Вестфолд - Куно Ольга - Страница 50

Я резко села и проснулась. Не знаю, что произошло прежде. То ли смена положения прогнала сон, то ли, проснувшись, я поспешила подняться, чтобы закрепить бодрствование. Все кругом спали, и не было слышно ничего, за исключением обычного звучания ночи: стрекот кузнечиков, шелест листьев, да редкое уханье совы. Тот же ветер, который играл с листвой, разогнал и облака; теперь поляну освещала луна, уже три ночи как шедшая на убыль, и ярко мерцавшие звезды.

Я провела рукой по вспотевшему лбу. Понимание того, что все столь явно пережитое – всего лишь сон, медленно, по капле проникало в сознание. Сердце по-прежнему бешено колотилось, словно пыталось пробить дыру в груди, дыхание оставалось частым и неровным. Я поднялась на дрожащие ноги и, сойдя с расстеленного на траве одеяла, тихонько сделала несколько шагов.

Вчера я сама настояла на том, чтобы лечь спать снаружи, не сгоняя никого из обитателей хижин с привычного места. Дело было не в остром приступе скромности, мне действительно хотелось, засыпая, видеть небо над головой. Как теперь выяснялось, решение было принято верно: очнись я сейчас в четырех стенах крохотной клетушки, наверняка перебудила бы всех соседей, да и сама чувствовала бы себя еще хуже. Свежий ночной воздух и лесной простор медленно, но верно успокаивали.

Я решила немного походить, чтобы привести в норму как разбушевавшееся тело, так и мысли, а заодно поискать воду. Не могло такого быть, чтобы, выбирая место для лагеря, разбойники не позаботились о близком источнике. С какой именно стороны он мог находиться, я не знала, поэтому пошла наугад: в худшем случае ничего не найду и поверну обратно.

Давненько мне не снились кошмары, думала я, перебираясь через поваленный ствол. Сам по себе неприятный сон – это, конечно, ерунда, но в прошлый раз подобное длилось около двух лет. После того случая я просыпалась от кошмаров каждую вторую ночь, и снилось всякий раз одно и то же. Мужское тело, навалившееся на меня всей своей тяжестью, небритый подбородок, резкий запах пота. Дрожащая от нетерпения рука, разрывающая мое платье. Потом успокоительно холодная сталь клинка, нащупанная моей рукой. И неожиданно темная кровь, не красная, а почти что черная, брызнувшая на меня из обмякающего тела. В тот день я долго оттирала о траву кинжал, совершенно забыв о пропитавшейся темной жидкостью одежде.

Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя воспоминания, которые, несмотря на прошедшие годы, неожиданно оказались настолько свежи. Механически нащупала кинжал, с которым никогда не расставалась с того самого случая. Почти никогда. Время заключения пришлось провести без него. Я резко передернула плечами.

От череды неприятных воспоминаний меня отвлек порыв ветра, принесший откуда-то справа шум журчащей воды. Я пошла на звук и очень скоро вышла к ручью. Бегущую по камням воду было почти не разглядеть, она скорее смутно улавливалась там, где глаз наталкивался на особенно кромешную, засасывавшую все вокруг темноту.

От ствола растущей на берегу ивы отделился мужской силуэт.

– Что, бессонница?

По всей видимости, Уилл заметил меня значительно раньше, чем я его.

– Если бы бессонница, – буркнула я, усаживаясь на траву у кромки воды.

– А что же тогда? – с привычной насмешкой в голосе поинтересовался он, располагаясь рядом. – Решила провести ночь, постясь и замаливая грехи?

– Ну да, вот это в точку, – кивнула я, поплотнее запахиваясь в большой платок. От ручья веяло прохладой. – Ночь – это наиболее долгий период, в течение которого я готова поститься.

– И как, грехов хоть много накопилось? – осведомился Уилл.

– Я не считала, но уж точно поменьше, чем у некоторых разбойников, – шутя огрызнулась я.

– Кто бы говорил, – фыркнул он. – Скольких военных ты зарезала? Дюжину?

– Всего лишь четверых! – Я даже обиделась.

– Ну это просто потому, что остальные успели разбежаться, – отмахнулся Уилл.

– Слушай, я плохо понимаю юмор в такое время суток, – устало отозвалась я. – И если надумаю вытащить кинжал, то ты разбежаться точно не успеешь.

– Ладно, сдаюсь. – Он примирительно выставил руки перед собой. – Так что же ты все-таки не спишь?

Пожав плечами, я нехотя призналась:

– Кошмары.

– Ты же разбираешься в травах. Завари себе корень валерианы или что там пьют в таких случаях.

– Дохлый номер, мне это все не помогает, – махнула рукой я. – Мне помогает только алкоголь.

– Ну так в чем проблема? Не думаю, что ребята вчера выпили все запасы. Пойди и плесни себе чего-нибудь.

– Не хочу, – мотнула головой я, не желая вдаваться в подробности.

Мы помолчали. Не поднимаясь с земли, я передвинулась к росшему неподалеку вязу и прислонилась к стволу. Кузнечики, которых ненадолго спугнуло мое движение, вскоре возобновили свое хоровое пение.

– Скажи, Уилл, – прервала я затянувшееся молчание, – тебе когда-нибудь доводилось чувствовать, что ты не в силах справиться с обстоятельствами? Не можешь решить свалившуюся на тебя проблему?

– Тысячу раз, – не задумываясь, сказал он.

Такой ответ меня удивил. Я взглянула на собеседника с интересом.

– И что же ты в таких случаях делаешь?

– Нахожу тихое место и там обдумываю создавшееся положение.

– И что? – не поняла я.

– По зрелом размышлении всегда выясняется, что справиться с проблемой можно.

– Так-таки всегда?

– Всегда, – кивнул Уилл.

Он был уверен в своем ответе. Чего нельзя было сказать обо мне. Недавно, может быть, впервые в жизни мне довелось столкнуться с ситуацией, из которой не было выхода. Если бы помощь не пришла со стороны, сама бы я точно не справилась. И это не давало мне покоя. Я снова и снова прокручивала в мыслях события этих дней, силясь понять, где именно можно было повести себя по-другому, с тем чтобы отвоевать себе право определять собственную судьбу. Решение не находилось. Похоже, что от меня действительно ничего не зависело. Осознание этого факта было невыносимым. В некотором смысле они победили – Лаура, ее папаша, местные власти, в данном случае не имело принципиального значения, кто именно. Да, в этот раз помощь пришла вовремя, но что, если однажды этого не случится? Нельзя всегда рассчитывать на содействие окружающих: рано или поздно поблизости никого не окажется.

Я откинула голову назад и прикрыла глаза. Мысли, сперва ясные и болезненные, стали потихоньку переплетаться между собой и тускнеть.

Когда я проснулась, уже рассвело. От ручья по-прежнему тянуло прохладой, но вода больше не тонула в темноте. Одинокий дубовый лист медленно плыл по течению, оставляя позади зыбкие отражения склонившихся к воде деревьев. Повернув голову, я увидела неподвижную фигуру Уилла. Похоже, он так и простоял весь остаток ночи, прислонившись к стволу вяза и устремив к небу невидящий взгляд. Разбойник стоял, повернувшись ко мне боком, и, казалось бы, не должен был заметить моего пробуждения. Однако прошло лишь несколько мгновений, прежде чем он сказал: «Пора возвращаться», и, дойдя до едва заметной тропинки, остановился, поджидая меня.

Когда мы вернулись на поляну, лагерь уже оживал. По взгляду, брошенному Адрианом, я запоздало сообразила, что наше с Уиллом совместное возвращение производит не вполне правильное впечатление. Но дальнейшие события закрутились с такой скоростью, что стало не до объяснений.

Послание Адриана было доставлено в город еще затемно. Встреча с человеком герцога была назначена на тот же день, за час до полудня. Уилл, Адриан и еще двое разбойников отправились в город; к тому моменту, когда они вернулись, солнце было значительно ближе к горизонту, нежели к зениту. Это стоило мне, как, впрочем, и всем остальным, некоторого количества потраченных нервов, однако, как выяснилось, переговоры прошли удачно. Подкрепления можно было ожидать уже к завтрашнему вечеру. И к прибытию отряда герцога необходимо как следует подготовиться.

Этой подготовке был посвящен весь следующий день. Было необходимо пополнить запасы провизии и воды и организовать место, где могло бы остановиться приличное число людей. Учитывая размеры поляны и количество уже обитавших там разбойников, эта задача не была простой. Дело нашлось для всех. Но день сменился сумерками, сумерки – ночной темнотой, а никто так и не появился. Отправленные в разные части леса разведчики также вернулись ни с чем. Никакой отряд, пусть даже замаскированный под группу невинных путешественников, ими замечен не был.