Восход звезды - Ласки Кэтрин - Страница 14

Койот привел Пегасуса к Эль-Миэдо, и Эль-Миэдо сразу же разглядел его исключительность и благородство.

Жеребцу хотелось, чтобы те жалкие лошади из Первого Табуна видели его сейчас. Они не захотели, чтобы он стал их вожаком, предпочтя ему мелочь, девчонку Эстреллу. Она ничегошеньки не знала о жизни, но они все равно в нее поверили. Но он-то знал, что ее родословная ни в какое сравнение не шла с его по древности и чистоте крови. Ее мать была серебристо-серой, и ее, как и многих лошадей такой масти, считали обладательницей Древнего Глаза, или Глаза Времени. Все это, конечно, полная ерунда. Но другие в это верили.

Вот все эти глупые лошади, что когда-то отвернулись от него, увидели бы его сейчас! Сейчас, когда за ним идут больше шести сотен лошадей, пять сотен людей и семь дюжин повозок. Он теперь Эль-Нобле, конь, который в звоне толедской стали и скрипе повозок несет на спине величайшего конкистадора. Они – сила, которая покорит этот новый мир.

Конечно, Первый Табун вряд ли спасся из пожара в каньоне. Однако ему почти хотелось, чтобы они выжили, ради того, чтобы смогли увидеть его сейчас. Эта девчонка Эстрелла слишком много о себе возомнила. У Эль-Миэдо от нее остались бы окровавленные клочки, как от той мулицы Дженни. И хотя говорили, что Бобтейл был любимцем Искателя, равняться с Пегасусом он не мог. Сгодился бы разве что на роль второго помощника.

Пегасус чувствовал, что впереди его ждет еще больший успех. Эль-Миэдо стал губернатором. А Искатель – нет. Это означало, что новый мир принадлежит им! Они уже нашли много серебра, но теперь, для того чтобы выстроить губернаторский дворец, Эль-Миэдо нужны были рабы, и у него есть на этот счет определенные планы. Он уже послал вперед разведчиков. По пути им наверняка попадутся индейские деревни, и Эль-Миэдо рассчитывал захватить их, когда придет подходящее время. Но кроме того, им были нужны еще лошади. Дюжина или больше и еще десять мулов сбежали в ту ночь, когда Йязз проломила сгнившую ограду кораля.

Прошлой ночью Койот снова приходил. Он проскользнул в лагерь и нашел Пегасуса у отдельного корыта с водой, стоявшего исключительно для любимцев Эль-Миэдо. Но сейчас поблизости никого больше не было.

– Привет, – проржал жеребец.

– Кажется, ты неплохо устроился, – ответил Койот и по-хозяйски огляделся. – А табун-то уменьшился. Их уже меньше шести сотен. Тебе не хотелось сбежать, как другим, когда мулица сломала ограду?

– Нет. Зачем? Я веду самый большой отряд в Новом Свете. Мой хозяин меня любит.

– Умно, – ответил Койот. – Он тебя любит, потому что ты такой же, как он – Тот, Кого Все Боятся.

Пегасус задрал хвост от удовольствия. Это не ускользнуло от Койота.

– Время пришло, – сказал он.

– Время для чего?

– Время для отмщения и… и… – голос его упал до хриплого шепота, – возвышения. – Койот считал себя немного поэтом и часто говорил в рифму. – Для отмщения и возвышения, – повторил он и поглядел наверх, где, если бы грозовые тучи не скрывали небо, было бы видно звездного коня, скачущего во тьме. – Ты же бог, так ведь? – Пегасус ощутил внутри себя дрожь восторга и не смог удержаться от легкого кивка. – Пришло время. Твое время.

– О чем речь? Что я должен делать?

– Ох! Для бога у тебя порой слишком короткие уши. Ты что, меня не слышишь? Твои враги живы.

– Эстрелла и Первый Табун? Они живы? – Пегасус прижал уши и вытянул верхнюю губу, словно стараясь учуять запах кобылки.

– Да, – ответил Койот с ноткой раздражения в голосе. – И это не моя вина. Однако есть кое-что, что может тебя утешить. Старый жеребец Эсперо ослеп. – Он помолчал, потом добавил, исходя сарказмом: – Будем ли мы оплакивать его? Рыдать горючими слезами? О, я забыл – лошади же не умеют плакать.

От Койота исходила такая злоба, что любому животному стало бы не по себе. Пегасус же не обратил на это ни малейшего внимания.

– Да уж. А как себя чувствует Эстрелла?

– На ней ни царапины. – Койот помолчал. – Но не расстраивайся. Если ты еще не понял, твоему хозяину, Эль-Миэдо, очень нужны лошади, так как с мулицей сбежало… Сколько? Пятнадцать? Двадцать лошадей? Только представь, как он будет тебе благодарен, если ты приведешь его к Первому Табуну. Он станет любить тебя еще больше. И ты, друг мой… ты возвысишься. Ты станешь вожаком самого большого табуна на целом континенте. Эль-Миэдо попросит священника благословить тебя. Сейчас он зовет тебя Эль-Нобле. Но я тебе обещаю, когда он увидит, что ты сделал, он – конечно, я ему в этом помогу, – посмотрит на небеса и назовет тебя Пегасусом!

Койот ничего не сказал о Тихо или о том, что он хотел отомстить и за себя самого. Он не рассказывал, что сам когда-то был обманут Гару – когда хищник выполз из логова, услышав плач мальчика, и почти уже утащил брошенного крошку к себе, женщина буквально вырвала младенца из его зубов. Но не одна только месть двигала им. Койот хотел власти. Большой власти. Он знал, что его мир меняется с приходом новых необыкновенных животных – лошадей, которые несли на себе людей, прибывших из далеких земель, лежащих за океаном.

Сказав всё это, Койот скрылся в ночи, в дожде и тумане.

Глава двенадцатая

Ткачи времени

Еще недавно можно было рассуждать, стоит ли оставаться на солнце в самые жаркие дневные часы. Сейчас же никаких «самых жарких часов» уже не было. Солнце даже в полдень грело совсем слабо. Воздух обжигал морозом. Зима и в Старом Свете оказывалась для лошадей нелёгким испытанием, несмотря на то что испанцы держали лошадей в конюшнях и каждый день кормили их овсом. А уж в новом мире пережить зиму было еще труднее. И все лошади в Первом Табуне знали, что не смогут выжить друг без друга.

Эсперо, Йязз и Тихо путешествовали с табуном уже несколько дней. Вчера они остановились у небольшого источника. Аррьеро оглянулся на Тихо, прижав уши, и наклонился к воде. Было ясно, что он имеет в виду: «Найди себе другой водопой».

Мальчик отвернулся. Эстрелла смотрела, как он медленно ковыляет вниз по течению. «Я ничего не знаю о колдунах и воде, – подумала она. – Но мне хорошо известно, что такое одиночество».

Тихо не чувствовал себя одиноким, только когда ехал верхом на Эсперо или Йязз. И хоть именно это и пугало табун больше всего, никто из лошадей не мог оторвать от них глаз.

– Как он командует тобой? – спросил Селесто, когда мальчик и Эсперо вернулись с травами, которые нужны были им для приготовления целебных мазей.

– Тихо не командует мной, – ответил Эсперо.

– Я в это не верю, – сказала Эстрелла.

– Ты не веришь в то, чего не можешь увидеть, да? – спросил Эсперо тихо, но повелительно. Он никогда не говорил с ней так. Кобылка отпрянула. – Смотри, Эстрелла.

Мальчик снова забрался на спину Эсперо. В нем кипел восторг. Наконец-то они покажут, на что способны! «Они думают, что ты мной командуешь!»

Эсперо слегка расслабил плечи и изменил походку, чтобы мальчику было удобнее. Они приближались к узкому ручью.