кока-коле да макдональдсу, и это в лучшем случае! О худшем я и думать не хочу… Сколько раз Сашка ездил ночью его доставать из разного сорта компашек! А здесь хочешь-не хочешь, надо следовать правилам. Хотя, ты знаешь, мне кажется ему это действительно нравится, — прошептала Дашка.

— Что?

— Ну, режим, рамки… Как мне кажется, им никогда толком никто не занимался. А тут вроде как дом, семья. Он, конечно, огрызается, но он хороший мальчик. Его только направить нужно.

Дашка прямо светилась вся, когда говорила о Глебе. Рянка смотрела на нее во все глаза. Что-что, а такого она от подруги не ожидала.

— Рожать тебе надо, Даш. У тебя уже вот и опыт появился в общении с детьми-подростками.

— Ага! — кивнула Дашка печально. — Только не получается…

— Ничего! Получится!

— Нет, Рян, я тебя для этого и вытащила к себе, — вздохнула собираясь с духом сказать подруге новость. — Мы все перепробовали. Я даже два ЭКО делала. Ничего!

— О господи, Даш! Я не знала!

— Да, давно мы с тобой не разговаривали. Ну ничего! Я уже свыклась с этой мыслью. Ну если не судьба — значит не судьба, — Дашка оживленно шинковала салат. — Короче, я не об этом. Мы решили удочерить малышку из дома малютки. И мне нужна твоя поддержка! Мне не нужно, чтобы ты мне рассказывала всякие страсти, как будет тяжело и «а вдруг она окажется больной».

— Хм… ну не скажу, что эта новость меня не шокировала, тем более после новости о двух ЭКО… Но, раз вы так решили, значит это правильное решение, — говорила она сосредоточено глядя на Дашку и вдруг улыбнулась: — Девочка?

— Да, ты бы ее видела! Такая лапочка! — улыбнулась Дашка, вся просияв.

Три года спустя

Дашка выскочила из дома как только увидела подъезжающую машину. Из нее вышел высокий темноволосый парень и стройная девушка с длинными соломенного цвета волосами.

— Глебка! — кинулась к нему Дашка и повисла на шее.

— Привет, — ухмыльнулся такой пылкости парень, тем не менее крепко прижав Дашку к себе.

— Извини, что мы тебя не встретили в аэропорту. У отца утром была встреча, но он, как только освободится, сразу домой, — заверила его Дашка.

— До сих пор не понимаю, как ты с ним живешь, — пожал он широкими как у отца, но еще по-мальчишечьи, худыми плечами, за что тут же получил от Дашки подзатыльник.

— Вот, Васька, — обратился он к стоявшей рядом девушке. — Это и есть Даша, о которой я тебе рассказывал в далекой Америке. Та Даша, которая таскала меня по концертам, заставила-таки учиться и драла уши за колу.

— Это то, чего я больше всего боялась, отпуская тебя в Штаты на учебу. Ну признавайся — пьешь?

Глеб расхохотался, снова прижав Дашку к себе.

— Даш, я тебя люблю, — и повернувшись к девушке пояснил: — Для Даши стакан колы сравним по вредности, наверное, с бутылкой водки.

— Нет, — возразила Дашка. — Водка лучше!

Все рассмеялись.

— Даш, познакомься, это Васька, — почувствовав тычок в бок, поправился: — Василиса.

— Очень приятно, Василиса, наконец-то с вами познакомиться. Глеб много нам о вас рассказывал.

— Ой, называйте меня, пожалуйста, на «ты», — отмахнулась девушка.

— Тогда и ты меня тоже на «ты». Ну что мы стоим у машины, проходите!

— А где Настюха?

— Спит. Она сегодня весь день капризничает, еле уложили. Но скоро проснется, так что ты еще намучаешься с сестрой.

Они пили чай на полянке перед домом, перебивая друг друга рассказами о событиях за последний год, когда Даше стало нехорошо. Она еще пыталась улыбаться, думая, что головокружение вот-вот пройдет, и все это от переизбытка радости. Но через несколько секунд она потеряла сознание.