Дети великого океана - Фич-Перкинс Люси - Страница 3

Близнецы, чихая, проснулись. Они моментально оделись, свернули свои маты и вылетели из дверей на двор. Динго тоже скверно провел под домом эту ночь. Он выбежал им навстречу и повалялся от радости на спине. Все трое побежали искать снесенные курами яйца и кормить цыплят.

Когда рис, наконец, сварился и вся семья сидела за завтраком, послышался звук мокрых лап, топочущих по ступенькам лестницы, и в дверях появилась голова Динго. В зубах он нес совсем промокший туфель. С него даже капала вода.

Когда близнецы увидели это, они всплеснули в отчаянии руками:

— Наши туфли, наши туфли! — закричали они. — Мы оставили их вчера под кокосовыми пальмами, когда пошли ловить крабов. Мы совсем не думали, что может пойти дождь!

— Теперь посмотрите, что с ними сталось, — вздохнула Петра.

Но дети не дожидались, что скажет мать. Они побежали к кокосовой пальме. Там, как раз на том месте, где они их оставили, лежали их туфли, насквозь пропитанные водой.

Рамон поднял их, вылил из них воду, и дети печально пошли домой. В дверях стояла Петра, держа в руках четвертый туфель.

— Счастье ваше, что сегодня суббота, — сурово сказала она близнецам. — Если бы сегодня были занятия в школе, вам пришлось бы идти босиком.

Дети были очень огорчены. Не говоря ни слова, они положили туфли в ряд около плиты сохнуть. Им было так стыдно, что они испортили свои единственные туфли, что как только завтрак был кончен, они принялись помогать матери.

Рита вымыла посуду и поставила ее в шкап, а Рамон подмел лестницу и натер пол банановыми листьями. Он любил натирать пол, потому что очень весело было подложить под ноги сочные листья банана и скользить на них.

Когда пол был натерт, Рамон пошел к реке и принес в длинных бамбуковых ведрах воды.

Когда работа была окончена, опять начался дождь. Весь следующий день тоже лил дождь. Зато в понедельник утром, когда Феликс открыл дверь и выглянул наружу, круглое красное солнце выглядывало из-за гребня гор, которые лежали вдоль восточного берега. Первые прямые солнечные лучи осветили розовым светом верхушки кокосовых пальм и бамбука. Каждый умытый дождем лист ярко блестел и слегка шевелился от ветерка. Рисовое поле было совсем залито водой.

— Хороший день для посадки риса, — сказал Феликс. — Как хорошо, что я вовремя успел вспахать поле.

Даже раньше, чем он начал кормить свиней и доить козу, он пошел к грядкам, где у него росла рассада риса. Он шел посмотреть, готова ли рассада для высаживания.

Когда Феликс вернулся, он сказал Петре:

— Разбуди детей и собирайтесь идти на рисовое поле, как можно скорее.

— Но ведь сегодня детям надо идти в школу, — сказала Петра.

— Мне очень жалко не пускать их в школу, — отвечал Феликс, — но они должны помочь нам сажать рис. Рассада готова, и ее надо высадить всю сразу, а мы с тобой одни не успеем этого сделать.

Дети услышали их разговор и сразу вскочили. Они любили школу, но не меньше любили и посадку риса, потому что тогда они бродили весь день по воде. А они это любили почти так же, как старый Короткохвостый.

Феликс пошел вынимать из рассадника рассаду, срезал у нее верхушки и приминал землю к корешкам, чтобы она не осыпалась, пока рассаду понесут в поле. Дети же в это время помогали матери. Скоро вся семья была готова выйти на работу.

Они дошли до межи, прошли по ней до самого конца рисового поля. Межа эта была неглубокая канавка. Она отделяла их землю от земли соседей. Эта канавка не только служила межой, но и сохраняла воду. Канавы всегда были полны водой. Они пересекали всю землю под прямыми углами и делали ее похожей на огромную шахматную доску.

Феликс поставил корзину около межи и дал по пригоршне рисовой рассады детям и Петре. Все они подоткнули повыше штаны и юбки и стояли по колено в воде. Все они в одно время погружали корни рассады в грязь, так что над поверхностью воды чуть высовывались ее листья.

Их семья вышла на работу раньше всех. Но скоро и на соседних полях появились работающие, начался смех и болтовня. Все они то и дело наклонялись над своей работой и в то же время шутили и смеялись.

Солнце поднималось все выше и выше. Москиты[3] кружились над ними и пар поднимался маленькими облаками с залитых водой полей. Это была трудная работа, а все же, немного погодя, кто-то начал петь. Другие голоса подхватили песню, и скоро все наклонялись и поднимались, наклонялись и поднимались в такт песни. И каждый раз, наклоняясь, они сажали один кустик рассады риса, твердо укрепляя его корни в залитой водой земле.

Близнецы прилежно работали, вместе со всеми, почти до полудня. Потом все пошли домой поесть и поспать.

Два часа рисовые поля были пусты. Когда солнце начало склоняться к западу и жара стала не так сильна, все снова вернулись в поле и работали до захода солнца.

Петра под вечер ушла с поля раньше других, и когда усталые Феликс и близнецы медленно вошли во двор, она высунула голову в окно и крикнула им:

— Я подоила козу и накормила свиней. Пойдите, выкупайтесь в заливе и приходите ужинать.

Прямо перед домом была полоска песчаного берега. Через две минуты Феликс и близнецы уже полоскались в воде. Они даже не разделись. На них было надето так мало одежды, и они все были все равно такие мокрые и грязные, что им было проще вымыться сразу и самим и выполоскать свою одежду. А как было приятно очутиться в прохладной воде залива, после длинного дня работы на рисовом поле!

Когда они поужинали, они всей семьей спустились к реке и сели на плот отдохнуть. Они смотрели на светляков, летающих между деревьями, как тысячи огоньков, и на облака, плывущие по темному небу и закрывающие звезды. Они слушали мягкие удары волн о берег, пока не начали падать первые капли дождя.

III

Динго и маленькая коричневая курица

Весь следующий день дети опять работали на рисовом поле, но пошли спать на закате, потому что на другой день они должны были идти в школу. Занятия в школе начинались в половине восьмого.

Они уже почти открыли глаза и зевали, стараясь проснуться, когда под домом раздался странный крик. Рамон услышал его первый, и сон сразу соскочил с него. Он, прислушиваясь, сел на мат. Потом он свернул мат и начал одеваться. «Клэк, клэк, клэк, пип, пип, клэк, клэк, клэк, пип, пип», — кричал кто-то под домом.

Рита тоже услышала этот крик и так спешила одеться, что надела платье наизнанку. Она даже не подумала переодеться. Она юркнула под дом, почти налетев при этом на Рамона. Они пришли туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как маленькая коричневая курица вылезла из кучи соломы, ведя за собой выводок крошечных цыплят.

— О, мама, мама! — закричала Рита, — иди сюда скорее!

Петра была в кухне прямо над их головами. Пол в кухне был сделан из стволов бамбука. Между ними были щели. Поэтому Петра посмотрела вниз, просто через щель, вместо того, чтобы спуститься вниз. Она хорошо разглядела маленьких, бегающих вокруг матери, цыплят и красивую золотисто-коричневую наседку.

— Сколько у нее цыплят? — крикнула она в щель.

— Они так бегают, что я не могу сосчитать. Я думаю, что их во всяком случае не меньше десяти, — крикнул в ответ Рамон.

— Вот им еда! — крикнула Петра и высыпала горсть крошек в щель в полу.

Наседка созвала цыплят и стала их учить есть.

— Ах, — говорила Рита, всплескивая от восторга руками, — ну, разве это не умная маленькая курица? Она спряталась в соломе, и мы совсем не знали, что у нес там гнездо.

— Она всегда приходила есть, когда я кормил других кур и цыплят. Поэтому я даже не подозревал, что она сидит на яйцах, — сказал Рамон. — Она такая хитрая.

Они никак не могли скоро уйти от цыплят и все утро в школе только о них и думали.

В пять часов они вбежали, припрыгивая, во двор.