Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Василий Тёркин

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Василий Тёркин - Твардовский Александр Трифонович - Страница 19

Изменить размер шрифта:

На Днепре

За рекой ещё Угрою,

Что осталась позади,

Генерал сказал герою:

– Нам с тобою по пути…

Вот, казалось, парню счастье,

Наступать расчёт прямой:

Со своей гвардейской частью

На войне придёт домой.

Но едва ль уже мой Тёркин,

Жизнью тёртый человек,

При девчонках на вечёрке

Помышлял курить «Казбек»…

Всё же с каждым переходом,

С каждым днём, что ближе к ней,

Сторона, откуда родом,

Земляку была больней.

И в пути, в горячке боя,

На привале и во сне

В нём жила сама собою

Речь к родимой стороне:

– Мать-земля моя родная,

Сторона моя лесная,

Приднепровский отчий край,

Здравствуй, сына привечай!

Здравствуй, пёстрая осинка,

Ранней осени краса,

Здравствуй, Ельня, здравствуй, Глинка,

Здравствуй, речка Лучеса…

Мать-земля моя родная,

Я твою изведал власть,

Как душа моя больная

Издали к тебе рвалась!

Я загнул такого крюку,

Я прошёл такую даль,

И видал такую муку,

И такую знал печаль!

Мать-земля моя родная,

Дымный дедовский большак,

Я про то не вспоминаю,

Не хвалюсь, а только так!..

Я иду к тебе с востока,

Я тот самый, не иной.

Ты взгляни, вздохни глубоко,

Встреться наново со мной.

Мать-земля моя родная,

Ради радостного дня

Ты прости, за что – не знаю,

Только ты прости меня!..

Так в пути, в горячке боя,

В суете хлопот и встреч

В нём жила сама собою

Эта песня или речь.

Но война – ей всё едино,

Все – хорошие края:

Что Кавказ, что Украина,

Что Смоленщина твоя.

Через реки и речонки,

По мостам, и вплавь, и вброд,

Мимо, мимо той сторонки

Шла дивизия вперёд.

А левее той порою,

Ранней осенью сухой,

Занимал село героя

Генерал совсем другой…

Фронт полнел, как половодье,

Вширь и вдаль. К Днепру, к Днепру

Кони шли, прося поводья,

Как с дороги ко двору.

И в пыли, рябой от пота,

Фронтовой смеялся люд:

Хорошо идёт пехота.

Раз колёса отстают.

Нипочём, что уставали

По пути к большой реке

Так, что ложку на привале

Не могли держать в руке.

Вновь сильны святым порывом,

Шли вперёд своим путём,

Со страдальчески-счастливым,

От жары открытым ртом.

Слева наши, справа наши,

Не отстать бы на ходу.

– Немец кухни с тёплой кашей

Второпях забыл в саду.

– Подпереть его да в воду.

– Занял берег, сукин сын!

– Говорят, уж занял с ходу

Населённый пункт Берлин…

Золотое бабьё лето

Оставляя за собой,

Шли войска – и вдруг с рассвета

Наступил днепровский бой…

Может быть, в иные годы,

Очищая русла рек,

Всё, что скрыли эти воды,

Вновь увидит человек.

Обнаружит в илах сонных,

Извлечёт из рыбьей мглы,

Как стволы дубов морёных,

Орудийные стволы;

Русский танк с немецким в паре,

Что нашли один конец,

И обоих полушарий

Сталь, резину и свинец;

Хлам войны – понтона днище,

Трос, оборванный в песке,

И топор без топорища,

Что сапёр держал в руке.

Может быть, куда как пуще

И об этом топоре

Скажет кто-нибудь в грядущей

Громкой песне о Днепре;

О страде неимоверной

Кровью памятного дня.

Но о чём-нибудь, наверно,

Он не скажет за меня.

Пусть не мне ещё с задачей

Было сладить. Не беда.

В чем-то я его богаче, —

Я ступал в тот след горячий,

Я там был. Я жил тогда…

Если с грузом многотонным

Отстают грузовики,

И когда-то мост понтонный

Доберётся до реки, —

Под огнём не ждёт пехота,

Уставной держась статьи,

За паром идут ворота;

Доски, брёвна – за ладьи.

К ночи будут переправы,

В срок поднимутся мосты,

А ребятам берег правый

Свесил на воду кусты.

Подплывай, хватай за гриву.

Словно доброго коня.

Передышка под обрывом

И защита от огня.

Не беда, что с гимнастёрки,

Со всего ручьём течёт…

Точно так Василий Тёркин

И вступил на берег тот.

На заре туман кудлатый,

Спутав дымы и дымки,

В берегах сползал куда-то,

Как река поверх реки.,

И ещё в разгаре боя,

Нынче, может быть, вот-вот,

Вместе с берегом, с землёю

Будет в воду сброшен взвод.

Впрочем, всякое привычно, —

Срок войны, что жизни век.

От заставы пограничной

До Москвы-реки столичной

И обратно – столько рек!

Вот уже боец последний

Вылезает на песок

И жуёт сухарь немедля,

Потому – в Днепре намок,

Мокрый сам, шуршит штанами.

Ничего! – На то десант.

– Наступаем. Днепр за нами,

А, товарищ лейтенант?..

Бой гремел за переправу,

А внизу, южнее чуть —

Немцы с левого на правый,

Запоздав, держали путь.

Но уже не разминуться,

Тёркин строго говорит:

– Пусть на левом в плен сдаются,

Здесь пока приём закрыт,

А на левом с ходу, с ходу

Подоспевшие штыки

Их толкали в воду, в воду,

А вода себе теки…

И ещё меж берегами

Без разбору, наугад

Бомбы сваи помогали

Загонять, стелить накат…

Но уже из погребушек,

Из кустов, лесных берлог

Шёл народ – родные души —

По обочинам дорог…

К штабу на берег восточный

Плёлся стёжкой, стороной

Некий немец беспорточный,

Веселя народ честной.

– С переправы?

– С переправы.

Только-только из Днепра.

– Плавал, значит?

– Плавал, дьявол,

Потому – пришла жара…

– Сытый, чёрт!

Чистопородный.

– В плен спешит, как на привал…

Но уже любимец взводный —

Тёркин, в шутки не встревал.

Он курил, смотрел нестрого,

Думой занятый своей.

За спиной его дорога

Много раз была длинней.

И молчал он не в обиде,

Не кому-нибудь в упрёк, —

Просто, больше знал и видел,

Потерял и уберёг…

– Мать-земля моя родная,

Вся смоленская родня,

Ты прости, за что – не знаю,

Только ты прости меня!

Не в плену тебя жестоком,

По дороге фронтовой,

А в родном тылу глубоком

Оставляет Тёркин твой.

Минул срок годины горькой,

Не воротится назад.

– Что ж ты, брат, Василий Тёркин,

Плачешь вроде?..

– Виноват…