Бар Либерти - Сименон Жорж - Страница 9

Едва ему припомнилось лицо шведа, сидевшего у Жажа, как, приподняв голову, комиссар увидел его на палубе: стюард в белых перчатках ставил поднос с чаем на ротанговый столик.

Владелец яхты, облокотившись на бортик, разговаривал с двумя девушками и смеялся, демонстрируя превосходные зубы. Веселую компанию от Мегрэ отделял трехметровый трап; пожав плечами, комиссар решительно вступил на него и с трудом удержался от смеха, когда заметил гримасу ужаса, мелькнувшую на лице стюарда.

Бывают в жизни моменты, как, например, этот, когда ты действуешь не потому, что это тебе обещает какую-то пользу, а просто чтобы занять себя или избавиться от ненужных мыслей.

— Простите, месье…

Хозяин яхты перестал смеяться. И, повернувшись к Мегрэ, застыл в ожидании, как и его подруги.

— Один вопрос, если можно. Вы не знаете человека по имени Браун?

— А у него есть судно?

— Было когда-то… Уильям Браун…

Едва ли Мегрэ ждал ответа на свой вопрос.

Он смотрел на стоявшего между двух полуголых девиц мужчину лет сорока пяти и по-настоящему породистого и думал про себя: «Браун был таким же, как он!

Окружал себя хорошо одетыми красотками, каждая деталь туалета которых тщательно продумана и должна порождать желание! Водил их в небольшие увеселительные заведения и угощал посетителей шампанским…»

Мужчина ответил с сильным акцентом:

— Если этот тот самый Браун, о котором я думаю, то ему принадлежало вон то большое судно, стоящее у причала последним… «Пасифик»… Но потом его уже Дважды или трижды продавали и покупали…

— Благодарю вас.

Мужчина и две его подружки не особенно ясно уловили смысл визита Мегрэ. Они смотрели ему вслед, и комиссар услышал за спиной негромкий женский смешок.

«Пасифик»… Из всех судов в порту ему под стать были лишь два, и на одном из них развевался турецкий флаг.

Но от «Пасифика» веяло запустением. Кое-где под облупившейся краской проглядывало железо корпуса.

Медные части позеленели.

На корме виднелась невзрачная табличка: «Продается».

В этот час матросы с яхт, хорошо вымытые и одетые в нарядную с иголочки форму, группами и чуть ли не солдатским строем направлялись в город.

Когда Мегрэ проходил мимо «Ардены», он почувствовал на себе взгляды трех людей с яхты, но подумал, что наверняка стюард тоже следил за ним, спрятавшись в каком-нибудь укромном уголке на палубе.

Улицы были ярко освещены. Однако Мегрэ не без труда отыскал уже знакомый ему гараж, где ему нужно было задать один-единственный вопрос.

— В котором часу в пятницу Браун забрал машину?

Пришлось звать механика.

В пять без каких-то минут! Иначе говоря, он как раз успевал добраться до мыса Антиб.

— Он пришел один? Никто не ждал его на улице? А вы уверены, что он не был ранен?

Уильям Браун покинул бар «Либерти» около двух.

Что же он делал еще целых три часа?

В Канне Мегрэ больше делать было нечего. Он дождался автобуса и, устроившись возле окна, стал рассеянно смотреть на дорогу, на бесконечную вереницу машин с зажженными фарами.

Первым, кого он увидел, выйдя из автобуса на площади Масе, был инспектор Бутиг, сидевший на террасе кафе «Ледник». Увидев комиссара, он тотчас вскочил.

— Вас разыскивают с утра!.. Садитесь… Что будете пить? Официант!.. Два перно…

— Мне не надо!.. Настойку горечавки!.. — проговорил Мегрэ, решивший попробовать, что это за пойло…

— Вначале мне пришлось опросить таксистов. А поскольку ни один из них вас не возил, обратился за помощью к водителям автобусов. Так я и узнал, что вы отправились в Канн!

Как живо он говорил! И с какой неподдельной страстью!

Мегрэ невольно взглянул на своего собеседника округлившимися от удивления глазами, но низкорослый инспектор как ни в чем не бывало продолжал:

— В городе найдется лишь пять или шесть ресторанов, где можно сносно поесть… Я звонил в каждый…

Где вам, черт возьми, удалось пообедать?..

Можно представить, как бы удивился Бутиг, расскажи ему Мегрэ правду: о бараньей ноге и о чесночном салате, приготовленных Жажа, и о рюмочках, и о Сильви…

— Прокурор не желает ничего делать, не посоветовавшись предварительно с вами… У нас ведь новости…

Сын приехал…

— Чей сын?

Мегрэ отпил глоток горечавки и поморщился.

— Сын Брауна… Он находился в Амстердаме, когда…

Нет, что-то сегодня у Мегрэ голова плохо варит. Он пытался сконцентрироваться, но у него никак не получалось.

— У Брауна есть сын?

— Несколько… От законной жены, той, что живет в Австралии… Один из них сейчас в Европе, занимается шерстью…

— Шерстью?

Наверно, в этот момент Бутиг весьма невысоко оценивал умственные способности Мегрэ. Но тот все еще мысленно находился в баре «Либерти»! А точнее, вспоминал официанта кафе, который играл на скачках и с которым Сильви успела переговорить через окно…

— Да! Хозяйство Браунов является одним из наиболее преуспевающих в Австралии. Они выращивают овец и продают шерсть в Европу… Один из его сыновей следит за разведением животных… Другой в Сиднее занимается погрузкой… А третий курсирует от одного европейского порта к другому, в зависимости от того, куда поступает шерсть: в Ливерпуль, Гавр, Амстердам или Гамбург… Как раз он и…

— И что он говорит?

— Что нужно как можно быстрее похоронить его отца, а за деньгами дело не станет… Он очень торопится… Завтра вечером ему уже нужно улетать…

— Он остановился в Антибе?

— Нет! В Жуан-ле-Пене… Но в роскошной гостинице и в огромном номере на одного человека. Ему вроде необходимо всю ночь поддерживать связь с Ниццей, чтобы уже там его соединили то ли с Антверпеном, то ли с Амстердамом, то ли еще не знаю с чем…

— Он съездил на виллу?

— Я предлагал ему. Он отказался.

— И что он в итоге сделал за это время?

— Повстречался с прокурором! Все! И постоянно настаивал, чтобы мы поторопились. Да еще спрашивает, сколько?

— Что — сколько?

— Сколько ему это будет стоить.

Мегрэ с отсутствующим видом смотрел на площадь Масе. Бутиг продолжал рассказывать:

— Прокурор с полудня ждал вас у себя в кабинете.

Теперь, когда вскрытие произведено, у него больше нет предлога медлить с выдачей разрешения на захоронение… Сын Брауна звонил трижды, и в конце концов его заверили, что похороны могут состояться завтра ранним утром…

— Ранним утром?

— Да, чтобы избежать толпы… Вот поэтому я и искал вас… Сегодня вечером закроют гроб… Если вы хотите увидеть Брауна, прежде чем…

— Нет!

К чему в самом деле? Мегрэ не имел ни малейшего желания смотреть на труп! Он и так хорошо знал Уильяма Брауна!

На террасе сидело немало людей. Бутиг заметил, что на них смотрят с соседних столиков, и это ему польстило.

Тем не менее он прошептал:

— Давайте говорить тише…

— И где хотят его хоронить?..

— Как где… На антибском кладбище… Катафалк подадут к моргу в семь часов утра… Мне осталось только подтвердить информацию сыну Брауна…

— А как же его две женщины?

— Тут еще ничего не решили… Может быть, сын предпочитает, чтобы…

— В какой гостинице, вы сказали, он остановился?

— В «Провансале». Вы хотите с ним встретиться?

— Завтра! — отозвался Мегрэ. — Думаю, вы придете на похороны?

Мегрэ пребывал в довольно странном настроении.

Веселом и одновременно мрачном! Такси довезло его до гостиницы «Провансаль», где его встретил портье, а затем еще какой-то служащий в галунах и наконец худой молодой человек, сидевший за письменным столом.

— Господин Браун?.. Сейчас посмотрю, на месте ли он… Вы не могли бы назвать свое имя?..

И звонки. И беготня посыльного. Все это длилось по меньшей мере минут пять, прежде чем к Мегрэ подошли, чтобы отвести по бесконечным коридорам к номеру 37. За дверью раздавался треск пишущей машинки.

Утомленный голос проговорил:

— Войдите!